[144]. И эта закономерность не вызывает удивления, если рассматривать мировую капиталистическую системы не как благотворительное общество, где сильные помогаю слабым, а как жестко иерархическую структуру, в которой страны ядра безвозмездно извлекают часть фонда труда зависимых стран.
Российский капитализм, возникший на руинах индустриальной советской экономики, просто перепрыгнул эпоху первоначального накопления капитала, и стал частью капиталистической системы не в качестве молодого юноши, а уже будучи смертельно больным старцем. Никакого будущего качественного развития у такйго капитализма нет, помимо быстрой гибели, его может ожидать лишь продолжительная агония и экономическая стагнация.
Глава 3. «Шоковая терапия»
Перестройка привела к разрушению единого народно-хозяйственного комплекса советской экономики. Этот процесс происходил в несколько этапов. Основную роль в нем играла экономическая политика «шоковой терапии». Цель «шоковой терапии» заключалась в системном разрушении советской экономики и создании на ее руинах в очень короткие сроки рыночной системы. Важно отметить, что новые власти не пытались заимствовать какие-то позитивные элементы советской экономики, чтобы создать «социально-ориентированный капитализм», по примеру скандинавских стран. В России произошло полное обнуление позитивного исторического опыта СССР ради реализации задачи построения «чистого капитализма» по заветам неолиберальной экономической школы. «Шоковая терапия» состояла из следующих шагов:
1) либерализация цен;
2) экономическая стабилизация посредством резкого сокращения государственных трат на социальную сферу;
3) приватизация.
Перед началом реформ Ельцин в октябре 1991 г. говорил: «Обстановка не улучшается. Разовый переход к рыночным ценам – тяжелая, вынужденная, но необходимая мера. Хуже будет всем примерно полгода, затем – снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами. А к осени 1992 года, как я обещал перед выборами, – стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей. Защитить уровень жизни всех на первом этапе реформ мы не сможем»[145].
На практике, как уже известно, получилось несколько по-другому. С января 1992 г. был отменен государственный контроль над 80 % оптовых и 90 % розничных цен. Только за месяц розничные цены подскочили в 3,5 раза. К концу 1992 г. инфляция достигла 2600 %. Гиперинфляция уничтожила денежные накопления нескольких поколений советских граждан. К 1989 г. на счетах Сбербанка граждане хранили сбережений на сумму более 296 млрд рублей.
Расходы государства за 1992 г. составили 38,7 % ВВП, в то время как в 1991 г. госрасходы составляли 47, 9 % ВВП. К 1995 г. доля госрасходов в России снизилась до 35 % от ВВП, что вполне соответствовало неолиберальной экономической модели США того времени[146].
Наряду с либерализацией цен и сокращением государственных расходов, важнейшее значение в рамках политики «шоковой терапии» получила приватизация госпредприятий. Она имела не планомерный характер, а целенаправленно осуществлялась в очень короткие сроки по мошенническим схемам. В первую очередь это обуславливалось политическими причинами. Создание «эффективных частных собственников» как опоры новой власти и разрушение единого народно-хозяйственного комплекса СССР подрывали возможность воссоздания советской экономики в каком-либо виде, делая капитализм в России необратимым явлением. Данный мотив не раз подчеркивал один из главных деятелей приватизации – А. Чубайс[147].
Легальная приватизация 1990-х гг. проходила в несколько этапов: 1) малая приватизация; 2) ваучерная приватизация;
3) залоговые аукционы. Малая приватизация касалась магазинов, кафе и предприятий легкой промышленности. К концу 1993 г. было приватизировано 89 тыс. мелких предприятий. При этом, по расчетам Г. Ханина, стоимость приватизируемого имущества была занижена в 41,4 раза[148].
| Всего | Торговля | Общ. питание | Услуга | |
|---|---|---|---|---|
| Число предприятий | 102,3 | 57,7 | 14,7 | 29,9 |
| Из них приватизировано (%) | 71,2 | 68,2 | 69,7 | 77,7 |
В результате массового распространения в 1992–1994 гг. приватизационных чеков, скупленных инвестиционными фондами и обмененными на акции предприятий’, к середине 1994 г. 2/3 всех государственных и муниципальных производств оказались приватизированными. Приватизация неслучайно осуществлялась через печатание приватизационных чеков. Чубайс предполагал на первом этапе приватизации расширение числа частных собственников за счет раздачи акций предприятий работникам и директорскому корпусу. С. Меньшиков пишет: «…первоначальная приватизация предприятий в России в 1992–1994 гг. была в значительной мере закреплением сложившегося положения, то есть передачей собственности тем, кто и без того уже каждодневно ею распоряжался»[150].
| Годы | Бюджетное задание (млрд руб.[152]) | Фактическое поступление (млрд руб.) | Выполнение (%) |
|---|---|---|---|
| 1993 | 54,0 | 66,2 | 122,6 |
| 1994 | 1 244,9[153] | 116,0 | 9,3 |
| 1995 | 8,8 | 4,77 | 54,2 |
| 1996 | 12,4 | 0,83 | 6,7 |
| 1997 | 4,2 | 18,78 | 447,6 |
| 1998 | 8,1 | 15,3 | 188,9 |
| 1999 | Не устанавливалось | 8,51 | – |
| 2000 | 21,0 | 31,29 | 149,0 |
Сами реформаторы признавали этот шаг вынужденной мерой, которая должна была предотвратить социальный взрыв[154]. После завершения первого этапа приватизации на смену красным директорам должен был прийти «эффективный собственник» – банковский спекулятивный капитал и партийно-хозяйственная номенклатура, в интересах которых действовала команда Чубайса. В реальности так и произошло: в 1994 г. 62 % акций средних и крупных предприятий принадлежало инсайдерам – работникам (53 %) и директорскому корпусу (9 %), 21 % – внешним инвесторам, 17 % – государству. В 1998 г. доля внешних инвесторов выросла до 51,5 %, доля инсайдеров сократилась до 40,1 %: работники (31,1 %), дирекция (9 %); государству принадлежало 8,4 %[155]. Г. Ханин верно замечает: «Рубежом в структуре собственности явился 1995 год. Если до этого года включительно основный субъектом собственности явился прямо или косвенно (благодаря влиянию на членов трудового коллектива) топ-менеджмент предприятий, то затем основными субъектами стали новые собственники, преимущественно олигархи. Ирония судьбы состоит в том, что как раз против “красных директоров” как социального слоя и проводилась ваучерная приватизация»[156].
Важно также отметить, что новые власти допустили бесплатную приватизацию жилищного фонда и дачных участков. В общую долевую собственность работников колхозов и совхозов были переданы т. н. «паи» – земли сельхозназначения. В СССР не было частной собственности на жилищный фонд (за исключением т. н. «частного сектора» в личной собственности), формально, большинство советских граждан выступало в качестве нанимателей жилого помещения[157]. Де-факто в позднем СССР действовал скрытый рынок жилья, реализовавшийся в форме обмена квартирами с доплатой[158]. Конечно было бы глупостью заявить, что Ельцин «подарил» россиянам право на приватизацию своих квартир, которые и так находились в личной собственности. Новые власти лишь легализовали многолетнюю теневую практику, но этот шаг имел далеко идущие последствия. Миллионы граждан получили по кусочку собственности, что подавалось властями как реализация права каждого на часть национального благосостояния. Если отбросить риторику, то на деле перед нами – манипуляция. Если не брать паи, которые передавались меньшей части населения, проживающего в сельской местности, большинство российских граждан не получали ничего, они так и продолжили жить в своих советских квартирах. Но благодаря приватизации квартир в общественном сознании возникла иллюзия, согласно которой, новая власть создала многомиллионный слой частных собственников. Привязка постсоветских обывателей к частным квартирам стало одной из тех преград, не допустивших радикального выплеска народного недовольства в 1990-е гг. в форме бунта или восстания.
Экономические реформы, осуществляемые по требованиям МВФ, за 1990-е гг. привели к резкому сокращению ВВП на 42 %, и падению промышленного производства на 56 % по сравнению с пиковым 1988 г.[159] По оценке экономиста Смирнова С. В., в 1994 г. российская экономика была отброшена к уровню РСФСР 1962 г. И только в 1998 г. Россия достигла уровня РСФСР 1974 г. (по альтернативным оценкам)[160]. Стоит отметить, что это был самый серьезный экономический спад в новейшей истории, который произошел не в военное время. ВНП США в эпоху великой депрессии снизился на 30 %. Параллельно процессу резкого падения промышленного производства, разрастались структуры теневой экономики. По данным МВД в 1990–1991 гг. в теневой экономике производилось 10–11 % ВВП России, в 1993 г. – 27 %, 1994 г. – 39 %, 1995 г. – 45 %, 1996 г. – 46 %. Госкомстат дает более умеренные цифры: 1992–199