— Сразу видно делового человека. Вы стремитесь немедленно приступить к делу. Ну что же, коли так, я слушаю.
— Досточтимый сэр, я прибыл к вам для проведения деловых переговоров относительно дальнейшего освоения Азии, и в особенности Индии.
— Вот как? И в каком качестве вы собираетесь осваивать упомянутые земли?
— Разумеется, в качестве Ост-Индской компании. Кстати, я уполномочен предложить вам должность члена правления британской Ост-Индской компании с окладом по должности в триста тысяч фунтов стерлингов в год.
— Презабавную вы озвучили цифру, господин Бэринг. Да-с, весьма смешную.
— В чём же её веселье, позвольте осведомиться, ваше сиятельство?
— По странной случайности ровно такую сумму должны были получить англичане или туареги за меня живого. За мёртвого им обещали меньше, всего сто тысяч.
— Сэр Джордж, уверяю вас, злосчастное нападение на вас явилось результатом случайности.
— А я, господин Бэринг, имею многократно проверенные сведения, что таковую плату за мой скальп назначили именно вы. Покойный адмирал Нельсон несколько раз озвучил данное обстоятельство на совещаниях и в кают-компании. Неужели вы думаете, что кто-то будет молчать только потому что вам невыгод оглашение неких сведений? Простите, но полагаю, что вы просто-напросто стали жертвой собственного коварства. Беда в том, что вы для начала перепутали последовательность действий, а потом сами явились ко мне на суд и расправу.
— Извольте объясниться, ваше сиятельство.
— Охотно! Решением государей трёх цивилизованных стран, Азия объявлена закрытой для европейцев. Сотрудникам Ост-Индских и иных компаний, а также отдельным европейцам, находящимся в Азии предложен честный выбор: принять подданство одной из трёх стран: России, Турции или Ирана, а можно и подданство любой азиатской страны, или покинуть Азию в месячный срок. Насколько я знаю, многие сотрудники как британской, так и голландской Ост-Индских компаний так и поступили, а остальные более или менее добровольно вывезены из Азии в Европу. Некоторое количество европейцев, не принявших новое положение дел, и попытавшихся скрыться от депортации, пойманы, и в соответствии с местными законами, проданы на свободном рынке.
— Это возмутительный факт! Продажа европейцев в рабство незаконна!
— Отнюдь, господин Бэринг! Лично вы, сделали себе состояние, продавая чернокожих и ирландских невольников. Чем ваши соотечественники, нарушители закона, хуже людей, ставших предметом ваших негоций? Они такой же товар, по крайней мере, по законам азиатских стран. Я верю, что со временем нравы смягчатся и там, и рабство уйдёт в прошлое, как исчезло у нас, но нынешние рабы вряд ли доживут до этого светлого часа.
Намного помолчал, глядя на англичанина немецкого происхождения и продолжил:
— Теперь поясню свои слова по поводу нарушения последовательности действий, а также суда и расправы. В идеале вы должны были сначала попытаться купить меня, и уж потом пытаться поймать или убить. Вы поступили по-другому. Вы наняли целый флот, лучшего британского адмирала и большой отряд кочевников пустыни, для того чтобы они схватив меня, передали вам для позорной казни. Но вышло, как вышло. Все участники нападения убиты или проданы в рабство, за исключением тех, кого мы вернули родственникам за выкуп. И вот вы набрались наглости настолько, что явились ко мне лично. К человеку, которого хотели убить, его жену обесчестить, а детей продать в рабство.
— Сэр, я прекрасно понял, к чему вы ведёте, но предупреждаю: я лицо неприкосновенное!
— Вот как? И кто же гарантировал вам неприкосновенность?
— Британская Ост-Индская компания и вся мощь Великобритании!
— Сказано гордо, но пусто, господин с купленным титулом. Ост-Индская компания доживает свои последние дни, во всяком случае, военная сила этой разбойничьей конторы уничтожена. Великобританию уничтожил Наполеон Бонапарт, и на её руинах теперь имеется четыре государства, и уж мы сделаем всё, чтобы эти деревенщины больше не объединились. Так кто же заступится за вас?
Мужчина, полчаса назад преисполненный высокомерия и осознания собственной значимости, вдруг понял, в какую ловушку он вошел сам, своими ногами. Лицо его исказилось, на бледном лбу проступил пот, и вообще он как-то уменьшился.
Я нажал на кнопку селектора, из динамика раздалось:
— Слушаю, Юрий Сергеевич.
— Группа захвата готова?
— Так точно!
— Присылайте. И распорядитесь, чтобы сопровождающих этого бандита тоже повязали, желательно без стрельбы. Кораблик тоже пускай займут. Экипаж под замок.
На крышу быстро, но без малейшей суеты, поднялись скорохваты из русской морской пехоты.
— Что со мной будет? — хрипло спросил Бэринг.
— Вы будете жить, пока я буду видеть смысл в вашей жизни, а потом умрёте более или менее мучительно. Впрочем, вы можете купить себе жизнь, господин Бэринг. Меня интересуют тайники с ценностями Ост-Индских компаний, банковские счета, недвижимость и прочее в том же духе. Кроме того, вы напишете подробнейший отчёт по всем известным вам персоналиям, и не приведи… кому вы там молитесь? Сатане? Так вот, не приведи сатана солгать или сознательно исказить сведения.
На голову незадачливого переговорщика надели мешок из плотного чёрного шёлка, руки связали за спиной и увели, а ко мне поднялась Лиза.
— Кого ты арестовал?
— Некий Френсис Бэринг, один из руководителей Ост-Индской компании.
— С какой целью он приехал?
— Не поверишь, предлагал мне триста тысяч фунтов стерлингов.
— Погоди-погоди, они ровно столько же предлагали за твою голову! Вот ведь наглец!
— Нет, родная. За голову они предлагали сто тысяч. А триста тысяч — за живого. Не представляешь, как я взбеленился!
— Да уж, невероятная история.
— Вот что мне пришло в голову, моя родная: пока живы и находятся на свободе единомышленники Бэринга, ты и дети не можете быть в безопасности. Давай обдумаем меры охраны, хорошо? Потом мы обсудим их и по возможности внедрим. Я бы отправил детей в Россию, но, увы, безопасных мест в этом мире для нас нет.
— Хорошо, так и сделаем.
Наутро я отправился с докладом к Великому магистру: руководство нужно поставить в известность о последних событиях, к тому же, накопилось много вопросов, которые нужно решать в рабочем порядке.
Магистр на пару с Великим госпитальером приняли меня во внутреннем дворе дворца, под навесом, заплетенным вьющейся розой. Надо сказать, старая уже роза, ей не меньше ста-ста двадцати лет. Комель толстый, диаметром не менее полметра. И плети тянутся до уровня второго этажа, а оттуда по резным деревянным прожилинам ниспадает на навес, образуя великолепную защиту от солнечного света. Надо полагать, когда придёт время цветения, здесь будет как в раю.
— С чем пожаловали, дорогой гроссмейстер? — спросил магистр, когда я подошел и отдал положенное приветствие.
— Вечером я присылал посыльного с запиской, что взял под стражу одного из главарей Ост-Индской компании.
— Да, я получил депешу. И удивился, почему вы не воспользовались новомодным телефоном.
— Признаюсь откровенно, Великий магистр, о телефоне я забыл, и поступил так, как привык.
— Понимаю. Но что же вы желаете вызнать у англичанина?
— Немало разного. Насколько я знаю, следствие до сих пор не выявило всех изменников, причастных к взрыву бастиона форта Святого Эльма. Согласитесь, начальник артиллерии в одиночку не мог заминировать стены форта. Подготовить к взрыву пороховой погреб мог, а вот стены — нет. Значит, у него были помощники среди офицеров. Солдаты могли исполнять команды, не зная смысла действий, а вот офицеры — нет. Следовательно, нужно искать изменников среди выживших офицеров. И потом, почему бывший начальник артиллерии казнён столь поспешно? А был ли он действительно виновен? Может статься, его оговорили, а может быть, он принял на себя чужую вину.
— Да, это так. Полагаете, ваш пленник знает об этом?
— Думаю что да. Я провёл предварительные изыскания и выяснил, что Бэринг в значительной мере причастен к деятельности разведки и контрразведки своей компании. Он весьма информированный человек.
— Ваши рассуждения звучат крайне убедительно, мессир гроссмейстер. Кого вы полагаете назначить руководителем следствия?
— Вопрос непростой. С одной стороны, при расследовании допущены некоторые просчёты, с другой стороны, неясно, намеренно ли они допущены. Может быть имело место заблуждение. И с третьей стороны, человек, допустивший такую серьёзную оплошность, может ли продолжать руководить столь серьёзным делом?
— И всё же, мессир гроссмейстер, выскажите своё мнение.
— Если вопрос поставлен так, то я предлагаю оставить руководителя следственной группы на месте, но провести параллельное расследование и по его результатам принять решение. Руководителем параллельной группы предлагаю назначить Якоба де Наполи, он умнейший человек, сведущ как в политике, так и в душах человеческих, и мне его, именно для таких случаев, рекомендовал мой покойный учитель, Анджело Ломбарди.
— Да будет так! Мессир гроссмейстер, я поручаю вам надзор за параллельным расследованием, постарайтесь провести его негласно, насколько это вообще возможно.
Домой я вернулся в тяжких размышлениях, и тут же попал в заботливые руки моей Лизы:
— Садись, мой милый, вот сюда, здесь уютно и приятный полумрак. Хочешь шоколаду? Или, быть может, тебе подать покушать что-то серьёзное? Нет? Тогда может быть простой чебурек и чашку чаю?
Три минуты, и обжигающе горячий, тонкий, с хрустящей корочкой и с сочной начинкой чебурек подан мне, а к чебуреку — обещанный чай. Горячий, крепкий и с лимоном.
— Откуда чебуреки с такой скоростью?
— Ах, это… Просто не так давно, Паша попросил показать процесс приготовления чего-то простого и вкусного, вот я его и поучила. Помнишь, ты рассказывал мне как легко, и просто делаются походные блюда из кухни потомственных воинов? Вот я учу Пашу и всех детей. Пельмени, беляши и простые лепёшки все делают вполне успешно. Чебуреки показала вчера, вот тесто с начинкой остались, да и пригодились сейчас. Плов и различные каши по принципу плова, покажу в будущем