Вся огромная поляна у пруда взорвалась криками восторга, когда в темнеющем небе вспыхнул первый цветок яркого фейерверка. Никогда еще Марфино не видело такого празднества и, вероятнее всего, никогда больше не увидит.
Тысячи и тысячи зрителей, среди которых императоры, цари, короли и королевы, принцы и высочайшие персоны, премьер и прочие министры, генералы и адмиралы, иностранные послы, множество прочей челяди и несметное количество пионеров, глядели сейчас в праздничные небеса.
Я сидел на траве в окружении родных мне людей. Причем совсем не так, как мы сидели пять дней назад в том автомобиле. Нет! Мы сидели, прижавшись друг к другу, сидели как семья…
Мы повенчались с Машей через час после прибытия в Марфино. Это был экспромт, и главным заводилой тут выступил, как это ни странно, Георгий. Впрочем, наши с Машей лица вряд ли могли обмануть хоть кого-нибудь в первые же минуты после прибытия. И когда мы, вручив имениннику подарочный фотоаппарат, спросили у него:
– Ну, что ты хочешь сфотографировать первым?
Мальчик лишь лукаво улыбнулся и наглым образом заявил:
– Ваше венчание!
А я то ли был пьян чувствами, то ли по иной причине не нашел ничего лучшего, чем спросить у невесты:
– Ну что, готова к этому?
На что не менее безбашенная бывшая принцесса счастливо отрезала:
– Да хоть сейчас!
– Запросто! Евстафий! Отцу Николаю скажи – через час мы венчаемся!
Обступившая нас детвора во главе с Георгием взвыла от восторга, а мой камердинер убежал исполнять повеление.
И вот теперь, глядя на раскрасневшегося от выпитой водки отца Николая, который что-то явно богословское втирал не менее пьяному маркизу делла Торретту, я не мог не вспомнить о том, как тряслись руки попа во время церемонии и какой мертвенной бледности была его морда лица, когда ему сообщили о том, какой высочайшей чести он удостоен.
Да, все полетело в тартарары, все планы были нарушены, все расклады забыты, и вместо четко расписанного официального протокола державного венчания мы уподобились безбашенной молодежи куда более близкого мне времени. Но я был счастлив, и мне было плевать на все в этот момент.
Я был счастлив.
Впервые в этом времени.
Возможно, впервые в моей жизни.
Счастливое сумасшествие охватило меня и все Марфино.
Гости начали прибывать уже через час после венчания. Я никого не звал, но разве мог я отказать прибывшим? Монархи и министры, депутаты бывших Госдумы и Госсовета, военные и общественные лидеры, иностранные послы, купцы, промышленники и прочие персонажи, все они приезжали поздравить и засвидетельствовать, все они привозили подарки молодоженам и имениннику, все они привозили с собой что-то, что дополняло праздник и придавало ему воистину небывалый масштаб!
Специально организованные поезда только и успевали подвозить новых гостей, а мои хозслужбы только и успевали их размещать на поляне. И лишь чиновники службы протокола растерянно смотрели по сторонам, впервые в жизни видя, как массово чопорные и августейшие особы вдруг превращаются в обычных людей и начинают отрываться по полной.
Порой открывались совершенно удивительные вещи, после которых мне следовало пересмотреть мои взгляды на окружающую меня действительность. Так теперь я однозначно верю, что Росрезерв – это вечная и самая невероятная структура, в которой есть все и на все случаи жизни, а иначе как я могу объяснить тот факт, что министр имперского резерва генерал Хорват, словно по мановению волшебной палочки, организовал в Подмосковье за пару часов десятки монгольских юрт?! И такие чудеса происходили сегодня сплошь и рядом!
Что-то сломалось, что-то изменилось в привычной мне реальности, и я уже не знал, чего мне ждать в следующие часы.
Плевать. Ни о чем не хочу думать.
Прокудин-Горский и прочие фотографы с операторами Мининформа не только ведут протокольную съемку, но и рассказывают пионерам об этом хитром искусстве. И мы с Машей все чаще становимся объектами пионерских фото– и киноэкспериментов. Георгий, понятно, в первых рядах. Он центр внимания и гвоздь программы.
И он явно получает от этого всего кайф.
Еще бы! Ведь именно он заварил сегодня всю эту кашу. Ну, и я немножко.
Фейерверк взрывался в небесах все новыми и новыми огнями.
Тысячи пионеров будут с гордостью рассказывать своим внукам о том, как они были свидетелями на свадьбе императора. Легендарного, как я надеюсь, императора. Михаил Легендарный – это ведь звучит, не так ли?
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Задыхаясь:
– Что ты там говорил про «вынужден»?
– Вынужден прервать лишние речи…
– Мм-мм…
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Давно уже рассвело, но разве мог я потревожить любимую, которая лишь час назад все же уснула и теперь мирно спала на моем плече? Какие могут быть дела и заботы в такой момент, кроме главного вопроса о том, как укрыть молодую жену, не потревожив ее сна?
Получилось лишь частично.
– Спасибо… – Маша прошептала благодарность, не просыпаясь и вновь погружаясь в мир счастливых грез Морфея.
Спи, счастье мое. Я буду тебя охранять.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Наверное, приятно просыпаться от поцелуя. Но будить любимую женщину поцелуем еще приятнее.
– Доброе утро, любовь моя.
– Доброе утро, любимый.
Она прошептала это, не открывая глаз. Затем грациозно потянулась и наконец соблаговолила взглянуть на этот мир.
– О, кофе в постель! Как это романтично! Спасибо, любимый!
– И этот кофе я сварил собственноручно. Только попробуй его раскритиковать.
– Даже не подумаю!
Машенька бодренько поправила подушки и уселась в постели. Затем покосилась на свою наготу и уточнила:
– А сюда никто не войдет?
– Разве что самоубийца, но таких тут нет.
– Ну, тогда я не буду одеваться?
– Думаю, что это совершенно излишне. Ешь, а я буду тобой любоваться.
Я установил складной столик прямо перед ней.
– Любуйся! – Маша милостиво разрешила, с аппетитом принимаясь за кофе и круассаны. – Как там Георгий?
– Спит без задних ног в окружении подарков. В комнату поместились далеко не все.
– Ему понравилось?
– Во всяком случае, спит со счастливой улыбкой на лице.
– Наверное, как и я спала сегодня.
– Да, любовь моя, как и ты сегодня. Я любовался твоим счастливым лицом.
– Это все из-за тебя!
– Я знаю. Я щедро поделился с тобой счастьем, которое ты мне принесла.
– Это точно.
Она сладко улыбнулась, вспоминая минувшую ночь.
– А тебя не ждут какие-нибудь важные государственные дела?
– Дела подождут.
Дела действительно ждали, ничего срочного не было, я успел уже ознакомиться с оперативными сводками перед тем, как отправиться варить кофе.
– А сюда точно никто не войдет?
– Никто. Я запер дверь на ключ.
– Тогда чего же мы ждем? Иди скорее ко мне.
– Иду, счастье мое. Только столик уберу, я думаю, он нам будет слегка мешать…
ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) от 25 июля 1917 года
РОСТА уполномочен торжественно сообщить о состоявшемся таинстве венчания ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА с великой княжной Марией Викторовной, которое состоялось в присутствии самых близких семье людей в храме Рождества Богородицы в ИМПЕРАТОРСКОЙ резиденции «Марфино».
Официальное празднование ИМПЕРАТОРСКОГО венчания и священная коронация ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ состоятся в это воскресенье, 30 июля сего 1917 года.
Москва и вся Россия с нетерпением ждут приезда АВГУСТЕЙШЕЙ ЧЕТЫ в столицу империи.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Вероятно, впервые моим министрам не пришлось рано вставать и переться из Москвы в Марфино для доклада. Впрочем, так или иначе, а проснуться им пришлось куда раньше, чем мне, ведь это они ожидали моего пробуждения, а никак не наоборот. Но они хотя бы сэкономили на проезде.
Я же не спешил к ним навстречу, логично полагая, что случись что-то чрезвычайное, то меня бы подняли прямо с брачного ложа, а поскольку не подняли, то, значит, дела подождут. Так или иначе. Тем более что второй за утро оперативный доклад ситуационного центра не содержал ничего эдакого, и я мог спокойно вернуться к новобрачной, тупо забив на государственные дела.
Видок у нас, наверное, был еще тот. Во всяком случае, Маша все еще выглядела слегка опьяненно-расслабленной после бурной ночи и не менее страстного утреннего продолжения, хотя я не мог не отметить появившуюся грацию сытой тигрицы в движениях ее гибкого тела. Именно тигрицы, а не кошки. Было в ее движениях что-то эдакое, грациозно сильное. Не зря говорят, что ночь страсти накачивает женщину какой-то первобытной энергией…
Мария изменилась за истекшие сутки очень сильно. Вместо напряжения появилась сытая уверенность, вместо подчеркнутости великосветского этикета миру явилась сильная воля благородного хищника, знающего себе цену, вместо…
Впрочем, пустые это потуги – описать неописуемое. Между Мари и Машей разница была абсолютной, и нечего тут больше говорить.
Милый легкий завтрак новобрачных. И никто не смел нас тревожить. Весь мир подождет.
– Свадебное путешествие все же состоялось до свадьбы.
– Да, любимая, можно сказать и так. Но разве тебя это огорчает?
– Нет, мой любимый, я счастлива, оттого что это путешествие так завершилось. Признаться, садясь в поезд, я и не думала о таком повороте.
– Я тоже. Но там… – я ткнул в небеса, – … явно рассудили иначе. И слава богу.
– Да, слава богу!
Мы рассмеялись. Затем супруга ехидненько так, легонько толкнула меня обнаженным плечом в бок и поинтересовалась: