— Всего лишь небольшое уточнение. Следует говорить не моя верфь, а наша верфь, как и наши заводы, и наши фабрики.
— Уточнение принимается. — величественно кивнул Великий магистр — А теперь братия пойдём и приступим к богослужению по случаю спуска первого судна на сей верфи.
Из письма императора Павла Петровича графу Ю. С. Булгакову:
'Дорогой друг, Юрий Сергеевич, своё следующее рассуждение и практические следствия как осуществлённые, так планирующиеся, и я основываю на ваших идеях.
Да, дорогой друг, ваша идея культивировать раздробленность Европы, после шумных споров и жарких дискуссий признана осуществимой и желательной. После того как Англия (О, ненавистный остров!) распалась на собственно Англию, Уэльс, Западную и Восточную Шотландию и Валлонию, в России стало много спокойнее. Прежде необычайно буйные польские шляхтичи теперь стоят в очередь зачисления на русскую службу. Памятуя их склонность к мятежам и комплотам, шляхте предлагаются должности не военные, но гражданского свойства. После небольшого переучивания они становятся гальваниками, металлистами или топографами. Академия Наук замыслила грандиозный план триангуляции территории Российской империи, отчего топографов, картографов и иных специалистов не хватает просто невероятно.
Однако, я отвлёкся. Германия, после жестокого поражения главного возмутителя спокойствия, Пруссии, утихла, и занимается собственным устройством. Много заимствует у нас, правда, химическая промышленность германских курфюрстов не привлекает, ну да мы и не настаиваем. Случается, гостящий у меня очередной курфюрст пожелает посетить химическое предприятие, так я его нарочно везу на самое зловонное и неприглядное. Слов нет, такая нехитрая уловка будет работать недолго, но и то благо. Дания увязла в Швеции, к тому же в Норвегии вспыхнул мятеж, ну да это их дела. Мы перекрыли границы и всех беженцев, что потянулись из Швеции, расселяем в Зауралье, благо там много свободного чернозёма. Чухонцев туда уже отправили поголовно и расселили по семье на деревню. Голландия нынче на грани раскола, как и Бельгия, я пока наблюдаю за тем что складывается, да иногда подливаю маслица в огонь. Во Франции тоже события обернулись на благо нам: за вспыхнувшей Вандеей поднялись Бретань и Нормандия. Ситуация там смутная, трудная для понимания, однако есть и некоторые очертания: сии провинции, вспомнив о древней своей самостоятельности, провозгласили себя суверенными государствами, и даже заключили союз, дабы противостоять французской агрессии. Француза бы и рады задавить бунтовщиков военной силой, да у них всё неспокойно. Наварра, Гасконь, Лангедок ещё не восстали, но на грани, недовольные жестокостью революционеров и прельщённые миражом свободы. Корсика отделилась, из захваченных кораблей французов составила собственный флот, и теперь успешно отбивается.
Из Испании доносят, что Баски сговорившись с Каталонией, Андалусией и Кастилией подняли восстание. Пока у испанского короля для подавления выступления нет сил, отложившиеся провинции провозгласили себя независимыми королевствами и даже прислали мне послов. Я пока не говорю ни да, ни нет, но корабли под английскими флагами уже завозят испанским и (в первую очередь!) французским диссидентам шведское и прусское оружие и порох.
Как вы рекомендовали, дорогой друг, все действия России прикрыты завесой тайны, сотрудники генерал Ильина работают исключительно через третьи руки, мало ли в Европе, особенно в бывшей Англии совершенно беспринципных типов. И, конечно же, кругом используем символику масонов. Вы говорили, а я верил не до конца в рассказы о масонах, но неожиданно оказалось, что всё вами сказанное вами, правда. Вернее так: правда гораздо хуже и неприятнее, чем то, что вы говорили. Теперь я знаю, что вы щадили мои чувства, и благодарен вам за это. Постепенное погружение в тему масонства позволило мне обзавестись некоторым иммунитетом к неприглядным истинам.
Для себя я решил, что когда разберусь с текущими делами в России и прилегающих странах, то непременно возьмусь за решение масонского вопроса: этот уродливый социальный институт должен быть истреблён, подобно тому, как в своё время истребили тамплиеров'
Глава 3
Чем хороши маленькие государства, так тем, что они мало отличаются от больших поместий. Любой объект, в пределах досягаемости, любое дело не слишком велико и объёмно. Эдак можно править. Правда, я на Мальте не правлю, зато управляю финансами и вообще экономикой ордена и архипелага.
За очень короткое время, спустя каких-то пять лет Мальта в финансовом плане оказалась абсолютно самодостаточна, разве что сильно зависела от поставок из России сырья и полуфабрикатов, впрочем, я так и планировал. На Мальте нет торфяных болот, поэтому сырья для торфохимии тут нет и быть не может. Все пластики, используемые в мальтийской промышленности, завозятся из России в виде гранул или готовых изделий, и уж тут пускаются в переделку или сразу в дело. Из русской лужёной жести тарный заводик катает банки, и развозит их по рыбоконсервным заводам, раскиданным по всем островам невеликого архипелага. На консервные заводы местные рыбаки, а также их коллеги из Сицилии, материковой Италии, с испанских Балеарских островов и даже из Туниса везут свой улов. Ещё в море они сортируют рыбу по породам и размерам, раскладывают по отдельным ящикам всякую морскую живность, которая тоже пойдёт в банки. Сюда же доставляют овощи из Сицилии — здесь орденом выкуплены четыре громадные латифундии, что выращивают лук, морковь, цветную и белокочанную капусту — тоже в консервы. География орденских латифундий расширилась на всё Средиземноморье, причём все довольны: и крестьяне, что работают по твёрдым ставкам, и соседи-помещики, которые поставляют нам излишки собственного урожая, и власти стран довольны стабильным поступлением налогов. Властям мусульманских стран нет дела до того, что купил земли и хозяйствует христианский военно-религиозный орден: главное, что христиане ведут себя мирно, проповедовать среди правоверных не пытаются, да к тому же, благоустраивают как собственные земли, так и дороги ведущие к ним.
Через полгода после приезда на Мальту и запуска первых производств, я поехал в первый свой отпуск в Россию.
В это время я, в приятной компании, сидел на плоской крыше своего дома, под пёстрым маркизом, попивал холодное, только из холодильника, вино.
— Смотрите — сказал Анджело Ломбарди, сидящий лицом к порту — незнакомые корабли. Никогда не видел такой архитектуры. И, если я совсем не ослеп, это твои соотечественники, мой мальчик, — Анджело кивнул мне — синий Андреевский крест на белом поле.
Наговаривает на себя старый Анджело. Несмотря на возраст он весьма крепок, может и молодого мужика утихомирить, если нужда настанет. Правда, устаёт быстро, это да. Что до зрения, то зоркость старого рыцаря не уступает многим молодым и здоровым. Встаю и беру в руки бинокль, что давно уже серийно делают в Загорске в Подмосковье, и смотрю на входящую троицу кораблей с одинаковыми корпусами, только у одного надстройки другие, не военные.
— Да, мессиры, эти корабли мне прекрасно знакомы. — сообщаю я собеседникам — Впереди идёт яхта русского императора «Афина», следом за нею крейсера «Витязь» и «Джигит». Полагаю скоро мы узнаем, кто прибыл, и причины визита.
Корабли вошли в порт Валетты и встали у причала военной гавани. Мы, стоя на крыше, видели, как с «Афины» на причал стрелой подали кургузый внедорожник, в него сели матрос и офицер. На выезде из порта в машину сел один из стражников.
— Да, скоро узнаем. — задумчиво сказал Великий магистр Эммануэль де Роган-Полдю — Правда я опасаюсь, что ваш государь истребует вас к своей особе. Я, во всяком случае, держал бы вас при себе неотлучно, настолько высоко ценю ваши советы и идеи.
— Соглашусь с князем и магистром. — кивнул старый Анджело.
— Если в России не случилось какого-то кризиса, а таковые всегда вероятны, то государь император хочет видеть меня для консультации. Да, военные корабли между Петербургом, Севастополем и Мальтой теперь ходят регулярно, но живое общение есть живое общение, тем более, что многого из того что мы знаем, нельзя доверить бумаге.
— Истинно так. — согласился Великий магистр — Впрочем, машина уже у ворот, сейчас всё и узнаем.
Действительно, не прошло и двух минут, как из люка показался сначала мой мажордом, а вслед за ним старый знакомый, третий помощник капитана «Афины», только уже не лейтенант, а старший лейтенант Злобин Артём Ефимович. Я представил офицера своим собеседникам, и поинтересовался:
— С чем прибыли, Артём Ефимович? Судя по отсутствию в вашем отряде транспортных судов, вы торопились?
— Ваше наблюдение отчасти верно, Юрий Сергеевич. Особой торопливости мы не проявляли, дабы не перенапрягать машины, но и скорость держали такую, какую транспортники выдержать не могут. Хотя должен вам сказать, скоро и для транспортника средняя скорость хода будет до двадцати узлов.
— О! Я вижу, что вы ознакомились с практической моделью газовой турбины?
— Совершенно верно, Юрий Сергеевич, ознакомился. Но прошу прощения за столь долгие прелиминарии. — старлей подтянулся и заговорил официальным тоном — Имею повеление передать вам почту от Их величеств и приглашение посетить Санкт-Петербург. От себя замечу, что приглашения исходят от Их величеств, а пожелания увидеть вас воочию высказало не менее сотни человек, от высоких вельмож до профессоров Университета.
— Благодарю вас, Артём Ефимович, присаживайтесь, а я пока ознакомлюсь с посланием Его величества.
Старлей сел, и с ним вполголоса заговорили Великий магистр де Роган-Полдю и мой товарищ по экономике, а на самом деле наставник и учитель Анджело Ломбарди. Письмо, которое следует прочитать первым, по условленной с Павлом Петровичем системе знаков, было помечено карандашной «птичкой», за него я и взялся.
'Юрий Сергеевич! Если дела тебя не слишком задерживают, то не сочти за труд, и посети меня в Петербурге. Надо многое обсудить, поскольку наш с тобой план, похоже, начал давать сбои, а в будущем грозит обернуться чем-то грозным…