— Я это понимаю.
— При этом не отдельные люди, а целые человеческие сообщества склонны к тем или иным идеям. Так уж получилось, что есть народы, склонные к созданию великих держав, а есть народы с врождённым селюковским сознанием. Вторые всегда будут в подчинении у первых, таков закон природы. Русский народ, во всём его многообразии народов и верований, является народом-державником. Литвин из Минска, татарин из Казани, великоросс из Москвы или Архангельска, бурят из Иркутска — всё это русские-державники. Мы должны сделать так, чтобы не все, но большинство из малороссов и казаков из Киева, Полтавы или Ростова-на-Дону тоже стали русскими-державниками. Понимаешь, нам нужно освоить планету Земля и договориться с другими народами-державниками. Мы уже нашли общий язык с турками и иранцами. Теперь нам надо договориться с ханьцами, немцами, французами, англичанами и испанцами. Нам нужно найти общий язык ещё на Земле, поскольку через век-ругой перед нами встанет задача освоения планет Солнечной Системы, а потом мы плечом к плечу пойдём осваивать Вселенную.
— И ты знаешь, как решить эту задачу?
— Пока не знаю.
Глава 16
Петербург нас встретил разведёнными мостами, светофорами и интенсивным автомобильным движением. Признаться, я не ожидал, что автомобилей может быть так много, и получил этакий, не слишком приятный «привет из будущего».
— Да, Юрий Сергеевич, автомобили становятся серьёзной проблемой для Петербурга. — сказал мне Павел Петрович, вместе с нами стоящий борта — Есть ли идеи, как избавиться от заторов?
— Если позволите, то у меня имеются кое-какие мысли. — сказала Лиза, и пояснила — Мы, составляя программы для вычислительных машин, моделировали различные задачи управления городом, в том числе и дорожное движение.
— И к какому же выводу вы пришли? — полюбопытствовал Павел.
— Нужно управлять видами транспорта. Для перевозки людей пустить побольше общественных транспортных средств: трамваи, автобусы, троллейбусы. А для частного транспорта въезд ограничить при помощи платных пропусков.
— И как, позволь осведомиться, определить, купил конкретный человек пропуск или не купил?
— Ну, Павел Петрович, сие вообще не проблема. На листе цветной бумаги обозначен месяц и год, на который выдан пропуск. И номер машины, для которой выдано разрешение. Пропуск наклеен на лобовое стекло так, чтобы любой полицейский мог увидеть его. А со стороны, обращённой внутрь кабины, подпись и печать полицейского участка, который выдал пропуск, чтобы можно было проверить истинность документа.
— И верно, всё просто. Один автобус равен по площади четырём легковым машинам, а перевозит до пятидесяти человек, так что большинство машин просто не будет въезжать в город.
— Для приморских городов, и городов на реках, важным средством должны быть водные маршруты. Правда, они сезонные… — продолжила свою мысль Лиза — Но ещё важнее, как мне кажутся, не позволять городам разрастаться больше некоторого предела.
— Ну-ка, ну-ка, поясни свою мысль! — ободрил её Павел.
— Города растут как снежный ком: появляющиеся заводы и фабрики, учебные заведения и учреждения привлекают людей, а заводы строят там, где имеются рабочие руки. И такая цепная реакция собирает в одном месте слишком много людей и производительных сил, что приводит к ухудшению обстановки как природной, так и социальной. Отсюда вывод: надо максимально облегчить вывод предприятий в малые города и сёла. Одновременно следует усложнить расширение производств в крупных городах. Налоги, запрет на перевозки по улицам и прочие простые, но действенные меры.
Тем временем «Афина» миновала Дворцовый мост и отшвартовалась у дебаркадера напротив Летнего Сада. Оркестр Кирасирского Её Величества полка грянул оркестровую сюиту «Время вперёд», некогда подаренный мною полку в качестве маршевой мелодии.
Встреча императора после дальней и непростой поездки очень важное мероприятие. «на хозяйстве» оставалась Наталья Алексеевна, она и возглавляла группу встречающих. Я оценил изменение облика высших чиновников и генералитета, выразившееся в первую очередь в уменьшении яркости и блеска костюмов. Дамы были одеты в платья различного фасона, но довольно скромного фасона, с минимумом драгоценностей. На самой Наталье Алексеевна было скромное зелёное платье, какая-то накидка на плечах, скромно выглядящие серёжки, наверняка запредельной цены, а на руке только обручальное кольцо. Военные были в чёрных морских, синих авиационных и зелёных сухопутных мундирах, с выпушкой и околышами цветов своего рода войск. У всех военных были золотые погоны с орлами и звёздами, уж кто до чего дослужился. Полиция красовалась в мундирах того же покроя что и у военных, только тёмно-синего, почти чёрного цвета с алой выпушкой по воротнику и клапанам карманов. Погоны у полиции блистали серебром. Гражданские чиновники носили мундиры своих ведомств, без погон, только у служителей Химического и Горного ведомств были эполеты, дарованные им императором Павлом за особые заслуги в деле развития народного хозяйства России.
Орденов нынче никто не носил, только орденские планки, но и тут у многих заслуженных людей, орденские планки занимали приличную площадь на груди. Сам Павел Петрович носил только планку ордена Андрея Первозванного, остальные награды, оставляя исключительно для парадного одеяния. Я тоже из всех наград постоянно носил только планку Железного Креста — это настоящая, мужская награда за храбрость, вызывающая уважение и понимание других мужчин, и восхищенные взгляды женщин. Я, конечно же, верный муж и отец, но ловить на себе взгляды прекрасной половины человечества очень приятно.
На берег мы сошли дружной толпой, на несколько минут задержавшись, чтобы Павел Петрович смог принять доклад о благополучном положении дел в России, во время отъезда императора. Павел выслушал Наталью Алексеевну, поцеловал ей руку, поскольку большей вольности в обращении допустить не мог, хотя по взглядам чувствовалось, что он сильно соскучился по своей императрице.
Через распахнутые ворота Летнего Сада, дружной группой, встречающие и приехавшие двинулась к Павловскому замку, где нас ждал торжественный обед и отдых.
Дети, оставив вещи в своих комнатах, тут же убежали разыскивать старых приятелей, чтобы узнавать новости, хвастаться приключениями и дарить подарки, привезённые с тёплого моря.
Наша квартира оказалась в полнейшем порядке. Было видно, что здесь производилась уборка, но явно никто не жил, и даже временно не останавливался. Само по себе это показатель: значит мы в глазах хозяев дворца и обслуживающего персонала — постоянные и полноправные члены семьи. Это приятно.
Потом пошли обязательные визиты во все места, где мне предстоит работать и куда меня приглашали по старой памяти.
Первое приглашение было от офицеров Кирасирского Её Величества полка, переданное ещё при встрече, а приглашал сам командир полка. Кирасиры, как и прежде, дислоцировались в Гатчине, так что мы с Лизой добрался туда на поезде. Дорогу уже электрифицировали, но поезда ходили ещё прежние, с двигателями внутреннего сгорания.
Ехали мы, как и положено по сану и доходам, первым классом, в двухэтажном вагоне. Сверху открывались изумительной красоты виды на окружающие ландшафты, селения и городки. На станциях входили и выходили пассажиры, и что очень приятно, на всех станциях через репродукторы звучала лёгкая оркестровая музыка. Иногда, хотя и редко, играли живые оркестры. Вообще дорога оставила очень приятное впечатление.
На станции Гатчина нас дожидался почётный караул в составе десятка всадников в парадной броне Синих кирасир и коляска, запряжённая парой великолепных коней. И под всадниками кони были необычайно хороши, а в упряжке — просто загляденье.
Почётным караулом командовал смутно знакомый мне молодой майор со следом зажившего ожога на правой стороне лица.
— Мы будто бы встречались, — сказал я, пожимая руку майору — но, извините великодушно, не могу вспомнить, где и когда.
— Это неудивительно, товарищ генерал. Во-первых, мы встречались почти пятнадцать лет назад, во-вторых, встречались мельком, да и вы были заняты дуэлью с тремя бывшими преображенцами.
— Ну как же, вспомнил! — воскликнул я — Сержант Рокотов! Вы теперь майор? От души поздравляю, боевой товарищ.
На груди Рокотова два Железных Креста, Святой Владимир с мечами и бантом, Святая Анна с мечами и Георгиевское оружие. Мы уселись в коляску и по дороге продолжили общение. Почётный караул, все — молодые офицеры — ехали рядом, слушали и иногда отвечали на вопросы.
— Итак, Семён Платонович, в какой должности вы нынче служите?
— Командир броневого батальона. Я и присутствующие здесь офицеры служим на пушечных броневиках прорыва.
— Прошу прощения за бестактный вопрос: ожог вами получен во время службы?
— Так точно, Юрий Сергеевич. В то время у нас в снаряжении ещё не было шлемов с закрытым забралом, так что пока выкидывал из машины наводчика и заряжающего, опалился. Хорошо еще, что польские инсургенты посчитали нас покойниками и не подошли добить. Повезло.
— Позвольте, шлемы с закрытыми прозрачными забралами я рекомендовал с самого начала работ по бронемашинам!
— Поначалу все, в том числе и броневики, и я среди них, посчитали такие шлемы излишним элементом снаряжения. Глупцы! И термоустойчивые комбинезоны посчитали нехорошими — они, видите ли, шуршат и хрустят. В бой пошли в обычных комбинезонах и тренировочных шлемах, а командиры не проконтролировали. Впрочем, офицеры тоже пошли в бой в тряпочках, я например. А когда инсургенты устроили нам артиллерийскую засаду, да сожгли почти целый батальон, тогда-то все поняли, кто был прав, а правы были вы. Вот мы на своём опыте убедились, что пассивные средства защиты кардинально снижают потери, особенно потери глупые. Хорошо, что медики не отстали, и меня быстро положили на операционный стол, и вынули осколки, а ожог… Живу с ожогом. Моя Александра принимает меня, каким есть, а большего-то мне и не надо.