Киру такая зима к лицу. Его глаза становятся ярче, в темных волосах появляется рыжеватый оттенок. Ловлю себя на том, что любуюсь им, и отвожу взгляд.
Как-то странно тихо в машине: ни споров, ни подколок. Непривычно.
Машина паркуется возле входа в бизнес-центр.
– Ну все, пока. Я тебя наберу. – Закрываю дверь, поворачиваюсь к Киру спиной и чувствую: что-то не так. Шум мотора не удаляется – он затихает. Следом открывается дверь.
– Ты куда? – спрашиваю я у Кира, выходящего из машины.
– Ты была на моей работе, я хочу побывать на твоей. Все честно, Звездочка.
Я отчетливо ощущаю, как у меня на затылке шевелятся волосы.
– Тебе туда нельзя, – только и выдавливаю я.
– Это почему? – Он приподнимает подбородок и прищуривается. Ненавижу, когда он так делает. Слишком притягательно.
– Почему?..
Да потому что мое прошлое ни при каких условиях не должно смешиваться с моим настоящим. Потому что мое происхождение – это тайна за семью печатями. Я стану изгоем, я стану объектом насмешек, если хотя бы одна живая душа узнает, что моя мама работает продавщицей в мясном отделе. А Кир знает обо мне все. Все!
– Ну, если ты не хочешь пригласить меня в офис, не надо.
– Фу ты… – я с облегчением выдыхаю – без разницы, что об этом подумает Кир. – Честно? – уточняю на всякий случай.
– Конечно, честно! Я просто позвоню твоей начальнице – Зарине. Она моя любимая клиентка, и все устроит сама. – Кир вытаскивает телефон из кармана и открывает список контактов. – Прикинь, она у меня так и записана: «Моя любимая клиентка». – Кир тычет пальцем в экран и подносит телефон к уху.
– Не надо Зарину. Я сама, – говорю я, чувствуя, как кровь отливает от щек. – Пойдем. Но только на пять минут.
За нами закрываются двери лифта, и ощущение близости Кира усиливается многократно. Только если раньше это вызывало романтические мысли, теперь я злюсь.
Он ничуть не изменился. Ведет себя так же, как и шесть лет назад, – любым способом хочет получить желаемое. «Я так хочу» – такое детское отношение к жизни! Только, в отличие от ребенка, он действительно может повернуть мир в нужную ему сторону. И все равно, если кто-то при этом пострадает. Я вот точно пострадаю, как пить дать.
Выходим на одиннадцатом этаже и будто попадаем в улей. Переговорная занята, там кипит работа. Почти все девчонки на местах – разговаривают по телефону или друг с другом. Мимо меня на роликах проносится Агата – помощница Зарины. «Ну ты даешь!» – говорит она вместо приветствия. Понятия не имею, что это значит, но предпочла бы просто «Доброе утро!».
– Это твое рабочее место? – спрашивает Кир, когда я подвожу его к своему столу.
У меня лоб, наверное, раскален от волнения.
– Ну и? Что тебя удивляет? – Я стараюсь встать так, чтобы заслонить его от коллег как можно больше.
– Оно прям как в кино. – Кир обходит его по кругу. Я, мельком оглядываясь, делаю вид, что поправляю волосы. Бухгалтерша уже посматривает на нас из своего стеклянного дупла.
Кир не унимается:
– Вид на город… окна на полстены… компьютер с широким экраном… Но вот что отличается от кино: тут вообще ничего твоего нет, только стопка журналов, ручки и вот эти разноцветные клейкие полоски. – Он взъерошивает их пальцем. Затем открывает полку под столешницей – я едва не бросаюсь ее закрывать, но вспоминаю, что там тоже ничего личного. – Ни дурацких подарков от коллег, ни фото мамы в рамке, даже кружки нет – знаешь, такие, с коричневой полосой от чая. Вот у меня их две.
Молчу, не ведусь на провокацию. Меньше слов – быстрее уйдет.
– Ты говорила, если накосячишь, начальница отправит тебя складывать вещи в коробку. Так вот, твой стол выглядит так, будто тебя уже уволили.
– Все? Теперь иди.
– Чего ты так напряглась? – Кир разваливается в моем кресле, всем своим видом показывая, что он здесь надолго.
– Потому что… романы между сотрудниками и клиентами запрещены, – говорю я первое, что приходит в голову, но в целом это правда. – А ты так нагло себя ведешь, будто мы уже пять лет женаты. Давай, выматывайся! Мне работать надо. Тебе, кстати, тоже.
– У меня справка из больницы.
– Кир…
Мелодично пиликает телефон на столе. Я прочищаю горло, отвечаю на звонок. Агата сообщает, что мне нужно зайти к Зарине.
– Кир, все, уходи! – шиплю я. – Мне на ковер пора.
– Я здесь тебя подожду. Может, помогу донести до машины коробку. – И он поворачивается на кресле вокруг своей оси.
У меня нет времени на препирательства. Я с негодованием разворачиваюсь и иду в кабинет начальницы.
По пути меня останавливает Милана.
– Я слышала, ты тоже претендуешь на должность консультанта? – спрашивает она куда более прохладным тоном, чем обычно со мной общается.
И меня это отчего-то задевает. Вообще-то это Милана «тоже претендует», а я эту должность заслужила. Я талантливее и работала намного, намного усерднее… Но привычка сглаживать углы на работе берет верх, я прочищаю горло и как можно дружелюбнее отвечаю:
– Да, хочу попробовать свои силы.
Захожу в кабинет Зарины – и снова ощущаю на себе взгляды всех этих шикарных мужчин, глядящих с фото. На стене пополнение – Алекс Горный в новом брутальном имидже. Раз его добавили на стену, значит, тогда, в парикмахерской, я все правильно сделала. Выпрямляю спину и улыбаюсь.
Зарина стоит у стола, опираясь о него бедром, и листает глянцевый журнал. На ней шикарный костюм из матового шелка бирюзово-голубого оттенка: блузка и длинная юбка с вырезом до середины бедра.
– Стелла, что у тебя с волосами? – спрашивает она, и улыбка слетает с моих губ. – Появилась мода на бабушкины прически?
– Простите…
– Что с рукой? – Зарина не отрывает взгляда от журнала.
– Да так… производственная травма.
– А с макияжем что?
– Это… тоже, можно сказать, производственное…
– И у тебя воротник на платье подвернут. Ты когда в последний раз смотрела на себя в зеркало? – Зарина поднимает на меня взгляд, и в груди проскальзывает холодок. – Вчера ты не отвечала на звонки.
– Я…
– Стелла! – она повышает голос. – Не заблуждайся, мне не нужны твои ответы.
Зарина откладывает журнал в сторону, сканирует меня взглядом, и я словно физически чувствую, как он скользит по мне рентгеновской полосой.
– Когда будет результат?
«Через десять дней», – подсказывает разум.
– Через неделю, – выпаливаю я.
– Хорошо. Свободна.
«Могло быть и хуже», – думаю я, выбегая из кабинета. Могло быть намного хуже!
Поворачиваю к своему столу – а там Кир беседует с Миланой. Она стоит перед ним в короткой юбке, на ладонь выше колена, а он развалился в моем кресле, расставив ноги, как мужик в метро.
Да какого черта?!
– Тут какой-то парень в твоем кресле, говорит, ничейный, – воркует Милана, едва ли не облизывая Кира взглядом.
– Да, совершенно бесхозный. Хочешь – забирай.
Хватаю со стола сумочку, срываю с вешалки пальто и иду к лифту. Меня нагоняет Кир.
– Какая муха тебя укусила?
– У меня воротник загнулся. Не мог сказать? – Я распускаю волосы и, как могу, расправляю их руками. Даже расческу дома забыла!
– Да мне пофиг на воротник. Ты шикарно выглядишь!
– Не пофиг, Кир! Не пофиг! В моем мире это важно! Мой внешний вид – демонстрация профессионализма!
– А может, ты просто ревнуешь? – спрашивает он таким тоном, будто оснований у меня никаких.
Приподнимаю бровь. А надо было сказать: «Мне все равно».
– Я видела твое довольное лицо.
– Я же мужчина, я реагирую. Но я никогда тебе не изменял.
– Мне все равно.
Он останавливается, я нет.
– Все равно, были ли у меня другие женщины, когда я встречался с тобой? – Он нагоняет меня. – Ты серьезно?
– Дело вообще не в этом. – Я нажимаю кнопку вызова лифта.
– Тогда в чем? – не унимается он. – Если ты волнуешься, что о нас с тобой подумают, то не надо. Я сказал твоей подружке, что я твой клиент и между нами нет совершенно никаких отношений.
– То есть сфокусировал ее внимание как раз на наших отношениях.
– На их отсутствии.
Я прикрываю глаза.
– В общем, Кир, нам надо сосредоточиться на главном. – Мы входим в лифт. – У нас неделя на все про все. Лишь одна неделя. Учитывая, что мы анкету четыре дня заполняли, это очень мало. Сегодня мне надо быть на открытии ресторана «Ешь и смотри», но завтра мы с тобой ударно поработаем.
Я достаю телефон, листаю список контактов. Кир пытается заглянуть мне через плечо.
– И кому ты звонишь?
– Сначала запишу тебя в барбершоп, потом на маникюр.
– На какой маникюр?! – тараща глаза, переспрашивает Кир.
– Маникюр ногтей, – ехидно отвечаю я.
Выхожу из лифта. Кир за мной, но с таким опозданием, что едва проскальзывает в щель между дверями.
– Да ни за что в жизни! За кого ты меня принимаешь?!
– Так надо, Кир, – твердо говорю я.
Он выдыхает:
– Нужно было тебя поцеловать.
Я таращусь на него. Сбрасываю вызов.
– Что?.. Что ты сказал?
– Не нужно было тебя баловать, говорю. Поехала бы сама на такси, не закончилось бы все маникюром, – отвечает он с непроницаемым лицом.
Смотрю на него, прищурившись… Нет, не могу прочитать его взгляд.
– Все, Кир. На сегодня у меня от тебя выходной, встречаемся завтра. И чтоб без сюрпризов. И оговорок, – зачем-то добавляю я.
Глава 12
Калитка открыта, что странно. Собака облаивает меня и успокаивается – я здесь уже за свою. Молочу левым кулаком в дверь дома Кира, будто коллектор, а не консультант по имиджу.
Темно, как ночью, хотя уже семь утра. Свежо, от мороза при вдохе щиплет в носу. Все вокруг покрыто пушистым слоем снега, только от ворот ведет темная дорожка моих следов и вытоптано уже все крыльцо, пока я пританцовывала, чтобы согреться.
– Кир, просыпайся! Нас ждут великие дела!
Кир распахивает дверь, сонный, взлохмаченный, в парусиновых штанах, которые на его бедрах едва держатся. Чешет голый живот. При такой температуре на улице, кажется, от него вот-вот пойдет пар.