— Конечно! И жарим на костре.
— Рыбу и морепродукты можно купить у рыбаков. Ты можешь готовить вкусные вещи для своих новых друзей, и никто не посмеет сказать, что ты подаёшь подачки.
— Да, папа, я думаю, что так будет достойно. Я ведь буду угощать всех, правда?
— Ты умница, сынок! Спасибо за разговор, ты навёл меня на отличную мысль: я из личных денег стану доплачивать семейным учёным с невысоким жалованием.
— Папа, лучше будет, если ты будешь давать не деньги, чтобы учёные папы не тратили их на науку, а выдавать паёк, как у нас на паруснике во время похода, только пусть там будут вкусные вещи для детей. Сделай так, пожалуйста.
Паша ушел спать. Для него справедливость восстановлена, а я ломаю голову: как помогать не только гениям вроде этой троицы, чтобы от их научного любопытства не страдали дети. Проблема шире, и надо помогать многим энтузиастам, при этом, не открывая лазейку для прохиндеев.
Глава 9
— Достопочтенный барон адмирал Нельсон, вас с нетерпением ожидает сэр Фрэнсис, первый баронет Бэринг. — низко кланяясь, сообщил мажордом.
— Проводите меня. — сухо произнёс мужчина субтильного телосложения в морском мундире со знаками адмиральского достоинства.
По парадной лестнице резного дуба, гость вслед за провожатым поднялся на второй этаж, и перед ним распахнулась тяжёлая дверь кабинета. Хозяин кабинета ожидал гостя и встретил ровно посредине между рабочим столом и дверями.
— Благополучно ли добрались, сэр Горацио?
— Вполне благополучно, сэр Френсис, ну, насколько вообще может быть благополучным осеннее море.
— О, да! Я искренне признателен вам, сэр Горацио за то, что вы не стали медлить с визитом ко мне.
Собеседники расположились у отдельно стоящего стола, уже накрытого к чаепитию, впрочем, на столе стояли и другие напитки и закуски. Те, которым адмирал Нельсон отдавал предпочтение в повседневной жизни.
— Сэр Френсис, ваше письмо меня чрезвычайно заинтриговало, и особенно заинтересовало устное послание, что передал ваш посыльный. Он сказал: «сэр Френсис знает источник всех бед несчастной Британии, и готов поделиться с вами важнейшими сведениями». Больше посланник ничего не добавил. Не изволите ли объясниться, достопочтенный сэр Френсис?
— Мой посланник при всём своём желании не мог сообщить больше, поскольку в своей деловой практике следую принципу дозирования информации. Исполнитель знает не более того, что ему нужно для выполнения его основной работы или отдельного задания.
— Гм… Весьма разумный подход, сэр Френсис, с готовностью это признаю. Однако, какова цель нашей встречи?
— Вам знакомо имя графа Булгакова, близкого советника русского императора, а теперь одного из гроссмейстеров Мальтийского ордена.
— Прекрасно знаю об этой личности, хотя лично не встречался ни единого раза.
— При моей личной канцелярии действует аналитический отдел, и его сотрудники провели огромный объём работы, пытаясь установить влияние графа на события современной истории. Когда разрозненные события свели в единую таблицу, а таблица эта заняла целую стену в помещении вдвое больше моего кабинета, выяснилось, что граф буквально вездесущ! Личное присутствие, физическая близость с важнейшим происшествием или явно установленный совет при планировании того или иного события если не доказаны, то имеют весомые основания для подозрений.
— Гм… Обвинения серьёзные, и я хотел бы услышать хотя бы пару примеров физической близости к эпицентру исторического события.
— Например, гибель двух монархов: русской императрицы Екатерины и британского короля Георга.
— О!!! Даже так?
— Сложность в том, что в обоих случаях у графа имеется сверхнадёжное алиби, но… не совсем. Поясню: в момент гибели императрицы Екатерины, графа никто не видел, он был на рыбалке. Хронологически установлено, что граф появился в обществе наследника престола и иных лиц ровно через восемнадцать минут после гибели Екатерины. Да, перед публикой граф явился в своём рыбацком костюме, представляющем собою едва ли не в лохмотья, держа в руке улов в виде нескольких крупных рыб. Но ведь дело не в одежде. Теоретически, если предположить, что рыбу он поймал или купил заранее, он мог совершить нечто, от чего любимая кобылка императрицы споткнулась, погубив хозяйку, а потом вернуться, и предстать в совершенно невинном виде. Расстояние между местом гибели императрицы и загородным домом наследника позволяет тренированному спортсмену преодолеть его за пятнадцать-двадцать минут, при условии, что он будет передвигаться на хорошей гребной лодке. Кстати, таковая лодка до сих пор имеется в распоряжении графа. Уверяю, это превосходное плавательное средство, а сам граф прекрасный спортсмен.
— Несколько натянуто, — подумав, ответил Нельсон — но, на мой взгляд, тут есть основания для глубокого расследования. Каково же влияние графа на гибель нашего монарха?
— Проклятый убийца короля и всей монаршей семьи, всех членов палаты лордов и значительной части палаты представителей, я говорю о молодом герцоге Мальборо, прибыл в Лондон на одном корабле с графом. Перед этим он был в распоряжении графа, но якобы сбежал от него. Понятно, что побег был инспирирован русскими, не так глупо и неловко, что заподозрить их Тайную канцелярию нет ни малейшей причины. Достаточно сказать, что пьяного герцога везли в порт по центральным улицам в роскошном ландо. Скорее, тут действительно постарались русские заговорщики, враги русского императора. Но вот что странно, сэр Горацио, все до единого организаторы побега герцога Мальборо мертвы. Мертвы они, по самым разным причинам. Один даже бросился с моста при множестве свидетелей. В Лондоне каждый шаг графа был на глазах множества свидетелей, и уехал он за несколько часов до злосчастного самоподрыва герцога Мальборо.
— Уточните, сэр Френсис, насколько обоснованным был поспешный отъезд графа из Англии?
— Полностью обоснован, сэр Горацио. Жена графа приходится родной сестрой русской императрице, и по протоколу её должен был встретить в порту кто-то из членов монаршей семьи. Но по уже неведомой причине король велел не встречать членов русского царствующего дома, как подобает. В глазах всей Европы, приём, на который граф не допустил никого из подданных Великобритании, а по завершению оного демонстративно покинул Англию, был правильной реакцией оскорбленного аристократа на унижающий его жест короля.
— Да, можно предположить, что граф Булгаков каким-то образом убедил герцога Мальборо отомстить… Признаемся перед самими собой, что основания для мести у Мальборо были, и основания весомые.
— Да, это так, сэр Горацио. Более того: мне доподлинно известно, что вердикт палаты лордов в отношении Мальборо был бы обвинительным. Собственно, ничего кроме более или менее мучительной смертной казни герцогу не светило.
В кабинете повисла тишина: собеседники обдумывали сказанное. Наконец адмирал заговорил:
— Сэр Френсис, вы неспроста вызвали меня, это очевидно. Скажите прямо, что вы от меня хотите.
Генералиссимус от торговли смотрел на флотского адмирала со вниманием опытного управленца и в эти секунды окончательно решал: стоит ли доверять важнейшую тайну именно этому исполнителю. Горацио Нельсон, признаемся честно, был идеальным кандидатом на командование собранным отрядом: умён, решителен, к подчинённым требователен до жестокости, к противнику безжалостен, инициативен, а главное — свято верит в своё предназначение, в служение Великобритании. Да, он достоин.
— Сэр Горацио, то, что сейчас прозвучит, должны знать всего два человека: я и вы.
Адмирал молча склонил голову, не спуская внимательного взгляда с глаз собеседника, и тот продолжил:
— Исчадие ада и источник всех наших бед, граф Булгаков со своей семьёй обосновался на Мальте, и находится там относительно беззащитный.
— Что значит беззащитный, и почему относительно?
— Русская эскадра, что базировалась и ремонтировалась на Мальте ушла в Чёрное море, свой флот Мальты ничтожен: десяток галер, старых как морально, так и физически, и два новомодных крейсера русского проекта, что нынче находятся в доках, проводят какую-то модернизацию.
— Крайне любопытно, сэр Френсис! А что же с береговой обороной? Я знаю, что в Валлетте весьма недурная противокорабельная и противодесантная оборона.
— С береговой артиллерией на Мальте всё странно. Дело в том, что по инициативе гроссмейстера ордена, графа Булгакова, береговые батареи с обычной артиллерией упразднены, и вместо них установлены башенные установки.
— Башенные установки?
— Да, адмирал, башенные установки. Вы видели новейшие крейсера русской постройки, и орудийные башни на них.
— Да, видел. Более того, я осведомлён об их эффективности. Несколько лет назад фрегат «Игл» зажал корсиканские калоши, и им на помощь пришли русские крейсера. С немыслимой дистанции, с первого же залпа они угодили «Иглу» в крюйт-камеру, и из всего экипажа уцелели только те, кто находился на мостике и на верхней палубе. Береговые башенные установки такого же типа, что и корабельные?
— Увы, адмирал, но они едва ли не втрое больше.
— Дело осложняется. Значит, они во столько же крат дальнобойнее.
— Не слишком ли вы пессимистичны, сэр Горацио?
— Помилуйте, сэр Френсис, неужели, когда вы сталкиваетесь с неизвестными характеристиками некоего устройства, вы считаете гипотетические характеристики по нижней планке возможного?
— Вынужден признать вашу правоту, сэр Горацио. И также вынужден сказать: меры борьбы с обороной островов ложатся исключительно на вас.
— Но я ещё не выразил своего согласия на участии в этом деле, сэр Френсис!
— Сэр Горацио! Никто кроме вас не сможет отомстить за унижение нашей великой державы! Никто не сумеет взять в кандалы или уничтожить виновника наших несчастий. Я, даже если буду готов участвовать в деле, но лишь в качестве младшего офицера, поскольку не обучен военному делу. Здесь нужен военный вождь, здесь нужен гений, соединяющий в себе таланты флотоводца и полководца. Кто кроме вас, достопочтенный сэр адмирал Горацио Нельсон? Кто кроме вас сможет выполнить эту невероятную задачу?