Так что британцам нечего было противопоставить желанию Италии погреть руки на французских проблемах, равно как и желанию Петена решить свои проблемы этими самыми итальянскими руками.
Русский экспедиционный корпус, кстати, таки добрался до Орлеана. Правда, лишь одним батальоном, но и этого числа пока оказалось достаточно для того, чтобы Петен распушил перья и начал активнее качать свои права в противостоянии с парламентом. Но в Руане пока еще отказываются идти на уступки, правда подбадривать их англичанам становится все труднее. Плюс все так же непонятна ситуация в Бизерте, где местные морячки бузят полным ходом. Как бы британскому флоту не пришлось еще и там вмешиваться в происходящее. Так недалеко и до аналога операции «Катапульта», когда в 1940 году моей истории англичанам пришлось внезапной атакой топить французские корабли во французских портах, дабы те не достались немцам.
А вот с Америкой у нас не заладилось. И все вроде ничего, и кредиты на льготных условиях готовы предоставить, и договор о военно-техническом сотрудничестве подписать, и даже программу ленд-лиза утвердить, но… Одно маленькое такое «но». И имя ему – Польша. Вильсон требует от нас в качестве предварительного обязательного условия для старта всех этих программ официальное объявление о даровании независимости Польше. Причем на всей территории с преимущественно польским населением и с обязательным выходом к морю.
На такие условия мы пойти не могли. И хотя Польша сейчас под немцами, но, во-первых, война когда-нибудь да закончится, а во-вторых, такое официальное объявление в ходе войны могло весьма неприятно сказаться на внутренней ситуации в самой России, которая и так очень неустойчива. Да и окраины могут воспринять это как сигнал, что пора начинать бузить, а у нас в том же Туркестане сейчас далеко не все спокойно. Да и в других местах. Финляндия опять же. И две тысячи подготовленных немцами финских боевиков, готовых к высадке для начала «национально-освободительной борьбы». Пример Ирландии очень заразителен. Так что условия эти были неприемлемыми. И в нынешних условиях, и вообще.
Причем требование независимости для Польши было не единственным. По существу, в США сейчас шла подготовка того, что позже будет сведено в знаменитые «Четырнадцать пунктов Вудро Вильсона». Но если всякие требования типа освобождения Бельгии или требования установления свободы судоходства во всех морях и океанах нас касались мало, а требование возврата Франции Эльзаса и Лотарингии в нынешней ситуации выглядело неуместной шуткой, то вот пункты, в которых оговаривалась свобода судоходства через Черноморские проливы для всех стран без исключения, меня напрягали. Знаем мы это кино.
И главное, с чем я не мог согласиться, так это с обязательством устранить все торговые барьеры и ограничения, обеспечив открытый рынок для товаров и капиталов любых стран мира. Формально это выдвигалось в качестве условия для заключения будущего мирного договора в Европе, но по факту мы должны были взять на себя такое обязательство по отношению к США уже сейчас. Однако принять такое означало для нас крах всего русского капитала, поскольку отечественные предприятия и денежные мешки не могли конкурировать с американскими. И обязательство этого не делать было одним из условий «мирного договора», заключенного не так давно в Доме империи между властью в моем лице и крупными российскими капиталистами.
В общем, не срастается. В это мы играть не будем. Пока мы в не настолько отчаянном положении, чтобы соглашаться на любые условия из Вашингтона. Впрочем, и Вашингтон сейчас совсем еще не тот гегемон, которым был в моем времени. Так что официально я гневно отверг любые домогательства по данным темам. Ничего, подождем развития ситуации.
К тому же в свете проблем во Франции и мятежа в Ирландии значение России в этой войне заметно возросло, и если Америка таки планирует вступить в Первую мировую, то придется им как-то с нами договариваться, а не просто диктовать условия.
Хотя, разумеется, финансы империи поют романсы. Война пожирает огромное количество средств и ресурсов, так что Маниковский меня бомбардирует разными прожектами по теме, где взять денег. Так, одним из проектов предполагалась отмена «сухого закона», введенного Николаем с началом войны. Ведь эта статья доходов до войны была чуть ли не важнейшей при формировании государственного бюджета.
Я повелел министру внутренних дел Анцыферову подготовить свои соображения на сей счет в контексте того, насколько такой запрет или его отмена повлияет на общественный порядок в стране. И утренний его доклад меня несколько озадачил.
А докладывал глава МВД следующее. Ввиду того, что под запрет попала не только водка, но и любое спиртное, включая даже пиво, потребление крепкого и прочего алкоголя в России заметно снизилось. Но поскольку, как говорится, свято место пусто не бывает, империю захлестнула волна наркомании, в основном в виде кокаина и морфия. Особенно речь шла о Москве и Петрограде, но и в городах поменьше с этим «товаром» проблем особых не было.
Были организованы каналы поставки крупных партий через слабо охраняемую финляндскую границу, а также, как ни странно, через линию фронта, откуда поставки шли в Ригу, Псков, Оршу и даже Кронштадт, где кокаин пользовался повышенным спросом среди матросов и прочего контингента флота. Особенной популярностью у морячков пользовался «Балтийский чай» – адский раствор кокаина в этиловом спирте, который запросто можно было купить на черном рынке, несмотря на «сухой закон».
И судя по докладу, ситуация лишь ухудшалась, поскольку война создавала все условия для процветания этого вида нелегального бизнеса, который все больше занимал ту нишу, которую ранее занимал алкоголь.
В связи с этим среди прочих мер борьбы с этим злом МВД рекомендовало частичное смягчение «сухого закона» путем установления государственной монополии на спиртное и открытие некоторого количества казенных питейных заведений.
У меня не было однозначного мнения на сей счет. Впрочем, я прекрасно помнил последствия «сухого закона» в США, да и горбачевские эксперименты были свежи в памяти. Впрочем, судя по докладу МВД, и ситуация в Российской империи была ничуть не лучше. Колоссальные деньги крутились на черном рынке, развивалась нелегальная торговля, создавались и крепли организованные преступные группы. Опять же, та же самая знаменитая американская мафия как раз и поднялась в 1920-х на этом запрете.
В общем, не знаю. Будем подумать.
– А не хочет ли Америка у нас Польшу купить?
Свербеев запнулся на полуслове и удивленно посмотрел на меня.
– Купить, государь?
– Ну, Аляску же у нас они купили, да и Луизиану у французов!
– Эмм…
Я рассмеялся.
– Ладно, Сергей Николаевич, шучу. Нам только США в Европе, да еще и на наших границах не хватало!
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».
30 мая (12 июня) 1917 года
– Привезенные фотографические снимки просто поразительны! Как можно, имея перед собой такой материал, сделать так мало? Просто поразительная нерасторопность! Столько упущено возможностей!
– О чем вы толкуете, благоволите пояснить.
– Я, ваше величество, толкую о том, что военные просто бездарно провалили исследования! Подумать только – оказаться первыми в таком месте и толком ничего не сделать!
Циолковский горячился и даже размахивал руками от возбуждения.
– Государь! Отечественная и мировая наука просто не простят нам этого! Прошу простить, ваше величество, но решение об отправке экспедиции, в которую были включены только военные, было ошибочным! Ни один ученый не был включен в ее состав! Как можно проводить научные исследования без ученых? Нонсенс, нонсенс и еще раз нонсенс!
Усмехаюсь.
– Ну, Константин Эдуардович, это была не совсем научная экспедиция, а скорее разведывательная миссия, призванная проверить сам факт взрыва, найти его место и провести первичную съемку места. И в состав экипажа дирижабля входили опытные воздушные наблюдатели, имеющие большой опыт разведки на местности. Они, знаете ли, обучены находить скрытое и замаскированное. Сделанные снимки как раз хорошо показывают вывал леса, направления падения деревьев и позволяют достаточно точно определить эпицентр воздушного взрыва.
– Но этого же мало! Я рад за то, что у нашей армии есть такие опытные офицеры, но, боже мой, как можно сравнивать взгляд военного разведчика и ученого исследователя?! Это просто разные типы восприятия окружающего мира! Ведь мало просто найти, нужно еще понять, что именно искать и где искать! Воля ваша, государь, но наука нам не простит, если в следующую экспедицию не будут включены ученые!
– Ученые или вы лично?
Тот на мгновение запинается, но, как известно, ложная скромность чужда любому человеку науки.
– Разумеется, ваше величество, я буду счастлив принять участие в экспедиции такого масштаба и такого исторического значения!
– Судя по коллективным прошениям от Императорской Академии наук, вы не единственный, кто хочет туда попасть. Причем попасть первым!
– К сожалению, государь, первыми туда попали военные. И ходят слухи, что они привезли не только фотографические снимки и рассказы эвенков.
Качаю головой.
– Господин Циолковский! Не пристало настоящему ученому верить всяким базарным сплетням! Подумайте здраво, что они могли там найти и тем более оттуда вывезти? На дирижабле-то!
– Все что угодно, ваше величество!
Ученый был крайне серьезен. Вот же ж мечтатель, прости господи! Верит во всякую ахинею, лишь бы она приближала его к осуществлению этой самой мечты. Хорошо хоть не просит допустить его в Сухаревскую башню!
Закругляю, как мне казалось, тему:
– Ну, с учетом того, что место катастрофы найдено, я думаю, что вопрос подготовки новой экспедиции может быть рассмотрен в установленном порядке.
Ага. Сейчас!
– Но, ваше величество!.. Экспедицию нужно сформировать и отправить в самые кратчайшие сроки!