Пару раз она обожгла меня взглядом, в котором был гнев, потом скепсис, а потом — озорство.
— Хорошо, я согласна — идём на свидание, — хитро улыбнулась она. — Прямо сейчас.
Элизабет Краснова была в гневе — её дела перехватил какой-то мальчишка. За пару дней дамы высшего света и просто зажиточные горожанки прекратили посещать её магазины, и ушли к какому-то мужчине. Это было просто оскорбление — разве может мужчина быть умнее женщины в вопросах красоты. Однако это не было простым совпадением — её магазины полностью прекратили посещать даже постоянные клиентки, а после до неё дошёл слух, а графе Фальконе и его чудо-пудре и других средствах. Купив пару товаров через посредников, она резко переменила своё мнение и отправила к нему пощупать почву сначала казначея гильдии парфюмеров, которая работала на неё, а затем, когда мальчик показал зубки отправила уже главу.
Да что там говорить! Этот юнец, который был вдвое младше её стоял и отказывал ей, да ещё нисколько не смущался ни её красоты, ни её женских чар. Однако он сам позвал её на свидание. Наивный мальчик решил, что у него есть шансы. Ну-ну. Стоит немного ему подыграть, а после поставить на место.
Озорно поблескивая глазами и хитро улыбаясь, эта плутовка согласилась, думая, что меня перехитрила. Уже в своём дорогом экипаже она медовым голоском спросила меня, в какое заведение я собираюсь её сводить. Я мысленно усмехнулся про себя и предложил ей выбрать самой. Как же победно сверкнули её глаза — плутовка явно решила выбрать что-то по дороже, чтобы проучить такого наглеца как я, и попросив кучера ехать в «Асторию». Я снова только усмехнулся — у меня при себе была тысяча лир — сумма очень внушительная.
Заведение впечатляло — огромное здание в центре города, исключительно для аристо, со своим парком с прудиками полными золотых карпов и прочими эксклюзивными вещами. Сразу после этого девушка стала хитро посматривать на меня с довольной улыбкой, надеясь посмотреть, как я струшу и ретируюсь. Я только посмеивался про себя. Когда дело дошло до ценников выяснилось, что ценники тут по местным меркам огромные — по десять, пятнадцать за блюдо, но вкус того стоил.
— А почему бы нам не попробовать местный десерт? — с кислой миной глядя на меня спросила Лиза, как я уже звал её про себя.
— Конечно, пробуем.
Её лицо скисло ещё больше — девушка явно ожидала увидеть меня подавленным, но никак не счастливым и сияющим.
— А тут есть мороженное?
— Что? — блондинка задумчиво наморщила лоб. — Никогда о таком не слышала, что это?
— Просто божественный десерт — как только лавка станет приносить ещё больше дохода я займусь, чем хотел — механизмами, и сделаю этот десерт — уверяю тебя, он такой вкусный, что ты просто сойдёшь от него с ума!
Вместо ответа она помрачнела — какая же она милая, когда сердится.
— Лиззи? Ты здесь? — к нам широкой походкой шёл мужчина лет тридцати — ровесник Лизы. — Вот так сюрприз!
Девушка мгновенно нахмурилась став не просто мрачной, а раздражённой.
— Мы уже говорили об этом Гатсон, — сказала она. — Прекрати меня преследовать. Как видишь — я сегодня не одна.
— Да? — Гатсон приблизился к нашему столико демонстративно не замечая меня. — С кем это ты? Никого не вижу. Лиззи, тебе лучше не ломаться, а вернуться ко мне.
Он не глядя, взял мой бокал с вином и отхлебнул, после чего поставил на место.
Я схватил свой бокал и похлопал нахала по руке.
— Чего тебе, мальчик? — брезгливо процедил он поворачивая голову.
— Ты не допил, — я махом вылил остатки вина ему в лицо. — Ну как, понравилось вино?
На секунду воцарилась тишина, а затем этот кретин взревел:
— Ах ты щенок!
А затем перевернул стол, за котором мы сидели.
И я и Лиза уже были на ногах.
— Да я тебя…
— Гатсон, прекрати! — попыталась поставить на место бывшего вмешалась Лиза. — Ты же видишь, он ещё ребёнок!
— Заткнись, — огрызнулся этот засранец, замахиваясь для пощечины.
— А вот это ты зря, — я стоял напротив него сжимая его руку. — Бить женщин не хорошо.
— Да что ты о себе возомнил сопляк! Я требую дуэль, прямо сейчас! Только попробуй убежать!
— Я согласен.
Моей улыбки никто не разглядел — ни Лиза, ни её бывший.
Мы стояли напротив друг друга на широкой аллее засажено кипарисами — парк был частью заведения. Лиза стояла рядом и кусала губы и явно нервничала — переживает девочка, зря я думал о ней плохо. В семи шагах от меня стоял Гатсон Браун, обтекающий вином и пышущий яростью. Рядом с нами стоял метрдотель, и четверо охранников — все с полыхающими чакрами, которые хорошо просматривались в магическом зрении — у охраны было по три открытые чакры, у метрдотеля — две.
— Господин Браун, напоминаю вам, что при любом исходе поединка вы будете должны оплатить ремонт стола, разбитую посуду, и новую скатерть, — равнодушно информировал метрдотель. — Так же спрошу вас — согласны ли вы отказаться от дуэли и решить разногласие миром?
— Нет! — проревел Гатсон.
Лиза смотрела на, кусая губы.
— Нет, — улыбнулся.
— Тогда можете начинать!
Я продолжал смотреть через магическое зрение.
Гатсон по-особому сжал кулак и начал что-то колдовать — первая чакра резко засияла и начала бурлить. Синергия рванула по каналам с утроенной скоростью, начала концентрироваться в ладони, а затем в меня вылетел огромный огненный шар размером с обеденную тарелку. Время словно замедлилось. Краем уха я уловил вскрик Лизы, неодобрительное цыканье одного из охранников, шепотки где-то совсем вдалеке и вытянул к шару левую руку смазанную «Инквизитором». Шар медленно коснулся моей ладони и безобидно пшикнул раскидав вокруг себя сноп искр. Руку только неприятно кольнуло, словно статическим электричеством. Время снова потекло своим чередом.
Послышался одобрительный рёв пары охранников, метрдотель что-то тихо говорил Лизе, где-то на периферии был шепоток — мы были тут уже явно не одни. Чудесная мазь со свойствами антимагии не подвела — пожалуй так и буду её звать — «Инквизитор» — они ведь ловили колдунов. Пока мы шли к дуэльной площадке, я успел нанести на левую руку «Инквизитора», а на правую «Ахилеса», и как оказалось не зря.
Гатсон нахмурился, и начал снова повторять плетения. Я рванул к нему, сокращая дистанцию и одновременно доставая стилет. Чакра снова замерцала, а каналы Гастона ускорились и его рука снова выплюнула огненный шар. Я снова закрылся левой рукой принимая на неё огненный шар. Снова пшик, снова искры. В этот раз руку обожгло статическим электричеством чуть сильнее, и слегка обдало волной тёплого воздуха. Похоже, действие мази слабеет после каждого отражения магии. В таком случае нужно просто не дать ему колдовать.
Гастон был уже рядом. Я сделал выпад стилетом. Ну же, постой ещё секунду я проколю тебя как бабочку!
Филигранно острое лезвие раздражающе медленно двинулось к нему нацелившись в мягкий и беззащитный живот, вспороло ткань, чуть кольнуло кожу… Гастон резким движением отскочил назад разрывая о стилет сюртук. Разорванный сюртук окрасился небольшим пятнышком крови. Страйк!
Засранец, который собирался ударить девушку, которую я считал уже своей, выхватил из-за пояса кинжал и перевернув его остриём вниз умело ударил. Останусь на месте — пробьет голову или грудь. Шагну назад — вытянется дальше и уколет живот. Я выпустил стилет из правой руки и вскинул её вверх перехватывая кулак с кинжалом. Лезвие крутанулось, пытаясь царапнуть пальцы или кисть, но коснувшись кожи спружинив отскочило — сработал крем «Ахилесс», а я сомкнул пальцы на части кулака Гастона в опасной близости от лезвия. Со стороны раздался ещё один женский вскрик.
Стилет между тем медленно падал из вскинутой руки вниз. Я подхватил его за рукоять левой рукой, и двинул вперёд, намериваясь пробить засранцу грудину. Гастон задергался, пытаясь освободить руку, попытался порезать мою руку кинжалом, но мой стилет уже вспарывал одежду на его груди и разрезал кожу. Рванув назад он вырвал кулак и бросил кинжал, после чего отпрыгнул назад. На его сюртуке на груди появилось второе пятнышко крови. Второй страйк. Войди стилет чуть глубже, и он бы уже лежал, кашляя кровью.
Воздух наполнился свистом и криками, а я почувствовав азарт перехватил стилет и замахал им наступая — резаная рана даже пройдя вскользь заставит его истечь кровью даже если он уклонится. Гастон отшатнулся назад, затем ещё раз назад, на третий раз он отпрыгнул спасаясь стилета, пытаясь что-то наколдовать — чакра в центре живота замерцала, потом каналы синергии засветились ярче. Э нет, не выйдет!
Сквищщщщщщ! — стилет вместо того, чтобы разрезать его руку издал противный скрежет, словно им провели по стеклу. Руку свело отдачей, а Гастон словно выдохнул от облегчения.
Сквищщщщщщ! Сквищщщщщщ! — стилет словно царапал невидимое стекло, а всё тело Гастона действительно словно покрылось стеклом. При каждом ударе стилетом огонь чакры в его животе подрагивал, а синергия в каналах пульсировала как бешенная. Да он врубил какую-то защиту!
Ничего — я буду ковырять его так до тех пор, пока у него не кончится синергия.
Гастон прикрывался руками, отступая, а я наседал на него. Внезапно выдохнув он наоборот шагнул вперёд и повторил мой приём — схватил стилет за лезвие. С противным скрежетом лезвие стилета оказалось зажато в его кулаке. Я скорее по наитью отпустил его формируя на сложенных вместе двух пальцах «скальпель» синергии из учебника по медицине. Голубоватый огонёк вспыхнул мгновенно, и вибрируя легко прошёл через защиту моего противника, пробил одежду, разрежал кожу и проколол мышцу под ней.
Браун вскрикнул, отскакивая и зажимая раненую руку. Я придвинулся ещё раз, нанося ещё один порез через всю грудь. «Скальпель» игнорировал защиту Гастона. И ещё раз, нанося ещё один порез.