— Достойный ответ настоящего мужчины. — уважительно поклонился я — Клянусь, что ничего противного чести офицера и дворянина я не предложу.
— В таком случае внимательно слушаю, и даже если откажу вам, то лишь после тщательного обдумывания предложения.
— Хм! А ведь наша встреча, пан Казимир, гораздо удачнее, чем я предполагал ранее. Однако я начну с небольшого рассуждения. Как природный военный, как умный человек, и наконец, как патриот Польши вы понимаете, что состояние, в котором оказалось ваше государство ныне, есть результат многовековой деятельности собственной польской властной верхушки. Я не обвиняю всё дворянство, кое живёт законом и обычаем. Но вот пишет закон и устанавливает обычай как раз властная верхушка, и никак иначе. Согласитесь, что какими бы могучими и коварными ни были соседи, но корни всех побед и поражений державы всегда внутри самой державы.
Казимир Володыевский задумчиво склонил голову:
— Весьма верное рассуждение, Ваше сиятельство.
— Прошу вас, пан Казимир, обращайтесь ко мне запросто, по имени-отчеству, просто Юрий Сергеевич. Однако я продолжу. То, что произошло с Польшей, изменить, если и возможно, то неимоверно трудно. Фактически Польша стоит на грани полной потери своего суверенитета и территориальной целостности. Единственный выход сохранить оставшееся — это примирение со сложившимися условиями и строительство вашей державы буквально с нуля, возможно, под покровительством России. А если оно вам неприятно, то полностью самостоятельно. Таковы предпосылки моего к вам обращения.
— Что же, и эта часть вашей речи логична, взвешена и не вызывает серьёзного отторжения.
— Прекрасно. В таком случае, пан Казимир, перехожу собственно к предложению. Как вы посмотрите на вариант, при котором в Польше придёт к власти группа патриотически настроенных офицеров, и станет строить свою державу, отринув всё то, что заставляло Польшу заживо разлагаться, и делало её всё слабее и беззащитнее?
— Гм… И какие же факторы так страшно вредят моей Родине:
— Сейчас я их перечислю, пан Казимир. Во-первых, это своеволие и фактический суверенитет польской магнатерии. Согласитесь, все вместе и каждый в отдельности магнаты плевать хотели и на польского короля и на саму Польшу. Фактов противоправной и прямой изменнической деятельности магнатов вы знаете много больше меня.
— Соглашусь.
— Второй фактор — своеволие и гонор польской шляхты. Польская спесь вошла в поговорки всех ваших соседей, и нигде не вызывает сочувствия. Прошу прощения, но именно так и есть, замечу лишь, что сказанное не касается лично вас, пан Казимир. Согласитесь, спесь мешает польскому дворянству объединить усилия даже перед лицом даже смертельной опасности.
— Печально, но и это правда.
— Следующий фактор — непреодолимая пропасть между панами и крестьянством. Согласитесь, сарматизм[1] отнюдь не способствует консолидации польского народа. Более того: рано или поздно он приведёт к весьма печальным результатам. В качестве примера, приведу недавние события в недавно присоединённых к России Белоруссии, и части прибалтийских земель. Когда там начались беспорядки и вооруженные выступления шляхты, мы просто объявили, что земли бунтовщиков будут переданы крестьянским общинам. Как результат, из семидесяти трёх тысяч бунтующих шляхтичей, пятнадцать тысяч были доставлены русским властям живыми, хотя и весьма помятыми. Ещё более двадцати пяти тысяч было доставлено мёртвыми, причём умерщвлены они были зачастую с нечеловеческой жестокость. Остальные сочли за благо покинуть территорию империи, кто в Пруссию, кто в Польшу, кто ещё далее.
— Я слышал и о неудачном выступлении, и о проделках черни.
— Что же вы думаете по сему поводу?
— Видите ли, Юрий Сергеевич, я из бедной шляхты, и видел реальное отношение моих собратьев к черни.
Володыевский помолчал, и решительно завершил:
— Хлопаки мстили за многовековое унижение, голод и страдания. Не скажу, что они были вправе, но оправдание имеют.
— А теперь о деле. Я предлагаю вам, пан Казимир, собрать сторонников, низвергнуть вашего короля и стать диктатором, сатрапом или пожизненным президентом Польши. Оружие, снаряжение, деньги у вас будут. Моральная, военная или дипломатическая поддержка тоже будет вам оказана. Больше того: после того как вы возьмёте власть, реквизируете земли магнатов, Россия предоставит вам сельскохозяйственную технику от плугов до сушилок зерна. Я лично гарантирую вам это.
— Я верно понимаю, что главное моё деяние в руководстве Польшей будет перевоспитание шляхты и ликвидация магнатерии?
— В значительной мере, пан Казимир. Реквизиция имущества магнатов даст вам золото. Много золота и серебра. Настолько много, что в ближайшие лет двадцать проблем с финансами у Польши просто не предвидится. А вы со своей командой, наконец, накормите простой народ, внедрите систему всеобщего образования и другие блага для народа и небогатой шляхты.
Мой собеседник погрузился в напряжённые размышления. Я, не мешая ему, занялся своими делами, пока он не заговорил:
— Юрий Сергеевич, мысли высказанные вами крайне интересны, но я прошу время на обдумывание и обсуждение с моими товарищами. Разрешите ли вы мне это?
— Разумеется, пан Казимир!
Казимир Володыевский не имел шансов отказать мне — он слишком любил свою Родину, и слишком желал сделать её если не великой, то значимой фигурой на европейской сцене. Первым его указом было упразднено крепостное право и передача земель магнатов крестьянским общинам. В короткой, но крайне кровопролитной войне были физически уничтожены почти все магнаты и их частные вооружённые формирования. Радзивиллы, Вишневецкие, Калиновские, Конецпольские, Мельжиньские, Острожские, Оссолинские, Потоцкие и шляхетские не столь знатные рода были вырезаны поголовно, до единого человека — таково оказалось напряжение ненависти.
А потом президент-протектор, Казимир Войцех Володыевский начал проводить реформы, направленные на повышение благосостояния народа, развитие собственной промышленности, и прочие вещи вроде развития всех уровней образования.
В общем, Польша занялась внутренними делами и из беспокойного, задиристого и непредсказуемого соседа постепенно стала превращаться во вполне приличную страну.
Прусский король вывел свои войска для решительного сражения к Кунерсдорфу, и в первые же минуты сражения его штаб, расположенный на холме подвергся артиллерийскому обстрелу русской артиллерии. Король Фридрих Великий был убит снарядным осколком в висок, в войсках возникла паника, и они побежали. Труп Фридриха со всеми воинскими почестями, под охраной русско-прусского конвоя был доставлен в Сан-Суси, и там погребён.
Сопротивление прусских войск теперь стало вялым, и вскоре прекратилось совсем, так что всего две недели спустя было заключено перемирие, а потом и мир по которому балтийское побережье до Штеттина отошло России. В тот же год от Петербурга до Штеттина начали строить железную дорогу, которую закончили в рекордные сроки: всего лишь за год. Такая невероятная скорость объясняется тем, что начала строиться сразу на пятнадцати участках, а всё снабжение осуществлялось по морю.
В Штеттине я загрузился на парусник, оснащённый нефтяным двигателем, и отправился в Ирландию, где бушевала война за национальное освобождение.
В гавани Дан-Лири, что неподалёку от столицы Ирландии, Дублина меня встречал руководитель недавно созданного Правительства Национального Спасения, Логан Мак-Шенганн, на каждом углу уверявший, что ведёт род от верховного короля Фир Болг, Мак-Шенганна. Так оно или не так на самом деле, я выяснять не собирался, лишь бы этот жуликоватый малый справлялся со своими обязанностями.
У трапа мы пожали друг другу руки. Я вообще-то довольно крепок и высок, особенно для этой эпохи метр восемьдесят семь вполне приличный рост, но Логан Мак-Шенганн был почти на голову выше меня. Здоровяк с фигурой Майка Тайсона, но с умным лицом, со сверкающими пронзительно-зелёными глазами и шевелюрой цвета не остывшей меди. Одет он был в мундир весьма похожий на русский, что вполне понятно: мы поставили ирландцам довольно много сукна и полушерстяной ткани защитного цвета, вот они и стали шить военную форму сходного с нами образца.
— Исключительно рад видеть знаменитого полководца, повергшего половину монархий Европы! — провозгласил президент-протекторПравительства Национального Спасения Ирландии.
Уж не знаю, что означает такое замысловатое наименование должности, но право слово, такие яркие люди вечно придумывают необычные должности.
— И я рад видеть руководителя независимой Ирландии. Я верю, что эринах освободят Эйре. Мы же будем помогать вам в таком праведном деле.
— Великолепно сказано! Но я хотел бы спросить Ваше сиятельство: согласитесь ли вы возглавить нашу армию в нашей справедливой войне?
Хм… Вот ведь жучара! Такой скользкий вопрос задаёт при таком количестве свидетелей! Хотя наверное так к лучшему: зачем мне кривотолки и шепотки за спиной? Совершенно ни к чему! Пускай свидетели разнесут по всей Ирландии мою позицию:
— Нет, многоуважаемый Логан Мак-Шенганн, это невозможно, поскольку я связан словом дворянина. Я обещал не возглавлять армий, воюющих против Великобритании, и сдержу слово.
— Видит сверху господь-вседержитель, что вы поторопились давать слово! — громогласно провозгласил мой визави — Но коли слово дано, никто не вправе требовать его нарушения.
Мы прошли к открытому пароконному экипажу, и на нём отправились в резиденцию президента-протектора, расположенной в укреплённом замке. Пока ехали, разговаривали на самые общие темы, потом замолчали, и я принялся разглядывал людей, занятых привычными делами. Вот едет повозка, а в повозке плетёные квадратные корзины, наполненные овощами и зеленью. Вот на боковой дороге показалась отара овец, судя по всему тонкорунных — видимо гонят на стрижку. А вот у пивнушки, кажется их тут именуют пабами, разодрались два пьяницы, но на них никто не обращает внимания. Вот один из пьяниц размахиваясь, зацепил кулаком идущего мимо мужчину, и тот спокойно, не меняя выражения лица, выдал такой удар в челюсть, что алкаш улетел через невысокий забор. А мужчина спокойно пошел дальше. Да… Как же всё знакомо, особенно по девяностым годам в том мире.