Глава 34
— Я долго размышлял над силой твоей матери и пришёл к выводу, что проще будет отнять её или копировать, чем заставлять твою мать присоединиться к нам, и начал разработку специального меча.
Нил Конари помахал вторым мечом.
— Этот меч — пустышка. Я так и назвал его — Зеро. Он сделан из специальных материалов для того, чтобы поглощать синергию. Если этот меч находится не в специальном футляре рядом с человеком, он потихоньку поглощает его синергию и становится его мечом с Катарсисом. А что если поступить по-другому? Сегодня я рассказал тебе, как получить Фантазм, но речь сейчас, как ни странно о Катарсисе — я просто проткну тебя пустым мечом — мечом Зеро, который поглощает любую синергию. Такой мощный заряд как твой, в купе с его адсорбцией приведут к тому, что он сразу заполниться твоей синергией, и от того, что был пустым, получит способность воспроизводить твой Катарсис. Так я и получу твою способность, которую усилю со временем, а затем — произойдёт эволюция меча, после которой он получит Фантазм, тот самый который ожидали у твоей матери — абсолютный гипноз. Гораздо выгодней иметь меч с силой одарённого, чем самого одарённого с уникальной способностью.
— А Рин? Почему он напал на меня? Разве вы не работаете вместе? Он ведь тоже член Генезиса.
Нил снова нахмурился.
— Этот упрямый осёл Рин чуть мне всё не испортил — упрямый и недалёкий осёл полез вперёд, чтобы убить тебя, и чуть не сорвал мне всю подготовку, но, в конце концов бежал поджав хвост. А теперь начнём, Ян.
— Да, начнём — я тоже подготовился к нашей встрече.
Сумка, которую я держал в руке, раскрылась сама. Раздалось звяканье сотен игл, и затем стальной рой вылетел из неё и рванул в сторону проректора.
Огромное облако игл, разогнанное моими нитями, понеслось на проректора сразу с трёх сторон. Нил Конари взмахнул мечом, и все иглы мгновенно замерли в воздухе, без движение. Я пару раз моргнул — нет, не галлюцинация. Иглы висели в воздухе, замерев в точке своего полёта не спеша падать на пол или лететь дальше.
Холодок пробежал по спине.
Я тряхнул сумкой, вытряхивая остальные игры, и снова направил на проректора — в этот раз длинной очередью. Проректор взмахнул мечом, и иглы начали замедляться, а он сам не спеша начал обходить зависшие до этого в воздухе шагая ко мне. А затем взмахнул ещё раз, и замедлившиеся иглы замерли в воздухе так же, как и остальные.
— Впечатляет, правда? — позволил себе лёгкую улыбку проректор. — Это и есть мой Катарсис — я могу замедлять и даже полностью останавливать движущиеся в пространстве предметы. Не пытайся сбежать — двери и окна, тоже движущиеся предметы — я заблокировал их с самого начала.
— Неплохо, а как насчёт этого? — нити сорвали с потолка огромный трубчатый металлический каркас, на котором держались несколько прожекторов.
Вся эта конструкция весила не менее сотни килограммов, а может в несколько раз больше.
Проректор легонько махнул мечом и вся конструкция начала замедляться, а после замерла в воздухе. Проректор лениво глянул вверх и не спеша вышел из-под неё.
— Катарсис! Последнее желание! — толстая плеть, скрученная из множества нитей рванула в сторону проректора.
Тело сверкнуло, исчезая в глайде.
— Не выйдет — я чувствую потоки синергии и могу уклоняться от твоих атак.
— А если так? — сотня нитей рванула к проректору, и он замелькал в воздухе, уходя в глайд и разрывая дистанцию.
Нил Конари приземлился в другом конце зала.
Я задумчиво стоял, держа меч наготове. Проректор снова двинулся на меня.
— Господин Конари, что с вами? Я чувствую вашу бешеную синергию — будь я послабее, я бы уже валялся на полу. Почему же вы не можете справиться со мной? Насколько мне известно, в Генезисе собрались невероятно сильные и бойцы.
Проректор не ответил.
— Понимаю — вам просто мешает наличие двух мечей — убить меня вы должны пустым мечом, но не можете использовать постоянно его, чтобы он ненароком не впитал вашу синергию. Своим не можете убить потому, что тогда пустой меч не впитает мой Катарсис.
— Верно, однако, это не помешает мне применить Фантазм. — Фантазм, паутина времени! Мой Фантазм — замедление противника. Чем дольше мой Фантазм — тем сильнее замедляется мой противник. Я просто замедлю тебя настолько, что меч не будет играть решающей роли.
Меч проректора вспыхнул фиолетовым, становясь ещё тоньше и длиннее и слегка видоизменяясь — рукоять стала не змеёй, а драконом, на клинке появилась канавка для стока крови, гарда изменила форму, закрывая пальцы.
Проректор мелькнул, размазываясь в глайде, и появился рядом со мной. Удар обрушился сразу. Финт, финт, финт — удары замелькали один за одним. Нил не пытался убить меня своим мечом, или сбить доспех — просто измотать, чтобы добить вторым мечом. Пока я успешно отражал его удары.
Удары снова посыпались один за одним. Ректор начал двигаться гораздо быстрее.
— Что, тебе кажется, что я ускорился? Наоборот — это ты замедлился.
Плохо дело. Нельзя затягивать этот бой. Я выдернул из портфеля пучок игл и снова метнул их в проректора нитями. Иглы снова сначала замедлились, а потом замерли в воздухе. Нити!
Нити зазмеились в воздухе, но проректор успешно увернулся от них, несколько раз применив глайд, и ещё более ускорившись. Нет, это не он ускорился — это я замедлился. Чёрт! Я замедляюсь даже тогда, когда не нахожусь рядом с ним. За то время, которое прошло после применения его Фантазма я замедлился на две восьмые от той скорости, с которой начинал.
— Бесполезно — просто сдайся, и дай убить себя, Ян Фалькон. Твоя смерть теперь лишь вопрос нескольких минут.
Я не ответил. В моём рукаве был небольшой козырь, который оставлял мне небольшой шанс на выживание. Проректор замер — похоже, он тоже его почувствовал.
— Что? Как? — замер он, глядя на свою руку.
В истинном зрении было видно, как небольшая тонкая, размером с волосок нить из синергии прошла сквозь его ментальный доспех и вошла в кисть, подключившись к каналу, проходящему у кожи.
— Ты упустил кое-что из вида — да, ты чувствуешь нити, которыми я пытался атаковать тебя, но даже у такой чувствительности есть предел — всё это время я атаковал тебя нитями различной толщины и различного количества. Настолько тонкую нить ты не способен почувствовать. Это конец — шах, и мат, господин проректор — разряд!
Тонкий едва видимый разряд синергии побежал по нити и вошёл в руку проректора. Рука того чуть дёрнулась.
— Ты думаешь, что сможешь победить меня таким жалким разрядом и одной нитью?
— Нет. Не одной.
Вслед за первой нитью, прямо по ней скользнула вторая, за ней третья, подключаясь к кисти проректора, за ней ещё одна и ещё одна — весь поток нитей пришёл в движение. Проректор попытался уйти гладом, но это было бесполезно — нити невозможно было оторвать, а новые тянулись прямо по старым.
— Ах ты, сукин сын! — проректор взмахнул собственным мечом ударяя по собственной руке.
Бам! — меч со звоном отскочил от ментального доспеха.
Ментальный доспех, который защищал проректора от случайных игл, и других атак теперь просто не давал ему отрубить себе руку.
— Ааааа! — Проректор деактивировал ментальный доспех, и взмахнул ещё раз, отсекая себе кисть вместе с прицепившимися к ней нитями.
Его лицо дёрнулось от боли, а вместе с тем пропала и концентрация — он не мог поддерживать её с такой раной. Фантазм прекратил своё действие, и я сразу ощутил, как снова начал двигаться быстрее, а затем исчез и Катарсис проректора — огромный металлический каркас, который до этого висел в воздухе снова пришёл в движение и полетел в проректора, который оказался прямо под ним.
— Чёрт, — выругался проректор, зажимая обрубок, и применил глайд уходя с траектории падения.
Иглы, до этого висевшие в воздухе тоже пришли в движение и рванули с прежней скоростью и уже были рядом с ним, как раз, когда он вышел из глайда.
Тык! Тык! Тык! — очередь из игл вошла ему прямо в плечо и область ключицы — теперь, когда он был без ментального доспеха иглы легко входили в его тело.
Проректор снова применил глайд, но игл кругом было слишком много — несколько он отбил мечом, ещё часть вошли в бедро и область рёбер.
БАХ! — упала рядом здоровенная металлоконструкция, поднимая тонны пыли. Удар по полу был такой силы, что проректор не устоял на ногах и отлетел на несколько метров.
Проректор поднялся, выглядел он страшно — одной руки не хватало, кровь залила всю одежду, из тела торчали толстые металлические иглы, но его взгляд стал бешенным. Лицо превратилось в безумный оскал. Он выглядел, как лев с разорванной модой, в шрамах, с тяжёлой раной, но всё ещё такой же опасный, и смертоносный.
— Я недооценил тебя, — прорычал он. — Не стоило играть с тобой!
Он взмахнул мечом пытаясь применить какую-то форму Катарсиса, но ничего не произошло.
— Вот теперь, точно — шах, и мат — иглы были смазаны специальным ядом, который блокирует синергию. Теперь ты беспомощен — так же, как простой человек. За мою мать — Катарсис, первая форма!
Толстый скрученный жгут рванул к проректору и ударил точно в грудь. Удар был такой силы, что его оторвало от пола, и отправило в полёт.
Тело проректора впечаталось в стену с такой силой, что треснула штукатурка, и во все стороны зазмеились трещины, уходя глубоко в кирпичную стену. Тут же тело сползло по стене и рухнула на пол замерев без движения.
Мёртв? Ни один человек не выдержал бы такого. Я медленно двинулся к Нилу Конари — нужно удостовериться в его смерти, и добить, если он ещё жив.
— Бу! — поднял голову проректор, когда я был уже рядом, и поднялся на ноги.
Меч свистнул рядом с моим лицом. Я почувствовал, как прочный, ментальный доспех затрещал, а затем прогнулся и лопнул, как яичная скорлупа!