Вахтер еще раз посмотрел на невозмутимого Шамана.
И как только он разбирается, на какой улице они уже были, а на какой – еще нет? Тут же все дома одинаковые. Ни одного запоминающегося отличия. Ни скверов, ни парков, ни пешеходных дорожек, никаких магазинов или торговых центров. Единственным разнообразием в уличной архитектуре были возвышающиеся возле углов зданий небольшие, метра полтора высотой, столбики, располагающиеся возле всех перекрестков. Заметив первый такой столбик, отряд остановил «Тигра» неподалеку, и высыпавшие из него члены экспедиции, кроме Шамана, старательно осмотрели невиданную вещь, пытаясь определить ее назначение и принцип работы. После нескольких минут неудачных экспериментов, изделие неизвесной цивилизации оставили в покое, погрузились заново в автомобиль и продолжили поиски гексакоптера, более не отвлекаясь на столбики.
– Шаман! Стой! – раздался в эфире голос Варана. – Перекур. А то уже все задницы отсидели.
Предложение было положительно воспринято всеми, и, повинуясь демократическому голосованию большинства, Шаман остановил бронеавтомобиль, не заглушая мотор. Высыпавшие наружу бойцы, Зол и Поэт стали прохаживаться и разминать затекшие за время долгого сидения члены.
– Кстати. – Дрозд посмотрел на закурившего Вахтера, отмахиваясь рукой от дыма, тянущегося в его сторону. – Все хотел спросить, а почему тебя Вахтером кличут?
Тот, усмехнувшись, нарисовал на покрытом дорожной пылью боку «Тигра» слово «Baxter».
– Что написано?
– Бакстер, – прочитал надпись Дрозд.
– А если по-русски прочитать?
– Вахтер.
– Вот, – грустно протянул боец.
– Тихо! – Стоявший чуть поодаль и, казалось, не интересующийся разговором Шаман, наконец, подал голос, подняв руку в предостерегающем жесте. Остальные бойцы замолчали, повернувшись к нему. Но Шаман более не произносил ни слова, только стоял, наклонив голову и внимательно прислушиваясь к каким-то только ему одному слышимым звукам. В процессе ожидания, сложившаяся картина, достойная окончания пьесы «Ревизор», начала затягиваться, и Вахтер уже хотел было первым прервать возникшее молчание. Но в следующую секунду Шаман ткнул пальцем в сторону соседней улицы, проходящей перпендикулярно той, на которой они стояли, и скрытой сейчас за углом высокого, массивного дома.
– Нам туда.
– Там гексакоптер? – Варан подошел ближе и теперь сосредоточенно всматривался в сторону соседней улицы, стараясь услышать то, что так насторожило Шамана. – Ты уверен?
– Да.
– Почему?
– Потому, что там слышен стук зубов о металл. А поскольку в этом городе, как я понял, из металла в привычном нам понятии не сделано ничего, то остается только наша потерявшаяся игрушка.
– В машину! – скомандовал Варан.
Быстро рассевшись по своим местам, люди прильнули к окнам бронеавтомобиля. Управляемый Шаманом «Тигр» медленно повернул за угол, и сидящий в кабине Вахтер издал короткий возглас не то страха, не то удивления.
Недалеко от поворота на земле лежал сломанный от удара и завалившийся на бок БПЛА, сиротливо вздернувший вверх два уцелевших винта и как бы просящий своих хозяев о защите. Защите от тех, кто сейчас, окружив гексакоптер, осторожно пробовал его на зуб. Это были три полосатых, черно-серых твари с выгнутыми дугой горбатыми спинами, расположенными значительно ниже высоких колен четырех лап, придававших этим чудовищам сходства с гигантскими пауками, жилистыми и, по всей видимости, чрезвычайно подвижными. Все они, как одна, повернули головы в сторону выехавшего на перекресток и остановившегося в десятке метров от них бронеавтомобиля. Спрятанные в глубоких глазницах глазные яблоки выдавали свое наличие только ярко-белым точечным огнем зрачков, немигающе уставившихся на появившееся нечто.
– Страсти-то какие! – тихо сказал Валера. – Такую ночью увидишь по дороге в туалет – и можно смело разворачиваться и идти назад.
– Какие будут предложения? – Дрозд посмотрел на Варана.
– У нас задача – вернуть гексакоптер, – ответил боец. – Распугиваем этих крыс огнем. Можно даже одну подстрелить. Остальные разбегутся, и мы забираем свое.
– Если вы добудете хотя бы одну особь, – тут же встрепенулся Александр Сергеевич, – это будет чрезвычайная удача для нашего научного отдела. Я, конечно же, все понимаю и не надеюсь на поимку живого зверя…
– Нет уж. Живого зверя мы с вами будем ловить в следующий раз! – усмехнулся Варан.
– А если они не разбегутся, а бросятся на нас? – Вахтер с любопытством рассматривал через лобовое стекло «Тигра» неподвижно наблюдавших за ними тварей.
– Пусть бросаются, – пожал плечами Варан, быстро вставая со своего места и вылезая наружу через створчатый люк, расположенный на крыше. – Действуем по обстановке.
Вскинув АКМ и быстро прицелившись, боец дал короткую очередь по ближайшей твари, которая, издав короткий визг, завалилась на бок, неуклюже разбрасывая длинные лапы. Остальные, напуганные громкими выстрелами и внезапной смертью одного из сородичей, прыснули в стороны, с невероятной скоростью скрываясь между домами.
– Вот и все. Вахтер, Дрозд, забирайте нашу машинку. Я вас прикрою. Потом едем изучать местную архитектуру и на свидание с Хрустом. Если нас Арина не опередила уже.
– Ты тоже заметил? – усмехнулся в ответ Вахтер.
– Дуй за гексакоптером! – сурово велел Варан.
– Новая любовь подобна яркому цветку ранней весной. Ее нельзя не заметить, – грустно вздохнул Шаман.
– Про меня не забудьте! – взмолился Поэт. – Шаман, будьте добры, подъедьте поближе. Я сам заберу этот трофей.
Варан только покачал головой, наблюдая, как двое сотрудников СБ направляются к лежащему на земле БПЛА: Вахтер бежал впереди, за ним на небольшом расстоянии двигался Дрозд, прикрывая своего сослуживца. Первый из них склонился над аппаратом и, нагнувшись, поднял его, собираясь направиться с добычей в обратный путь. Но неожиданно остановился и, вернувшись назад, стал пристально рассматривать что-то на земле.
– Вахтер! – моментально вышел в эфир Варан. – Что у тебя?
– Следы, – зазвучал в шлемофоне взволнованный голос бойца.
– Звериных следов не видел, что ли?
– Они не звериные, а человеческие. И они свежие.
Как оказалось, большим разнообразием архитектура исследуемого города не отличалась. Каждое здание имело вытянутую вверх прямоугольную форму. Облицовано было на нижних этажах темно-серыми плитами с едва заметными стыками, верхние же отделы производили впечатление монолитности сооружения, без видимых выступающих частей. Проехав на бронеавтомобиле несколько минут и не заметив какой-либо разницы в окружающих домах, приняли решение остановиться возле первого попавшегося здания. Енот заглушил мотор, и все шесть пассажиров вылезли из бронированного брюха «Тигра».
– Если не брать в расчет качество постройки и материала, сам тип здания не сильно отличается от наших высоток. – Арина посмотрела на майора. – Тот же секторальный принцип и наличие нескольких входов, которые можно назвать парадными. Я не удивлюсь, если внутри мы обнаружим подобие лифта и деление обозначенных наружными границами секторов на отдельные квартиры.
– Предлагаю прямо сейчас это проверить. – Майор, убрав автомат за спину, достал ручной фонарь и пистолет, указывая на один из чернеющих проемов. – Начинаем с него. Енот, Топаз, за вами наружка.
– Товарищ майор! – Топаз сделал вперед пару шагов. – Можно мне пойти?
– Отставить. – Хрусталев мотнул головой в сторону пулемета, установленного на крыше «Тигра». – Ты мне нужен в паре с ним. Мало ли что.
– Есть «в паре с ним»! – Боец вздохнул.
– Что-то нехорошее есть в открытых нараспашку дверях. – Анатом покачал головой. – Складывается у меня такое стойкое убеждение.
– А у меня складывается впечатление… – Хрусталев на несколько секунд замолчал. – Как бы сказать… Вся эта однотипность зданий и идеально выверенные линии магистралей… Сверху все это смотрелось, как идеальный чертеж. Я не удивлюсь, если углы этого гигантского квадрата ориентированы до сотых градуса по сторонам света. Как будто просто кто-то взял и штампанул такое типовое сооружение. Словно печать поставил. Как в Дюне, если кто играл. И я нисколько не удивлюсь, если где-то в тысяче километров отсюда располагается точно такой же город. Один в один. И, соответственно, возникает вопрос: что именно погубило цивилизацию, которая могла, пусть и чисто теоретически, штамповать целые города? Ведь этот мир пустой.
– Погубить могло все, что угодно, – сказала идущая следом за майором Арина. – Например, какая-нибудь биологическая угроза. А насчет открытых дверей и штампованных городов, – продолжила девушка, – ты прав: все это может служить признаками высокоразвитой цивилизации, которая, в отличие от нашей, обладает высокими моральными принципами или безупречной системой правопорядка, и в запирании дверей у них просто нет необходимости.
– А парочка, пустившая себе на карусели пулю в голову, явно была растрогана столь великолепным политическим строем! – саркастически заметил Анатом.
– Разговоры! – Майор, подойдя сбоку к открытому проему одного из входов в здание, включил фонарь и осветил внутренности помещения. После чего первым шагнул внутрь.
Под ногами захрустели сухие листья, песок и прочий мелкий мусор, нанесенный сюда ветрами за долгое время. Оказывающиеся внутри люди включали свои ручные фонари, и вскоре кругом замелькало множество желтых пересекающихся столбов света, в которых кружились, оседая на пол, миллионы потревоженных пылинок. Группа стояла внутри небольшого помещения, которое при более тщательном осмотре оказалось дном цилиндрической шахты, уходившей вверх, по всей видимости, на всю длину здания. На полу, покрытом толстым слоем пыли, в центре выделялась круглая площадка, на которой был изображен какой-то символ, напоминающий китайский иероглиф. Татьяна Сергеевна моментально стала фотографировать находку на камеру своего телефона.
– Арина, вот еще один. – Капкан, перейдя площадку, остановился у противоположной стены, направив свет своего фонаря на обнаруженный там проем и нанесенный рядом с ним на стене выпуклый знак, также похожий на какой-то азиатский символ. – Видимо, проход вглубь дома. – Короткостриженый нырнул в проем. – Товарищ майор! – раздался спустя несколько секунд его голос оттуда. – Тут лестница наверх.