– Друзья, надеюсь, вы простите, если я прерву вашу беседу, – озабоченно произнес Икс. – У нас не более получаса времени. Я думаю, скоро боевики разнюхают наше местонахождение, и нам придется сменить его на более безопасное. Помимо боевиков, здесь есть звери и пострашнее, мой нос их уже чует. Полковник Платонов, я хочу вам предложить возглавить Корпус доброй воли, а вам, полковник Ковалев, предстоит стать начальником штаба Корпуса.
– К сожалению, Икс, у меня другие планы, – упавшим голосом сообщил Платонов. – Меня вызвали в министерство, и я должен немедленно связаться с генералом Чернышевым. Это приказ Истомина, и я обязан его выполнить.
– Полковник, вы, очевидно, не в курсе последних событий. Генерал Чернышев геройски погиб, защищая с М-подразделением московский арсенал оружия. Машина генерала Истомина была расстреляна боевиками из гранатомета, когда он пытался прорваться в Кантемировскую дивизию. К сожалению, нам не удалось предотвратить гибель этих достойных людей. Вы еще не знаете, что армия практически прекратила свое существование, да и вообще положение крайне тяжелое.
Икс вздохнул, и Платонов заметил у него под глазами темные круги.
– Схожие события сейчас происходят и в других крупных городах России, Украины и Белоруссии. На периферии пока относительно спокойно. Оттуда мы и начнем действовать. Ну как, вы согласны, полковник Платонов?
– Но ведь я еще очень молод, – неожиданно для себя сказал Платонов.
– Я тоже еще не старик, – улыбнулся Икс и протянул руку Платонову, который не замедлил ее крепко пожать. Увидев, что какое-то облачко промелькнуло на лице полковника, Икс спросил:
– Вас что-то беспокоит, Платонов?
– В здании МО находятся наши люди. Они еще дерутся, но их со всех сторон обложили боевики. Ими командует наш с Ковалевым однокашник по училищу – полковник Климов.
– Об этом можете не беспокоиться, – кивнул Икс. – Наши люди уже выводят их в московские подземелья.
Икс озабоченно посмотрел на часы. В это время в кабинет постучали, и на пороге появился начальник личной охраны Вохминцев.
– В двух кварталах от нас концентрируются боевики. У нас осталось мало людей. Более получаса не продержаться. Зомби, после утренней стычки, когда мы ухлопали двоих их собратьев, в зону активного противодействия входить не рискуют. Попросить Крастиньша подбросить еще людей?
– Не нужно, Вохминцев. Нам пора уходить. Но мы еще вернемся…
Часть 4Сумерки мира
Зло, лишь ты
Моим отныне вечно благом будь.
Благодаря тебе, с царем небес
Я властвую над миром наравне,
И больше чем полмира, может быть,
Покорным станет власти Сатаны,
О чем узнает вскоре человек
И этот новый во Вселенной мир.
1998 год от Рождества Христова. Год Большой Охоты. Все снаряжение проверено, ямы-ловушки выкопаны и тщательно замаскированы, капканы поставлены и насторожены. Стая борзых выведена из псарни. Их огромные клыкастые пасти обильно выделяют слюну, которая падает на почерневшую траву. Они возбуждены и заходятся хриплым лаем в предвкушении кровавого пира.
Охотник уже держит в руках рог, и вот-вот его трубный глас известит мир о начале сезона Большой Охоты.
Дичь выслежена и обложена со всех сторон.
На этот раз в качестве дичи выступает ВСЕ человечество.
1
Эль-Пасо, штат Техас, США
2 апреля 1998 года
У сотрудника Таможенного управления Хью Робсона с самого утра возникла проблема. Эта проблема заключалась в нем самом. Вернее, в том паршивом настроении, которое возникло после телефонного разговора с боссом. Разговором это, конечно, можно назвать лишь условно. С таким же успехом вы можете общаться с Ниагарским водопадом. Робсон в течение минуты вежливо вслушивался в поток сплошного рева, а затем потратил еще несколько минут на расшифровку услышанного. Хью уже давно пришел к мысли, что скорее он научится понимать язык бенгальских тигров, чем речь собственного начальника. Но главная идея, высказанная боссом, была предельно ясна: ровно в восемь утра быть у него в кабинете.
Уже одно это было достаточной причиной для возникновения плохого настроения. Но если добавить сюда утреннюю перебранку с Кэтрин и проклятую уличную пробку, из-за которой он теперь безнадежно запаздывал, то станет понятно, почему дурные предчувствия переполняли его до краев. Его внутренний барометр, имеющий собственную градацию настроений, быстро проскочил отметки «неважно», «паршиво», «отвратительно» и зашкалил в крайнем положении.
Старший агент Хью Робсон припарковал машину у небольшого здания, в котором размещалось особое подразделение Службы таможенного управления. Над зданием лениво полоскались флаги США и штата Техас.
Хью раздраженно пнул ногой дверь и, когда оказался внутри, с тайным удовлетворением отметил, что не зря заработал за свой исключительно острый нюх на неприятности кличку Техасский Волк. Предчувствия его не обманули. В здании было полно народу, как будто здесь проходила предрождественская распродажа.
В коридоре он столкнулся с Алексом Малецки.
– Привет, Алекс! У нас что, сегодня раздают бесплатные завтраки? Или мы удостоены чести принимать у себя членов Лиги сексуальных реформ? Откуда столько народу?
Малецки бросил на Робсона странный взгляд и ткнул пальцем в потолок:
– Спроси у босса. Кстати, он уже тебя разыскивал. Будь поосторожнее с ним, Хью. Он сегодня не в себе и готов надрать задницу всякому, кто слоняется без дела.
Малецки освободил рукав из цепких пальцев Хью и отправился по своим делам.
Хью Робсон озадаченно почесал затылок и поднялся на второй этаж. Он потоптался несколько секунд у двери из матового стекла, затем вздохнул и вошел в кабинет.
За столом сидел человек, чем-то неуловимо похожий на его босса. На какое-то мгновение Робсон даже засомневался, действительно ли перед ним Сэм Дарелл. Ноги Дарелла обычно находились на столе, широкополая шляпа на голове, а лицо всегда украшала бесстрастная маска, которую можно было назвать так: «Мне наплевать на вас и на то, что вы собираетесь мне сказать». Сегодня все было по-другому. Ноги находились на непривычном для них месте, под столом, шляпа болталась на вешалке, а свирепое лицо Дарелла украшала огромная сигара размером с клюшку для гольфа, хотя босс бросил курить полгода назад.
– Привет, босс! Неплохое сегодня утро, не правда ли? – Робсон постарался придать своему голосу жизнерадостный оттенок.
– Заткнись, бездельник! – прорычал Дарелл. – Где тебя носит с самого утра?
Он ткнул пальцем в сторону ближайшего стула и окутался густым облаком дыма.
Робсон проигнорировал вопрос начальника и плюхнулся на стул.
– Хью, ты видел эти рожи? – сквозь сизое облако донесся до него раздраженный голос Дарелла.
– Да, Сэм. И не могу взять в толк, что это все означает. Я только после полуночи вернулся с границы. Похоже, я пропустил что-то важное?
– Эти мерзавцы из УБРН откуда-то пронюхали, что в Сьюдад-Хуаресе сейчас находится крупная партия наркотиков. По их сведениям, сегодня, в крайнем случае завтра, ее должны перебросить через границу в нашем районе. Они утверждают, что вся партия состоит из наркотика под названием «Преддверие рая». Хотя, по мне, я бы создателя этой гнусной дряни засунул в ад. В Вашингтоне боятся этого нового наркотика, как черт ладана, и нам приказали любыми средствами пресечь попытку его провоза в Штаты. В спешном порядке с Восточного побережья к нам переброшены работники таможни, ранее производившие досмотр в воздушных, морских и речных портах. Командует всей этой операцией парочка болванов из УБРН, которые, как я подозреваю, не смогут отличить героин от пищевой соды.
– Какого черта, Сэм! – возмущенно привстал со стула Робсон. – Эти новички ничего не знают о традициях и повадках банд, орудующих у реки!
– Заткнись и слушай, что я тебе скажу. Сам понимаешь, я не могу сейчас разбрасываться людьми. Но я лучше съем собственную шляпу, чем так просто возьму и отдам эту партию столичным выскочкам.
Дарелл злобно раздавил недокуренную сигару в пепельнице, словно это была голова одного из них.
– Не для того мы пахали носом песок в пустыне, чтобы потом преподнести этим пижонам наркотики на блюдечке. Мы засекли две тайные взлетные полосы, куда, скорее всего, контрабандисты и доставят груз. На одно такое место я уже послал Кадлера и дал ему в придачу стажера. Ты помнишь ту площадку, где семь лет назад прищучил Француза?
Робсон улыбнулся воспоминаниям и кивнул головой.
– Так вот, бери второго стажера и выезжай на место. А теперь вон с моих глаз!
Нельзя сказать, чтобы Робсон обрадовался этой работе, но он кивнул и направился к выходу. Взявшись было за ручку, он обернулся.
– Но, босс… На кой черт мне сдался этот стажер? По пути в любом детском саду я могу дюжину…
Последние слова застряли у него в горле из-за разительной перемены, произошедшей в облике босса.
– Эй, ты не видел этого сосунка? – спросил Хью у первого попавшегося ему на глаза коллеги.
– Кого ты имеешь в виду? – в свою очередь, спросил тот.
На лице Робсона появилось презрительное выражение.
– Да чертова стажера, кого же еще.
Коллега ткнул пальцем куда-то за спину Робсона. Хью оглянулся и изумленно присвистнул. На стуле сидел рослый парень лет двадцати пяти с хорошо развитой мускулатурой и умными серыми глазами. Стажер улыбнулся, обнажив полоску безукоризненно белых зубов, и гибким движением поднялся со стула.
– Меня зовут Уорнер. Ален Уорнер.
Он улыбнулся еще шире и протянул крепкую ладонь.
– Хью Робсон. Чего скалишься? – спросил Робсон, отвечая на рукопожатие. – Можно подумать, мы с тобой к девочкам едем. Имей в виду, я не хотел брать тебя на дело, – добавил он на ходу, направляясь в оружейную комнату. – Но этого осла разве переспоришь?
Последние слова он произнес, выбирая в большом металлическом шкафу винчестер. Судя по тому, как стажер подбирал себе ружье, ему приходилось видеть оружие не только в кино. Робсон набрал свой домашний телефон и предупредил Кэтрин о длительной отлучке. Затем он со страдальческой миной на лице выслушал упреки жены и заключил разговор тем, что назвал ее самой смазливой бабенкой в Техасе. Таким образом, Хью Робсону, сорокалетнему русоголовому крепышу, ничем не приметному в уличной толпе, уже ничто не мешало превратиться в Техасского Волка – грозу местных контрабандистов и искателей острых ощущений.