Внезапный приступ ярости ударяет ему в голову. Разливается жарким пламенем, затмевая всю нежность.
501-й… Он не может, черт подери, не может любить ее! Он лишен этого высокого чувства, как лишен всего животного. Лишь Человек Разумный – переходная ступень эволюции – соединяет в себе разум, присущий высшему существу, и первобытные инстинкты. Только человек может испытывать настоящую любовь. Не верность, не привязанность, а именно любовь, выражающуюся как духовно, так и плотски.
Кто же тогда Сол? 501-й?
Нет. Он – человек. Человек Новый, духовное в котором преобладает над телесным. Он – то, к чему стремилась эволюция миллиарды лет. Он – мыслящий, знающий и исследующий. Он не животное, видящее смысл жизни только в насыщении, развлечениях и спаривании. Он намного выше этого.
Но что делать? Что делать с этой самкой человека, замершей в его объятьях и чего-то ожидающей?
Вогнать пальцы в эту прекрасную грудь, разорвать нежную кожу и плоть, добраться до трепещущего сердца и дальше, дальше… Может, где-нибудь там, внутри, найдется душа – чистая, светлая, разумная.
– Сол, – наконец говорит Аманда, неловко освободившись и потянув подол рубахи, словно желая скрыть голые ноги. – Я беременна. У меня будет сын.
Беременна… До Сола не сразу доходит смысл сказанного.
– Скоро сюда приедет Макс, Михаил Сергеевич уже попросил его… – Аманда смотрит на него, но взгляд ее странно затуманен. – Мой Макс будет очень рад таким новостям.
Сол невольно отступает назад. Неожиданно для самого себя спрашивает:
– Это его ребенок?
– Да, – отвечает Аманда. Ее глаза тут же загораются. – Знаешь, я… люблю его. Люблю Макса.
– Любишь…
– И хочу, чтобы он всё время был рядом. Всегда. Но…
Сола обжигает чувство стыда. За свои недавние мысли, за то, что хотел сделать. За вожделение к этой девушке. За любовь к ней.
– Прости меня, пожалуйста, – торопливо говорит Аманда. – Я знаю, что ты меня… что я тебе нравлюсь. Но это не по-настоящему, это всё духи – направленные феромоны, понимаешь? Часть нашего плана…
– Плана?..
– Ты ведь Новый. Ты не можешь испытывать влечение…
Сол мигом оказывается у двери. Открывает ее – Аманда дергается, будто желая его остановить, – бегом спускается по лестнице. Вспоминает, как офицер час назад так же убегал из этого дома.
Прихожая. Деревянная дверь. Крыльцо.
Звезды.
Его останавливает их сияние. Серебряные гвоздики, вбитые в черное полотно, покрывают спящее небо. Сол сразу узнает созвездия: Дракон между Большой и Малой Медведицами, выше – Цефей, Кассиопея, слева – Лира с ее слепящей Вегой, Орел, Козерог, Лебедь, Дельфин…
За спиной открывается дверь. Из дома выходит старик – Сол узнает его по шаркающим шагам.
– Журавль! – зовет он со странной радостью от того, что обрел собеседника. – Посмотрите!
Сзади раздается кряхтение, неясное бормотание, после чего тот просит:
– Пожалуйста, называйте меня Михаил Сергеевич.
– Хорошо. Извините, Михаил Сергеевич…
– Ничего. – Старик уже стоит рядом. Его седая макушка доходит Новому до плеча.
– Вы разбираетесь в астрономии? – спрашивает Сол.
– Немного, – не сразу отвечает Михаил Сергеевич. – Вот Полярная звезда, – узловатый палец указывает на «хвост» Малой Медведицы.
Сол улыбается. Все его переживания куда-то исчезли, в голове прояснилось. Сознание заполняется сиянием космоса.
– Эм, знаете, – говорит Михаил Сергеевич, прочистив горло, – у меня тут одно дело…
– Какое? – оживляется Сол. Он отрывает взгляд от неба и смотрит на хрящеватый нос собеседника.
– Нет, не к вам. – Михаил Сергеевич замолкает.
Сол ждет, но старик почему-то медлит. Переминается с ноги на ногу, смотрит в сторону. Его морщинистые руки сцеплены, пальцы нервно подрагивают.
– Извините, – нарушает молчание Сол, – всё хотел спросить у вас… Как я понял из разговоров, вы акушер, и все дети в ваших руках каким-то непостижимым образом рождаются живыми. Но в городе я не видел никого моложе вашей дочери Кати.
– Семьи, у которых рождается ребенок, – отвечает Михаил Сергеевич, нахмурившись, – при его регистрации получают хорошую жилплощадь в Пекине, в самом центре мировой цивилизации, обеспечиваются всем необходимым на всю оставшуюся жизнь, а их дитя становится очередным «самым молодым жителем планеты» – звездой, если выражаться метафорично. Соответственно, счастливым полноценным семьям в нашем Бору делать нечего.
– А вы сами?..
Михаил Сергеевич пропускает этот вопрос.
– Послушайте, если быть откровенным, то мне сейчас очень нужно идти. Но вас я не могу оставить в своем доме, эм… без присмотра. Пожалуйста, войдите в мое положение – незнакомый человек, еще и Новый…
– Я понимаю, – спокойно говорит Сол. – Мне стоит покинуть вас…
– Нет. Вы, как бы мне этого не хотелось, пойдете со мной, – говорит старик и протягивает что-то белое – респиратор, который, видимо, до этого прятал в кармане серого пальто.
Сол удивленно смотрит на ракушку. В голову закрадываются подозрения.
– Зачем это?
– Без него никак. – Михаил Сергеевич вкладывает респиратор в его руку. – Прошу вас, вернитесь в дом и возьмите накидку. Под утро похолодает.
– У меня терморегуляция.
– Дело ваше.
Михаил Сергеевич, оглянувшись на дверь, вздыхает и спускается с крыльца. Сол следует за ним.
Улица не освещена, лишь изредка то на одной, то на другой стороне дороги встречается одинокий фонарь, светящий мертвенно-синим светом. Но сияния луны, край которой чуть надкушен, хватает, чтобы не запнуться о торчащие кирпичи. Дома вокруг небольшие, не выше трех этажей. Окраина города – бывший элитный район, в котором состоятельные люди могли жить подальше от шума и толпы, в личных коттеджах.
– Куда мы идем? – нарушает молчание Сол.
Звучит глупо – и без того понятно, что направляются они к Стене и респираторы взяли не просто так. Поэтому старик отвечает на другой, незаданный вопрос:
– У меня назначена встреча с одним другом. Он должен… – Михаил Сергеевич замолкает, хватает Сола за запястье и тянет в тень здания.
Впереди раздается мерный шум, по дороге проскальзывает свет фар. Доносится неразборчивая, пережеванная динамиком речь. Голос становится громче, но резко падает. Мерный шум удаляется.
Наступает полная тишина. Они стоят еще минуту, прислушиваясь, затем продолжают путь.
– Патрули, – объясняет Михаил Сергеевич, – лучше не попадаться. Лишь потратим время на объяснения. Да и вы… – Он окидывает Сола взглядом снизу вверх.
На этой улице дома выглядят всё хуже. Почти во всех выбиты стекла, у многих нет крыш, а у некоторых и стен – лишь скелет из колонн и ригелей. Под ногами теперь ковер из кирпичей, осколков, кусков дерева, пластмассы и прочего мусора.
Впереди – Стена. Она черной громадой возвышается над свалкой, кажется какой-то неуместной, резко контрастируя с окружающим миром. Когда они подходят ближе – мусора здесь заметно меньше, – становится видно, что она тянется далеко в обе стороны и края ее тонут в сырой ночной мгле.
– Наденьте маску, – говорит Михаил Сергеевич и сам тоже защелкивает ремешок респиратора на затылке.
Сол выполняет просьбу. Ощутив на лице прохладный материал, вдыхает, чувствует стерильность воздуха. Почти такую же, как в капсуле для сна. Перед глазами возникает стеклянный купол, тело проваливается в мягкую постель…
Внезапно он осознает, что наконец проснулся. Только капсула еще не открылась. На передней ее панели мелькают бессмысленные символы, и удивленный Сол пытается стереть их ладонью. Через некоторое время ему это удается, и перед ним появляется светлое пятно. Спустя секунду становится ясно, что это лицо Нового. Он ехидно скалится, и его улыбочка кажется смутно знакомой. Да ведь это тот самый врач, задававший странные вопросы, как же его… Сол видит длинный номер, даже не номер, а странное сочетание цифр с латинскими буквами. Вспоминает имя врача: 015-й.
Сол понимает, что он не лежит, а стоит, упершись спиной в мягкую поверхность. Вестибулярный аппарат испытывает шок.
Это капсула для управления дроном. И как он мог спутать ее с капсулой для сна?..
Новый перед ним всё еще неприятно ухмыляется. Это совсем не врач, не 015-й. Это навигатор. Он шевелит губами, что-то говорит, но ничего не слышно.
– Что? – спрашивает Сол, и голос становится чуть громче, но всё равно не разобрать ни слова. – Пожалуйста, повторите еще раз!
– Что с вами? Пойдемте…
Какой знакомый голос… Каждое слово будто произносит другой человек. Аманда? Влад? Журавль? Журавль!
– Что же вы застыли? Нам нужно идти. Скоро рассвет! – говорит Михаил Сергеевич, растерянно смотря на Сола. Новый издает громкий клокочущий звук, отчего Михаил Сергеевич вздрагивает и начинает тараторить: – С вами всё в порядке? Пожалуйста, ответьте… Нам нужно идти. Меня ждут. Я не могу тратить здесь время…
– Извините, – говорит Сол, схватившись за затылок. – Мне что-то… стало нехорошо.
Михаил Сергеевич испуганно смотрит на него. Бормочет тихонько, что с прошлым Новым тоже было нечто похожее.
– О ком вы говорите? – спрашивает Сол, теперь уже потирая лоб.
– Эм, – выдавливает Михаил Сергеевич, – ты… до тебя здесь уже был один Новый… Нам пришлось его убить, он стал нестабильным, и мы испугались, что… Это было лет десять назад, я даже не думал, что подобное может повториться, что в городе опять появится Новый…
Сола удивляют эти слова. Он уже полностью пришел в себя, но старик держится от него на расстоянии.
– Послушай, нам нужно идти. – Михаил Сергеевич, видимо от испуга, перешел на «ты».
– Да, конечно, – отвечает Сол, двигаясь с места.
Михаил Сергеевич поворачивается к Стене, идет вперед, то и дело спотыкаясь.
Десять лет назад «Человечество» приводило одного из Новых в Светлый Бор. Значит, Сол не единственный, кто побывал здесь. Михаил Сергеевич явно выдал то, что должно было оставаться тайной. А, собственно, почему тайной? Наверное, потому, что того Нового они убили.