делаю, но смогу приступить через час, не раньше…
И вот наступает момент, когда мне нужно вынырнуть из объятий Кира и снова стать взрослой. Мне столько всего нужно сделать до бизнес-ужина, что страшно даже думать об этом, а я оттягиваю расставание с Киром, как могу. Но все, такси уже у ворот. Кир притягивает меня к себе и целует в лоб – что странно. В это время у него в кармане начинает вибрировать телефон. Он мельком смотрит на экран, я вижу только две первые буквы имени «Ми», и снова прячет телефон в карман, так и не ответив на звонок.
– До встречи, Звездочка, – говорит он и открывает дверь машины.
– До встречи! – Я провожаю его взглядом и, только Кир исчезает за поворотом, погружаюсь в чтение сообщений – их, кажется, сотня, не меньше.
Чем ближе вечер, чем сильнее мандраж.
Последние дни выпали из моей обычной жизни, а сейчас я в нее вернулась, будто нырнула в ледяную воду. Столько всего нужно помнить, столько задач держать в голове, столько всего планировать наперед, будто я какой-то гроссмейстер, а не консультант по имиджу. Вернее, почти консультант.
Сегодня очень важный день. Кир станет партнером в крупном бизнесе, выйдет на новый уровень, а я получу должность своей мечты. Все должно пройти гладко: мы оба этого заслужили, мы оба очень многое для этого сделали. Но все равно мне не по себе.
Полдня ношусь по бутикам, выполняя указания консультантов. Они словно сговорились сделать меня девочкой на побегушках. Через час запись в салоне красоты, а я только прибегаю в офис с бумажными пакетами, полными одежды.
Офис гудит, как улей. Команда кейтеринга уже сдвинула столы для фуршета. Парни в рабочей одежде устанавливают колонки и осветительную аппаратуру. Через пару часов я буду стоять вон там, на импровизированной сцене, возле микрофона и говорить слова благодарности всем, кто научил меня, помог подняться так высоко по крутой и сложной карьерной лестнице…
Замечаю, что кое-кто из консультантов достает вещи и примеряет на себя – да они просто использовали меня!
Ладно, на злость и обиду нет времени – еще столько всего нужно успеть сделать до корпоратива. Я направляюсь к лифту.
– Ты же знаешь, что отношения с клиентами запрещены? – говорит мне Милана безо всяких приветствий. Я оборачиваюсь. Она накидывает экошубу Max Mara. Под ней – только ультракороткое платье от Dior. – За это в нашем агентстве увольняют. Хотя, похоже, не сразу.
– Так это ты настучала на меня начальству? – Я останавливаюсь прямо перед ней, скрестив руки на груди.
– На войне все средства хороши.
– На войне?.. – Это странно звучит от человека, с которым мы бок о бок проработали два года, которого я ни разу не подвела.
– А ты считаешь иначе, Светка? – спрашивает она и входит в лифт.
Я замираю. Мне послышалось?
Сердце грохочет – и это еще до того, как я осознаю всю опасность ситуации.
– Как ты меня назвала?..
Двери лифта закрываются перед моим носом.
Мне показалось. Просто выбрался наружу старый страх. Ни один человек в этом городе – никто, кроме Кира, – не знает моего настоящего имени. Так что нет, об этом не стоит думать.
Не думать…
Не думать!
По пробкам мчусь домой. Надеваю новое небесно-голубое платье чуть выше колена, остроносые нежно-золотые сатиновые туфли-лодочки и супер-макси шубу из искусственного меха цвета топленого молока. В такой одежде я даже без профессиональных прически и макияжа выгляжу королевой. То ли еще будет!
В салоне красоты надо мной колдуют в четыре руки. Обычно мне нравится такое время – можно расслабиться, покрутить в голове идеи, продумать планы, но сейчас я будто на иголках. Как там Кир?..
Город в пробках – Новый год на носу.
Такси едва тащится. Как же все медленно происходит!
Нужно успокоить мысли, настроиться на чудесный вечер. Войти в него торжественно, как и подобает королеве. Я откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза. Ну, подсознание, рассказывай.
И оно тотчас же выдает мне воспоминание.
Мы идем на лыжах по зимнему лесу. Кир прокладывает лыжню, я скольжу следом. Вокруг белым-бело, только хвойные зеленые лапы выглядывают из-под пушистых снежных шапок. Слепит солнце, я то и дело щурюсь.
За плечами у Кира рюкзак, набитый сеном, – мы едем пополнять кормушки косуль.
– Иди сюда. – Он подзывает меня к себе. – Ты спрашивала, почему мне нравится лес. Вот ответ.
Я жду, но Кир молчит. Верчу головой: не понимаю.
– Прислушайся, присмотрись, – шепотом говорит Кир. – Представь, что у тебя планов и задач не больше, чем у этой сосны. Что ты просто часть этой природы. Что все действительно важное у тебя уже есть.
И, странное дело, его слова меняют то, что я вижу и чувствую.
Я замечаю, что у снега есть оттенки, что сугробы повсюду, даже на деревьях. Рядом, совсем нас не опасаясь, шустро взбирается по сосновому стволу худая белка с пушистым хвостом. Вдалеке дятел стучит по дереву – звук эхом разносится по лесу. За спиной что-то с мягким шлепком падает в снег – то ли ветка, то ли шишка.
Глубоко вдыхаю воздух – он такой свежий, чистый, морозный, что кружит голову.
Мы едем дальше, и теперь еще слышно, как звучат лыжи: вжух-вжух. А когда Кир сворачивает, я вижу, как под носами его лыж с каждым движением проламывается наст, будто корочка крем-брюле…
Вот и сейчас в такси я пробую замедлиться, открыть портал в тот, другой, мир. Запускаю пальцы в мех шубы, еще влажной после улицы. Снежинки растаяли, сверкают, когда машина проезжает мимо фонарей.
Выглядываю из окна, когда останавливаемся на светофоре. Какой-то мальчик лет семи делает бойцовскую стойку и со словами «Я Танджиро!» выпускает изо рта облачко пара. Не знаю, что это значит, но улыбаюсь.
Такси высаживает меня у бизнес-центра.
Нажимаю кнопку лифта и чувствую, как Кир останавливается у меня за спиной. Улыбаюсь, и улыбка будто заполняет меня всю.
– Я ошибался, – говорит он мне на ухо. – Ты не Звездочка, ты Звезда. И мне очень нравится, когда твои волосы собраны наверх, это очень удобно… – Он нежно и очень чувственно проводит подушечкой пальца по ложбинке на шее. Если бы рядом не было людей, вместо пальца были бы его губы. Я это знаю; он это знает.
Открывается лифт. Мы заходим в него с непроницаемым выражением на лицах. Но стоит дверям закрыться, как я едва ли не набрасываюсь на Кира с поцелуем. Но он останавливает меня.
Кир меня останавливает? Это что, часть игры?
– Твой безупречный макияж, Звездочка, – говорит он, стоя рядом со мной так, будто он мой телохранитель, а не любимый мужчина. – Пусть он сохранится до твоего корпоратива.
Кир, который заботится о моем макияже, – это вообще что-то новое.
Мы выходим из лифта, и тогда я замечаю, что под курткой у него вовсе не костюм для бизнес-встречи, а черная футболка и джинсы.
– Мы все-таки испортили на горке твой костюм?! – с ужасом спрашиваю я.
– Нет.
– Ужин перенесли?
– Нет.
– Отменили?!
– Да нет же…
– Тогда в чем дело?
– Звездочка, пожалуйста, помолчи. Я все тебе расскажу.
Мы подходим к дверям ресторана, и я останавливаюсь, не веря своим глазам. В ресторане никого нет: ни посетителей, ни даже официантов. Что, черт побери, происходит?..
Глава 25
Кир открывает передо мной двери, я захожу.
Помогает снять шубу, вешает ее в шкаф на вешалку-плечики. Раздевается сам. Футболка на нем новая, с нашего последнего шопинга. А как на нем сидят джинсы!.. Хорошо, что мы здесь одни, иначе мой взгляд сочли бы неприличным.
Вроде одежда и похожа на ту, которую он носил раньше, но качество, фасон, текстура другие, и это все меняет. А еще он надел браслеты, которые я купила, они так и притягивают взгляд к его рукам.
Кир проводит меня к столику у окна, отодвигает мне стул.
В панорамном окне – зимняя городская ночь, темно-синяя, сверкающая огнями. Машины черными черточками ползут по проспекту, зажатому светом фонарей: в одну сторону с белыми огоньками, в другую – с красными. От стекла чуть тянет прохладой.
Кир достает из кармана джинсов спички и зажигает свечу, стоящую по центру стола. Все это он делает молча. Вообще в ресторане очень тихо, только фоном играет итальянская музыка.
– Кир, это все очень романтично, но где все?
– Я арендовал этот ресторан на вечер. Только для нас с тобой.
– Я не понимаю. – Улыбаюсь. – Ты шутишь.
– Нет, не шучу.
Он задувает огонек на спичке.
– Ну… – Я ерзаю на стуле. – Звучит дорого. И очень сложно – учитывая, что сейчас время корпоративов.
Кир как-то неопределенно пожимает плечами.
– Просто все должно было произойти не сейчас и не здесь, но ты захотела прийти на бизнес-встречу, так что… – Он оглядывается. – Подожди! – Уходит куда-то за колонну и возвращается с букетом лилий. Я застываю, приоткрыв рот, – букет немыслимых размеров. Если я его сейчас приму, то не увижу за ним Кира.
Словно прочитав мои мысли, Кир откладывает его на подоконник, садится за стол напротив меня. Он что, волнуется?..
И тут меня посещает мысль… Неужели… он… решил?..
Сердце начинает колотиться, кровь приливает к щекам.
Все происходит слишком быстро…
Кир берет в свои ладони мою руку, гладит ее тыльную сторону большим пальцем, смотрит мне в глаза.
Кажется, я забыла, как дышать…
– Звездочка…
Я пытаюсь улыбнуться, но уголки губ только робко вздрагивают.
– …я все это сделал для того, чтобы попросить у тебя прощения.
Какое-то время я смотрю на него не мигая. Потом аккуратно высвобождаю руку и откидываюсь на спинку стула.
Ладно, это не предложение. Да и с чего бы… Мы только два дня, как снова вместе… Надо как-то отпустить эту мысль, потому что в глубине души, кажется, я уже успела сказать ему «да».
Я усаживаюсь поудобнее, улыбаясь ему:
– Кир, да ладно, столько лет прошло…
– Нет, я не о том.
Он снова встает, уходит куда-то за колонну, потом приносит белые тарелки с широкими полями и ставит их перед нами. Затем – бокалы и фужеры для воды. Разливает воду по фужерам.