Где-то здесь должен быть вход в подвал… Витя смотрит по сторонам, пытаясь в полумраке разглядеть квадратный металлический люк. Наконец обнаруживает его угол, торчащий из-под куска грязного пенопласта. Немного повозившись, открывает.
Из темного провала несет сыростью. Витя спохватывается, достает из кармана респиратор-ракушку, надевает. Его он стянул еще месяц назад: отец забыл на кухонном столе, да так и не вспомнил.
За спиной раздается рокот. Резко обернувшись, Витя видит в оконном проеме проезжающий мимо байк. Он парит над землей на синем пламени магнитной подушки, водитель подался вперед и что-то высматривает.
Похолодев от страха, Витя как есть падает в подвал. Приземлившись, отбивает ноги и заваливается набок, но сдерживает крик. Снаружи резко стихает шум двигателя. Подняв голову, Витя замечает свисающую цепь. Недолго думая, хватается за нее и тянет. Металлическая крышка с грохотом падает на место.
Вокруг непроглядная тьма. Где-то капает вода. Витя трогает землю под собой – мокрая. Поднимает руку с браслетом, поворачивает ладонью к лицу, вызывает меню. Он выбирает фонарик, и браслет вспыхивает белым.
Становится видно ободранные стены, пол, засыпанный землей и мусором, потолок из бетонных плит – швы поросли плесенью и грибком. Коридор уходит вперед, в нижнем левом углу тянется толстая ржавая труба.
Витя аккуратно встает, сморщившись от тупой боли в пятках, ковыляет, опираясь на влажную и шершавую стену. За спиной раздается металлический стук. Витя испуганно вздыхает и ускоряет шаг.
Проклятый коп! Почему именно сегодня приехал сюда? Столько раз были здесь вместе со Степкой, ни разу не видели патруль. А если поймает? Опять получать от родителей…
Снова стук, затем скрежет. По всему подвалу разносится хриплый мужской голос:
– Эй, пацан! Вылезай отсюда!
Витя, забыв об отбитых ногах, пускается бежать. Выставленная вперед рука с браслетом освещает конец коридора. Что там? Стена? Это точно тот подвал?
Под ногами камни, Витя спотыкается и чуть не падает.
Стены озаряет еще один луч света. Сзади доносится:
– Стой! Куда?!
Дорогу преграждает пологий завал из земли и камней. Витя останавливается, тяжело дыша не то от бега, не то от страха. Здесь ведь должен быть проход, а дальше – люк наверх, за Стену, в Европу…
Он оглядывается. Белый мигающий свет всё ближе. Из-за яркого фонарика патрульного на глаза наворачиваются слезы. Обидно, неужели всё вот так…
Взгляд падает на ржавую трубу, проходящую слева. В ней есть дыра, и там что-то шевелится… Крысы. Витя подскакивает, начинает с ожесточением расширять ногой пролом в трубе, совершенно не обращая внимания на выкрики патрульного. Крысы с писком разбегаются, а Витя пытается залезть внутрь, но не может. Зацепился. Он дергается, но лямки рюкзака тянут назад. Голос раздается всё ближе:
– Стой! Застрелю!
Витя отстегивает рюкзак и заползает в трубу, усердно работая локтями и коленями. Свет браслета бьет в слезящиеся глаза, но выключить фонарик некогда. Дышать становится всё тяжелее, еще и маска мешает. Витя задыхается, со свистом втягивает воздух. Снять фильтр? Нельзя, вирус же…
– Назад! – звучит голос, многократно усиленный эхом трубы. – Стрелять буду!
Раздается хлопок. Над головой что-то взрывается, обжигая затылок, на спину сыплются пыль и мусор. Изо рта Вити вырывается крик, из глаз – слезы.
Он ползет и ползет, а сзади страшно скрипит и трещит. Его хватают за ноги, но Витя с визгом дергается и освобождается. Он изо всех сил двигается вперед, успевает проползти еще несколько метров… А потом сознание меркнет, и Витя проваливается в темноту.
Витя просыпается. Вокруг – мгла и запах сырости. Сперва он не понимает, где очутился, а когда вспоминает, к нему возвращается страх. Витя скребет по стенкам трубы, сдирая ржавчину и ломая ногти. Кажется, что пространство медленно сужается, сдавливая со всех сторон.
Он ползет сквозь вязкую тьму, превозмогая боль во всем теле. Вспоминает о фонарике, пытается включить его, но не обнаруживает на руке браслета. Видимо, отстегнулся и остался сзади. Теперь уже не вернуться…
Что-то со звоном ударяет в лоб. Витя от неожиданности вскрикивает. Оказывается, труба повернула – справа виднеется просвет. Лежа на боку, Витя протискивается дальше. Свет впереди придает сил. Еще несколько рывков, и над головой открывается пролом. Витя хватается за его края, царапая пальцы о зазубренный металл, с кряхтением вылезает наружу и садится на трубу.
Вокруг него руины бывшего жилого дома, а над головой – небо. Голубое, с редкими облаками и ярким солнцем. Легкий ветерок треплет волосы. Тепло. Странная перемена погоды, ведь последние две недели были только дожди.
Витя встает, озирается. На полу валяются куски бетонных плит. Похоже, потолок рухнул, вот и завален вход в Европу… Но он все-таки пробрался? Он там?..
С трудом удается выбраться наверх по торчащим кирпичам. Локти и коленки сбиты в кровь, ссадины неприятно прилипают к одежде. В животе урчит – не ел с шести вечера.
Линии электропередач обрываются сзади, у Стены, но тянутся над грудами развалин. Вдалеке маячат силуэты высоток. Брат должен быть где-то там.
Витя машинально смотрит на левую руку, чтобы узнать время, и с досадой опускает ее. Гаджет был совсем новый… Эх, влетит же от родителей!.. И ранец жалко. Там осталось всё необходимое.
Он идет по разбитой дороге, то тут, то там покрытой темно-зеленым мхом и пробивающейся сквозь трещины травой. Справа и слева – остатки разрушенных домов. Почти такие же, как там, во внешнем мире, но здесь из-под кирпичей, сломанных блоков и прочего мусора растет целый лес. Природа взяла свое, как говорит мать.
Даже дышится здесь как-то по-другому. Сквозь фильтр чувствуется свежесть, легкость воздуха. Хочется снять респиратор и вдохнуть полной грудью – сразу оживешь, как в сказке.
Через какое-то время по обочинам начинают вырастать дома. Сначала небольшие, срезанные посередине железной ладонью робота-строителя, они тянутся ввысь, превращаясь в высотки. Городские улицы хоть и заброшены, но выглядят довольно чистыми. Старый колесный и магнитный транспорт аккуратно припаркован, многие машины опечатаны. Почти все окна домов целы, некоторые даже занавешены. Мегаполис молчит, застыв в ожидании хозяев.
Витя медленно шагает, задрав голову и всматриваясь в окна. Раздается недовольное урчание, и он, сморщившись, прикладывает руку к животу. Поесть бы…
Брат рассказывал, что в городах Европы можно найти уйму дорогих вещей: водородные аккумуляторы, пользующиеся спросом даже спустя полвека; различную ретроэлектронику, за которой рьяно охотятся китайские и японские коллекционеры; драгоценности в ювелирных магазинах; печатные книги, изданные в двадцать первом, двадцатом, а то и в девятнадцатом веке… За это добро можно выручить немалые деньги, но занятие, конечно, рискованное.
Таких, как Глеб, называют мародерами, за ними охотятся и патрули дронов, и полицейские, охраняющие периметр. В общем, профессия опасная и незаконная, но, как говорил брат, зачем все эти вещи мертвецам? Заявления земного правительства о том, что скоро Европа будет очищена от вируса, а беженцы смогут вернуться в свои дома, он считал вздором. Какие беженцы? Все европейцы вымерли тридцать лет назад, а те, кому повезло в это время находиться в другом месте, вряд ли уже вернутся. Вещи нужны живым, а правительство зачем-то опечатало этот склад. Может, боятся новой вспышки вируса, а может, и впрямь верят в возрождение Европы.
Когда-то она действительно была великой. Отец рассказывал о композиторах, писателях, ученых и философах прошлого, включал красивую музыку, читал вслух интересные книжки, показывал удивительные картины. Однажды они смотрели старый фильм о крупнейших городах мира. Больше половины располагались здесь, в Европе. Кипящие жизнью, цветущие во всех смыслах, они поражали до мурашек… Теперь же пустые улицы нагоняют тоску, а воткнутые в облака немые серые монолиты угнетают.
Витя проходит несколько кварталов, но не замечает ни единого движения. Всё именно так, как рассказывал брат: ни тебе мутантов, ни зараженных, ни даже голых людоедов… Теперь понятно, что этими ужастиками просто пугают непослушных детишек.
Сзади раздается механический рокот. Витя оборачивается и замечает парящий над землей силуэт, который быстро движется в его сторону. «Патруль!» – мелькает в голове. Проклятый коп все-таки увязался следом!..
Витя бросается бежать. Эхо его шагов отражается от плотно стоящих высоток, растекаясь по переулкам, и вот уже весь город гремит раскатами. Теперь к этому грохоту добавляется бас пульсирующей в голове крови и приглушенное респиратором дыхание. Однако гул мотора перекрывает какофонию звуков. Кажется, что патрульный байк уже за спиной, но полицейский будто издевается, катя на холостых ходах за бегущим со всех ног мальчишкой.
Впереди вырастает стена. Витя отчаянно смотрит по сторонам, бешено втягивает воздух через забитый фильтр. С трех сторон – прилегающие друг к другу дома, единственный выход – позади. Рокот за спиной то поднимается, то опускается, снова и снова. Вите не столько страшно, сколько непонятно: чего ждет патрульный? Почему молчит? Почему не ловит?..
Как же тяжело дышать… В горле саднит, с каждым судорожным вздохом по нему будто проводят когтистой лапой. Из-за той ржавой трубы фильтр совсем забился, нужно скорее найти брата…
Немного переведя дух, Витя оглядывается, готовый снова бежать, но тут же, остолбенев, замирает. В глаза бьет изумрудный свет – прямо перед носом в воздухе висит дрон. Широкий плоский луч, вырывающийся откуда-то из его нутра, то светит прямо в лицо, то опускается до коленок. Витя никогда не видел дронов вживую, лишь в видеороликах новостной ленты. Говорили, что в каждом сидит робот, похожий на человека…
Он срывается с места, проскакивает мимо дрона. Вскрикивает, когда краем глаза замечает последовавший за ним луч. Несется так, что сквозняк свистит в ушах. Но его никто не преследует, и с каждым шагом рокот удаляется.