Икс присел на корточки, внимательно вглядываясь в обезображенное смертью лицо своего заклятого врага. Конфликт, перейдя из разряда противоборства неких абстрактных – до поры до времени – величин в разряд «горячей» войны, завершен. К сожалению, такие, как Морок, правы, утверждая, что людям и государствам присуще решать свои проблемы посредством малых и больших войн. Но вот эта конкретная война закончена. По причине истребления силы, которая ее развязала. Потому что силы, стремившейся осуществить свои планы через заговоры, насилие и войны, больше нет. Она попросту перестала существовать.
Он встал с корточек, подумав о том, что уже вскоре сможет жить так, как живет большинство нормальных людей (и даже вернет себе человеческое имя). Что касается чувств, которые он сейчас испытывал, то они были сложными: воедино смешались усталость, чувство омерзения, благодарность людям, которые помогли ему справиться с бедой невиданных масштабов, и еще – глубокое удовлетворение от того, что всем им, общими силами, удалось покончить с этим чудовищем в человеческом обличье.
– Да, это он, Морок, – поочередно посмотрев на своих соратников, сказал Икс. – Пусть тело хорошенько осмотрят эксперты… но я полагаю, что он умер не далее как полтора часа назад.
Они отошли чуть в сторону. Икс обменялся с каждым крепкими рукопожатиями. Он решил не произносить пафосных слов, потому что не располагала обстановка, да и люди, с которыми он имел дело, были скупы на проявление чувств.
– Позже, когда позволит время, я хочу лично поблагодарить командиров и рядовых сотрудников Корпуса, – сказал он Платонову, прежде чем попрощаться с ним у взорванных врат бывшей Фабрики смерти. – Вы, военные, справились со своей задачей. Ну а нам, гражданским, теперь предстоит сделать все, чтобы жизнь побыстрее вошла в нормальное русло.
– А что делать с этим… с телом Морока? – спросил Платонов.
Икс ответил без долгих раздумий:
– У него не должно быть человеческого захоронения. Не должно быть могилы. Такие, как он, не заслуживают ничего иного, кроме проклятий и всеобщего презрения. И да будет так с каждым, кто вознамерится через насилие и жестокость навязывать нам свой новый порядок.