— Да, моя родная! Парню скоро будет только десять лет, а ведёт он себя, как полноценный мужчина. — соглашаюсь я.
— А Аня? В её возрасте я думала не о высокой науке, а о новом платье для своей куклы, причём сама сшить то платье я была не в состоянии. Боже мой, Юрий ты мой Сергеевич, наши ли это дети?
— В Пашином возрасте я тоже думал не о стратегическом разрезе развития вычислительной техники. — усмехнулся я. Грустно усмехнулся, надо сказать. — В его годы я скакал по заборам да гонял ворон.
— Почему так, Юра?
— Думаю я, что дело в том, занимаются с ребенком или нет. Ставят ли серьёзные задачи, беседуют ли на серьёзные темы, дают ли разгуляться научному интересу. Согласись, Лиза, ты копировала свою матушку и её интересы. Мои тогдашние интересы тоже не поднимались выше командования ротой солдат. А теперь и мы другие, и наши дети подстать нам. Наши дети и сами растут, и других детей тащат за собой.
Встреча монархов трёх великих держав закончилась, и каждый из них отправился к себе домой, решать текущие и назначенные во время совещания задачи на будущее.
Я уезжал вместе с Павлом Петровичем.
Почти сразу по приезду на Мальту император сказал мне:
— Юрий Сергеевич, я вынужден тебя огорчить, твой продолжительный курортный отпуск заканчивается. Завершай свои дела на Мальте, передавай дела и должность, ты нужен мне в России.
— Что-то случилось?
— Что-то случается каждый день, ты это знаешь не хуже меня. Просто накопилось, и продолжает копиться много, очень много изменений, многие отрасли и сферы жизни изменились до неузнаваемости. Мне и правительству нужен свежий взгляд для правильного руководства страной, надеюсь, ты сможешь нам помочь. Видишь ли, такое быстрое и неожиданное падение титанов прежнего мира, я имею в виду европейские державы, внесло в головы и души наших людей, особенно образованного слоя, определённый разлад. Они привыкли видеть в Европе идеал, за которым нужно следовать, пытаться перенять её лучшие черты, а тут, в одночасье, вчерашний идеал оказался в положении младшего партнёра. Все передовые технические идеи идут из России. Все передовые идеи социального устройства общества идут опять же из России. Научные открытия почти без исключения имеют российское авторство. В наши университеты потянулись лучшие из лучших учёных, при том, что с некоторых пор иностранцам мы платим меньше. Не принципиально меньше, но всё же чувствительно. И всё равно приезжают, а те, кто сумел закрепиться, переходят в русское подданство.
— Так это же прекрасно, Павел Петрович!
— Так-то оно так, но вот беда, статистики отметили снижение рождаемости в коренной России. Ты много раз говорил, что самой ценной частью народа Российской империи являются природные русские из коренной России: от Бреста до Алтая и от Колы до Белгорода, без различия крови и верований людей, живущих тут. К русским же ты отнёс и казахов Младшего Жуза, казалось бы совсем не родственного русским, но исследователи провели многочисленные работы, и доказали твою правоту.
— Значит, ты согласился с моим утверждением, что Юг России и Малороссия не могут считаться полноценными русскими землями?
— Согласился. Ты прав: русский человек это человек с имперским мышлением, ставящим интересы державы выше узких национальных, групповых и личных интересов. А на Юге слишком сильны традиции предательства и торговли совестью. Я лично беседовал с выходцами из тех краёв, и убедился: для них перемена мнения, позиции и даже стороны фронта — всего лишь вопрос целесообразности. По моему приказу подняли архивы, и я для себя уяснил: последними, кто поддерживал Пугачёва, даже твёрдо зная о проигрыше его дела, были бывшие дворяне-однодворцы. Те, кого Екатерина, в нарушение законов и обычаев, низвергла из дворянского достоинства в крестьянское ничтожество. Русские люди по своему сознанию. Державники, люди твёрдых убеждений, крепкой веры и высокой верности. Казаки предали Пугачёва, как они до того предавали Разина, Наливайко, Булавина и всех остальных своих вождей. Эти не могут похвастаться ни крепкими убеждениями, ни верностью, ни даже устойчивостью в религиозных вопросах. Я хочу, чтобы не следующее, так в отдалённом будущем поколения казаков, малороссов и прочих южан, стали державниками по духу и людьми верными данному слову.
— Нам предстоит большая работа, Павел Петрович. Невероятно большая и сложная работа.
— О том и речь. Изучай вопрос, планируй действия, рассчитывай силы и средства, но вся русская держава должна стать единой страной с единым духовным стержнем. Сколько ты на это положишь сил и лет, я не знаю, но даю тебе в том полную волю и неограниченное финансирование.
Дела и должность гроссмейстера Мальтийского Ордена я передал своему первому заместителю, что не повлекло никаких трудностей, поскольку я держал своего зама, Антонио де Басса в курсе всех, даже небольших дел.
Великий магистр, хотя и был недоволен моим отъездом, всё же признавал, что моё служение Российской империи и по закону, и по духу выше служения Мальте. Тем более, что в изменившемся мире Мальта из второстепенного религиозного ордена стала превращаться в субъект международной политики, вполне самостоятельный с экономической и с военной точек зрения. И магистр признавал тот факт, что самостоятельным игроком на мировой арене, Мальту сделал я.
Расставание наше вышло тёплым. Я, узнав, сколько людей хочет меня проводить, устроил общегородской праздник. Столы, танцевальную площадку и сцену для желающих выступить, ну там, спеть или сплясать, разместили на самом большом пустыре, на окраине города.
Поле расчистили, выровняли, на восточной стороне, чтобы вечернее светило не светило в глаза зрителям, разместили на восточной стороне поля. Чтобы Солнце не слепило артистов и выступающих, над сценой устроили парусиновый навес.
Угощения были самыми простыми: рыба, морепродукты, овощи, хлеб, вино и соки. В качестве роскошного подарка всем гостям подали мороженное, и многие тогда попробовали его впервые. Дело в том, что цех мороженного работал уже давно, но его производительность была не выше ста-ста пятидесяти килограммов в сутки, а больше нельзя — нет на Мальте столько коров, а возить молоко с материка дорого: все рефрижераторы работают на перевозке морепродуктов, свободных просто нет.
Мне наговорили миллион приятных слов. Произнесли тысячи здравиц, надарили горы подарков. Одних только жемчужин надарили больше двухсот штук. Рыбакам нет-нет да и попадаются жемчужные раковины с жемчужинами, но нести в скупку они не торопятся: слишком велик риск обмана. Поэтому такие случайные жемчужины кладут в укромное место, а используют либо в качестве оплаты труда врача и аптекаря, либо как вот сейчас, в качестве подарка. А уж всяких необычных раковин, черепов морских существ и прочих диковинок морского происхождения, нанесли вообще без счёта. Я брал всё, объявив заранее, что самые интересные подарки пойдут в музеи и коллекции университетов и школ Петербурга и других городов. Именно из-за моего намерения передать подарки в музеи, мне преподнесли роскошную коллекцию оружия, что лежало в арсеналах Ордена Госпитальеров, а были там образцы самого разного возраста, от вполне современных мечей и шпаг, до римских гладиусов и греческих кописов. Ничего из этого богатства не пропадёт, всё станет экспонатами, всё послужит делу образования и воспитания юношества. Только обязательно проедусь по Турции и Ирану, наберу экспонатов и там, а к ним добавлю русского и степного оружия. Это нужно для того, чтобы у зрителя не возникло впечатления, что вся история трёх великих континентов творилась на тесной оконечности маленького Пелопонесского полуострова.
История вообще творится повсеместно, нужно только уметь увидеть её течение в тягучей взвеси повседневности.
Однако, вернусь к празднику: много пели и танцевали. На сцену выходили поодиночке и целыми группами — и пели. Звучали песни на мальтийском, итальянском, французском, русском, турецком языках и на языках других народов Средиземноморья. Я, по возможности, подпевал всем песням. Много звучало песен, принесённых мною в эту эпоху, было приятно, что они прижились.
На «Афине» мы заняли привычные каюты. Мы — это я, Лиза и наши дети, а вот их друзья остались на Мальте. Признаться, я больше переживаю за своего старшего сына и его подругу: теперь их встреча состоится либо во время приезда Паши сюда на каникулы, либо тогда, когда Аня приедет в Петербург учиться в университет. Что произойдёт за это время? Появится ли иная сердечная привязанность или их отношения перенесут испытание временем, не знает никто.
Корабли вышли в открытое море и здесь, на просторе начали наращивать скорость. Палубы завибрировали от мощи двигателей, от сопротивления водной и воздушной среды стремительному движению рукотворного существа.
Мы с Лизой стояли на площадке чуть выше мостика, стараясь не мешать матросам-сигнальщикам, наблюдающим за окружающим морем в мощные стационарные бинокли.
— Нужно ускорять работы по созданию радиолокаторов — вздохнула Лиза — скорости на земле, воде и в воздухе всё возрастают, ради безопасности нужна новая система слежения.
— Да, локаторы нужны неотступно. Но, милая моя Лизонька, ты взвалила на себя неподъёмный воз!
— Кто бы говорил! Не ты ли и взвалил на слабую женщину этот груз? — возмутилась Лиза.
— Не без того. Извини, оно само как-то так получилось. Но посмотри, как красиво уходит в море солнечный диск!
— Да, изумительной красоты зрелище. Послушай, Юрий ты мой Сергеевич, давай обсудим то, ради чего нас на императорской яхте возят туда-сюда через половину мира. Не ради нашего же удовольствия это делается, правда?
— Правда. Хотя должен сказать, что людей нашего с тобой положения возят и только ради удовольствия. Понимаешь, мир стремительно меняется, и в меняющемся мире нужны новые люди. Нет, основная масса людей останется неизменной, такой же, какой была основная масса людей в первобытно общинном обществе, на заре феодализма и сейчас, на его закате.