Мы проехали около двухсот метров, и Матвей остановил машину.
— Выгружаемся. — сказал он. — Прочесываем район группами по двое.
Четверо бойцов быстро покинули машину, нацепили шлемы и растворились в темноте. Мы остались в машине втроем. Артём повернулся в кресле и посмотрел на меня крайне нехорошим взглядом. Вынос мозга начинается…
Глава 22Дерзкий ход и нехорошие последствия
— Скажешь что-нибудь в оправдание? — Артём оскалился.
— Нечего мне сказать… — пробормотал я. — Тут не только я виноват. Могли и предупредить о наличии большой группы бандитов.
— А ты разве слушал? — удивился Матвей. — С тобой постоянно поддерживали связь. Просили уехать из города. Знаешь, — он рассмеялся, — ты предсказуем до безумия. Я даже маршрут твой угадал.
— Поздравляю! — я охлопал в ладоши.
Включив в салоне свет, вытянул подстреленную ногу и закинул ее на сиденье напротив. Артём недовольно покачал головой, заметив капающую кровь.
— Сильно цепануло? — поинтересовался он.
— Жить буду. — огрызнулся я, корчась от жжения. Просунув палец в дырку, проверил мышцу — как и предполагал — небольшое скользящее ранение. Достаточно продезинфицировать и зашить. Сам не справлюсь, а просить недовольных Артёма и Матвея не хочется.
Матвей посмотрел на Артёма и заговорил:
— Знаешь, Тёмыч, нужно отдать Егорке должное — поработал он на славу. Парням работенки совсем мало осталось. — он повернулся ко мне. — Сколько положил?
— Не знаю. — я начал снимать бронник-разгрузку. Вся снаряга мигом перекочевала на соседнее сиденье. Освободившись от громоздкого бронежилета, убрал его в сторону. — Тридцать-сорок. Может меньше. Считать некогда было.
— Ты молодец! — похвалил Артём. — Но не думай, что я доволен ситуацией. Прежде чем что-то делать или куда-то лезть, сперва подумай головой. — он взял в руки мой шлем, повернул поврежденной стороной к Матвею и провел по глубокой борозде пальцем. — Это как объяснишь?
Савельев хмыкнул:
— Вот это рикошет! Пару сантиметров и бороздой не отделаться. Везучий сукин сын!
— Непредвиденные обстоятельства… — пробурчал я, пытаясь стянуть костюм. В узком пространстве сделать подобное не очень просто. — Меня с подствольников обстреливали. Навесом били. Чуть не свалился вниз. Таких финтов наисполнял…
— Помнишь шлем Шухова после ликвидации наемников? — воскликнул Артём.
— Помню. — Матвей кивнул. — Там целого куска не доставало. Игнату тогда здорова башку раскроило.
— У Игната была крутая регенерация. — с легкой завистью сказал я, наконец-то избавившись от костюма. Снять термобелье не стало проблемой. Взору предстала солидная рваная рана, со спекшейся по краям кровью. Вся ступня и лодыжка в засохшей крови. Я поморщился.
— Царапина. — Артём улыбнулся. — Шить будем?
— Не особо хочется… — пробормотал я. И добавил: — Но надо. Быстрее заживет.
Матвей осмотрелся по окнам. Вдалеке доносятся звуки боя. Открыв дверь, он быстро обошел машину и оказался в десантном отсеке. Вытащив из под сиденья небольшой ящик, сказал:
— Давай ногу, дел на пять минут!
После короткой подготовки и дезинфекции, Матвей начал шить. Естественно без анестезии. В медицинском чемоданчике наверняка есть обезболивающее, но мне его не видать ка собственных ушей. Своего рода наказание.
— Сука… больно… — прошипел я.
— Терпи. — посоветовал Матвей.
Артём снова вернул разговор в прежнее русло:
— Мой тебе совет на будущее — старайся избегать опасности.
— Хорошо. — согласился я, наблюдая за движениями рук Матвея. Зашивать раны на самом деле не так уж больно. Первые разы кажется невыносимо, а потом привыкаешь. Порой приходится зашиваться самому. Вот тут гораздо сложнее. Особенно трудно настроится. Но человек такая скотина, что привыкает ко всему. Год назад я вырывал себе коренной зуб подручными способами. Щека распухла и боль была невыносимой. Другого выхода у меня не было.
— У меня тоже есть одна просьба. — сказал я. — Можно не крутить интриг, о которых я не ведаю? Достаточно ставить в известность.
— А смысл? — Матвей прекратил шить и посмотрел мне в глаза. — Если ты будешь знать — то это уже не интрига. И разницы в этом нет. Ты всегда и везде касячишь. Мы уже привыкли. — он вернулся к работе.
— Есть такое. — согласился Артём. — Даже я начинаю привыкать. Матвей, может Егорке прозвище придумаем?
— Давай, — Матвей развеселился.
— Как тебе Человек-трагедия? — поинтересовался Артём.
— Не очень. Лучше — Человек-косяк!
Артём засмеялся:
— Годится. Слышал? Теперь ты Человек-косяк.
— До безумия остроумно! — огрызнулся я.
Препирательства закончились быстро. А затем закончил Матвей. На месте недавней раны появился кривой шов, сильно саднящий. Я оделся, привел экипировку в порядок и плюхнувшись на кресло, решил расслабится. Но не тут-то было.
— Вставай и пошли. — сказал Артём, протягивая мне немного поврежденный шлем. — Нужно работу доделать.
Я взял шлем, отбросил на соседнее сиденье. Закрыв глаза и расслабившись, сказал:
— Я работу выполнил. Есть желание воевать — валите. Мне здесь хорошо. — приподнявшись, я посмотрел на удивленных Матвея и Артёма. — Пожрать не прихватили с собой?
— Нет, ну наглость просто зашкаливает. — пробормотал Матвей. Выудив небольшую сумку из-под сиденья, он бросил ее мне. — Вот. Приятного аппетита.
Я поймал сумку, положил на сиденье. В считанные мгновения убрал все лишнее и приготовился к трапезе. Открыв сумку, обнаружил пластиковый контейнер, полный вареной, но безумно сухой гречки; два малосольных огурца, завернутых в полиэтиленовый пакет; одно вареное яйцо; горбушку черного хлеба и полулитровый термос с неизвестным содержимым. Бонусом на дне сумки нашлась маленькая баночка с красным (еще теплым) соусом.
— Кто собирал? — поморщившись, спросил я.
Матвей не оборачиваясь, показал рукой на Артёма.
— Спасибо тебе, дядя Артём! Чтоб тебя дети так кормили! — выпалил я, и плюнув на все, приступил к трапезе.
Сухую гречку я задобрил соусом. Стало намного вкуснее. Не хватает соли. Яйцо оказалось сваренным в смятку и к тому же плохо почистилось. Огурцы зашли, а вот хлебушек явно не первой свежести. Бедные мои зубки.
— Тёмыч, ребятам помогать пойдем или тут останемся? — спросил Матвей.
— Нет желания. — ответил Артём. — Мы как никак командиры. И к тому же ребята неплохо справляются без нас. Даже эфир молчит.
— Они на рациях. — сказал Матвей, показывая на штатную радиостанцию «Тигра». — Включи, послушаем.
Артём включил. Салон внедорожника наполнился отборным креативным матом. Матвей поспешно вырубил рацию. Развалившись в кресле, сказал:
— Культурные люди… Пусть работают. Нам там делать нечего…
Артём кивнул и тоже развалился в кресле.
Я закончил есть через пару минут и открыв термос, выпил горяченького чаю. Настроение заметно прибавилось. Сытый человек — счастливый человек. Многие просто не понимают этого…
Четверо бойцов вернулись через двадцать минут. Трое абсолютно целые и четвертый с легким ранением в руку. В десантном отсеке стало тесно.
Матвей связался с командирами боевых машин, получил подтверждения о выполнении зачистки, и только тогда обратился к раненому:
— Макс, сильно зацепило?
— Херня, царапина и не более. — спокойно отозвался Макс, прижимая поврежденную руку к телу. — И не такое было.
— Как отработали? — не поворачиваясь спросил Артём.
— Отлично. — ответил крепкий парень, сидящий рядом со мной. — Оставшуюся свору выкуривали из трехэтажки. Двухсотых нет. Семеро легких трехсотых и один тяжелый. Ранение в грудную клетку.
— Кто? — спросил Матвей, трогая машину с места. «Тигр» бодро побежал по уставшему асфальту.
— Владик Сафин. — ответил тот же боец. — Не дотянет он до Урала. Помощь оказывают, но состояние крайне тяжелое.
— Дотянет. — утвердительно сказал Матвей. В голосе прозвучало столько уверенности, что я понял — Владик Сафин будет жить. Его имя я слышу впервые в жизни, но желаю ему выжить. И парень выживет. Я уверен в этом даже больше чем Матвей.
Через пять минут машины собрались на широкой улице и превратившись в организованную колонну, выдвинулись к выезду на трассу.
На самой трассе меня ждал сюрприз — Матвей пересадил четверых бойцов в один из бронетранспортеров и отправил колонну в сторону города Урал. Как только машины тронулись, я спросил:
— А мы куда?
— Как куда? — удивился Артём. — Едем за твоей суженной. Заодно девчонок и ребятишек проведаем. Устроим суточный отпуск…
В деревню мы приехали по темноте. Часы показываю пол четвертого. Скоро ночь кончится и день вступит в полноправную силу. Путь прошел без происшествий. Никому не было дела до маленького внедорожника, осторожно пробирающегося по заброшенным дорогам глубокой ночью. Артём проспал всю дорогу, а вот ко мне сон так и не пришёл. Легкая дремота навевала неприятные картинки. Неприятное состояние. Тот момент, когда реальность перемешивается со снами.
Артём проснулся как по будильнику. Как только деревня показалась на горизонте, он открыл глаза и потянувшись, стал осматриваться:
— Быстро мы доехали… — пробормотал он, растирая лицо руками.
— Кому как. — бросил Матвей. — Есть предчувствие у меня… Хорошее такое предчувствие…
— Не у тебя одного! — неожиданно воскликнул Артём. — Мне вот сон приснился. Хороший. И надеюсь вещий.
Я переместился ближе к передним сиденьям:
— Что-за предчувствия? Сон расскажешь?
— Так. — Матвей бросил на меня строгий взгляд. — Молчим… — он хлопнул Артёма по плечу. — Вещие сны рассказывать нельзя. Не сбудутся.
— Согласен. — Артём приблизился к лобовому стеклу. — Деревня спит. Придется ждать утра.
Матвей остановил машину в сотне метров от ближайшего к дороге дома. Я выбрался на улицу и плюхнулся на траву. Втянув носом запахи трав, с наслаждением закрыл глаза и расслабился. Беготня по этажам не прошла даром. Организм требует отдыха. Погода благоприятная и можно спать прямо на улице.