– Иван Михалыч, – кивнула стоявшая рядом Алиса.
– Конечно. Прилетаем. Захожу в квартиру, там бабка лежит на кровати, и вонь такая, девочки, аж до блевоты. Бабуля, что болит? Говорит, нога. А сердце не болит? И сердце болит, и нога болит. Ну, показывай ногу. Скидывает одеяло, а там стопа уже вся черная. Бабуля, давно нога почернела? Да с месяц уже. А болит? Вот только в последнее время заболело. Диабет есть? Конечно, есть. А чего раньше не вызывала? Я думала, пройдет. Так самое интересное, что она от госпитализации отказалась! Говорю, вам в больницу надо, операцию делать. Ни в какую! Зачем же тогда вызывала? Укол мне сделайте, чтобы нога прошла.
– Резать не дам, капелек дайте, – рассмеялась Алиса. – Как у Булгакова в «Записках юного врача». Как было сто лет назад, так и теперь все одно и тоже. Тьма египетская. Ничего не меняется.
– Ой! – спохватилась Саша. – А мы на Выход не опоздаем? У кого часы рядом?
– А мы спросили у подполковника разрешения? – поинтересовалась Кира.
– На месте и спросим. – Алиса застегнула ворот куртки. – Сколько сейчас времени?
– Семнадцать сорок пять, – раздался рядом с компанией щебечущих девушек новый голос.
Алиса повернулась и увидела незнакомого высокого мужчину.
– Спасибо.
– Не за что, – ответил он, после чего добавил: – Тьма египетская? Какое интересное выражение.
– Да, интересное, – усмехнулась Кира. – А что?
– Для вас – ровным счетом ничего. – Незнакомец посмотрел на Киру спокойным взглядом голубых глаз. – А для себя я отметил довольно интересное и правдивое описание часто складывающейся ситуации.
– Не читали Булгакова?
– Нет, – покачал головой незнакомец.
– Может быть, не интересно молодому человеку читать такое. Работал бы он в медицине, возможно, и прочел бы. У меня брат тоже не стал читать. Сказал: что за фигня тут написана!
– Я имею некоторое отношение к медицине.
– Вы доктор? – спросила Алиса.
– Доктор.
– Тоже поплавать пришли, коллега? – быстро спросила Кира, окинув незнакомца оценивающим взглядом.
– Нет. – Он покачал головой. – Я не плаваю.
– Почему?
– Там, где я родился, было очень мало воды.
– В пустыне, что ли? – рассмеялась Алиса.
– Практически.
– Всем службам внимание! – Громкая связь ожила голосом дежурного оператора. – Активация Портала. Две минуты до возвращения группы. Повторяю, всем службам внимание! Две минуты до возвращения группы!
– Девочки! – воскликнула Саша. – Бежим смотреть, как они возвращаются! Это же так интересно!
– Что с тобой? – Андрей с тревогой смотрел на сидящего напротив него Валеру, выражение лица которого говорило о некоем душевном дисбалансе и напряженной работе ума, по всей видимости, пытающегося что-то проанализировать.
– Сейчас, – немного невпопад ответил Зол. Он взял в руки листок из блокнота, исписанный Андреем, и, прочитав его, добавил: – Гони сотку. Я в Первом был.
Взяв протянутую доктором бежевую банкноту с изображением города Москвы, Валерий, добавив к ней еще несколько своих, надел куртку и направился к выходу.
– Я сейчас, – бросил он напоследок.
Зол вернулся через пятнадцать минут. Сел на свое место и достал из недр куртки спрятанную там от посторонних глаз бутылку водки.
– Доставай чашки, – велел он Андрею. – Надо выпить.
Тот решил пока что не спрашивать, где именно Валерий достал тару со «злодейкой, которая и в тени сорок градусов», как говаривал Глеб Жеглов, и молча поставил на стол две чашки. Валера скрутил пробку и с помощью характерно булькающего дозатора налил в каждую из чашек по сто грамм.
– Не чокаясь, – объявил он и залпом выпил содержимое своей кружки. – За Вениаминыча.
Удивленный Андрей последовал его примеру, чувствуя, как внутри разливается обжигающее тепло.
– Все-таки погиб?
– Теперь даже и не знаю, – ответил Валера, наливая по новой.
– Это как? – уставился на него Андрей. – Ты тело видел?
– Видел. Как тебе объяснить-то… – Его сосед на мгновение задумался. – Надо все с самого начала рассказывать.
– Рассказывай. Мы же никуда не торопимся.
– Сперва выпьем, – покачал головой Валера и, после осуществления задуманного, продолжил: – Сегодня у нашей группы было задание: в случае открытия Первого мира, продвигаться по максимуму на северо-запад, к дальней цепи холмов. Это практически последнее, доступное пешему порядку неизученное направление. Сначала исследовали противоположные стороны, так как там эти озера и Овцы, золото есть. А сейчас рудники скудеют потихоньку. Ходили дальше в ту сторону, но там все пока что глухо. И решено было начать разведку в противоположном направлении. Это если выпадет Первый мир.
– И выпал Первый?
– Да, – кивнул Зол. – Пошли мы в сторону этих холмов. Подходим. Лейтенант дает отмашку: мол, всем ждать, и отправляет вперед двух разведчиков. Те ушли. Через минуту поступило донесение о том, что обнаружено нечто важное и что один из разведчиков, провалившись в яму, повредил себе ногу. Лейтенант взял с собой меня, еще одного бойца, Максимова – это врач, с которым я ходил сегодня, Корта оставил за старшего, и мы поднялись на холм. Он, сволочь, оказался выше и круче, чем казалось издалека, и обойти его не было возможности. Там целая цепь их, как на юго-востоке перед Золотым хребтом. В общем, поднялись мы. Пострадавший уже сам кое-как выбрался из ямы. Максимов стал возиться с ним, а лейтенанта подозвал второй разведчик, и они вдвоем перевалили через вершину холма. Я решил пойти за ними. Мне интересно стало, что они там такого нашли. И ты не поверишь…
– Глядя на тебя, я морально готов поверить во все, что угодно.
– Там вдалеке стоит город. Настоящий, большой город, с высотками, как у нас. До него еще примерно километров пять. Особо деталей не разобрать, но ближе к нам, за чертой города, стоит колесо. Аттракцион, как на ВДНХ. Его хорошо видно. Но не это самое главное. Где-то на полпути между нами и городом расположено озеро. И черт меня дернул попросить у разведчика бинокль, когда они с лейтенантом уже осмотрели все и стояли болтали о чем-то своем. Возле озера на ближнем берегу я увидел человека. Не знаю, видел ли его кто-то из военных, может быть, он только что вышел на открытое пространство. Но я его хорошо видел и не мог ошибиться.
– Вениаминыч?
– Да. Но он как будто не он. Как зомби, понимаешь? Смотрел фильм про зомби-апокалипсис?
– Конечно.
– Вот как в кино: такой же взгляд в никуда, походка такая же, как будто на штырь кривой надели и отпустили. И он, как мне показалось, смотрел на меня. Ну, может быть, просто смотрел, но точно в мою сторону. А потом вообще чертовщина какая-то началась. Я сразу не обратил внимания, что город, который там был, весь какой-то… не настоящий. Я все думал, чего не хватает, а потом дошло: там не было ни одного огня. И я это понял, когда в одном из домов что-то зажглось. Как-то прерывисто, знаешь, как будто костер развели. И Вениаминыч повернулся и пошел в ту сторону.
Глава 4
18 декабря 2016 года по летоисчислению Земли. 10 часов 14 минут по времени Новосибирска. Первый Мир. Двенадцать километров от точки Портала, северо-западное направление.
По телу вновь еле уловимо разлилась волна слабости, отдавая ноющей болью в связках, суставах, мышцах шеи, поясницы и голеней. У него почему-то все начиналось именно в этих местах. Хотелось бы, конечно, чтобы это было банальное переутомление. Синдром хронической усталости. Очень удобное определение, вполне современное и подходящее под стиль и ритм урбанизированного общества. Или какая-нибудь ответная реакция организма на стрессовую ситуацию, в которой он оказался сегодня с утра, впервые перешагнув через Портал.
И хотя все эти недели он проходил всестороннюю подготовку и отрабатывал различные ситуации, слушая по вечерам Зола, и после внутрикомнатного отбоя, лежа на своей кровати, прокручивал в голове различные варианты событий, некая нервозность все же присутствовала. Не страх, а явное чувство безотчетного, слепого волнения.
Андрей вздохнул и с грустью посмотрел в окно.
Кого он пытается обмануть? Все эти субъективные ощущения не что иное, как самые банальные симптомы заболевания: продромальный период, суставной синдром, а к вечеру добавится и катаральный. Потом субфебрильная температура – и все, привет. Очередная жертва вирусной эпидемии, как раз начинающей свое сезонное шествие по стране.
Аналитики Минздрава предрекали в этом году возвращение так называемого «свиного гриппа», пропихивая в широкую рекламу всевозможные противовирусные препараты отечественного производства и стараясь воплотить президентскую программу импортозамещения за счет отечественной фармацевтической отрасли промышленности. Особый акцент среди населения делался на то, что одним из самых грозных осложнений этого гриппа являлось воспаление легких, которое, как устрашающе заявили на одной из общедоступных «медицинских» телепрограмм, очень тяжело лечится антибиотиками. И что при малейшем проявлении признаков заболевания необходимо незамедлительно обратиться к врачу для проведения анализов и подтверждения заболевания гриппом.
Что пытаются выдать людям за истину? Каким образом тот же участковый врач в поликлинике сможет подтвердить у обратившегося к нему больного именно вирус гриппа? Можно заподозрить по общим симптомам только наличие вирусного заболевания вообще. А вот кто именно разгуливает по крови, насколько он помнил, можно определить только путем полимеразной цепной реакции. Но в наших реалиях человек скорее выздоровеет, чем дождется результатов исследования. А очкастая тетка с модной прической и в белом халате, которая на той телепередаче играла роль доктора, все-таки сказала правду: вирусные заболевания действительно очень тяжело лечатся антибактериальными препаратами. И все потому, что антибиотики своими мишенями выбирают клетки. А вирус, да будет известно всем, это внеклеточная форма жизни. Люди! Запомните: применять антибиотики при лечении вирусов – самое бессмысленное занятие в жизни.