- Ну, шо, проснулась, болезная? Эээ, глаза не пучь, хуже сделаешь...
Что-то влажное и плохо пахнущее опустилось на глаза.
- Ничего, моча Совки быстро глаза вылечит. Чего кряхтишь? Пить охота? Щас, напою тебя. А потом буду руку тебе ломать. Да не пучь глаза, дура ты какая! Срослась она у тебя плохо, не так как надо. Ломать и складать буду, а потом сращать. Ох, мне и возни с тобой. А все проблемы от сердца, сердце у меня такое, доброе! Тьфу, на него. Только забот прибавляет... Ну, пей тихонечко, не надо много. Ну что, готова?
Лежу, ни жива, ни мертва. Страшно так, что аж зубы сводит. Как руку ломали, под каким наркозом, не знаю, но боли не почувствовала совсем, слышала только звук, треск. Мысли метались в голове, я недоумевала. Понятно, что не в больнице. Пик-пик-пик не слышу, звуков приборов нет, судя по запаху, уж точно я не в больнице. Тем временем странный чужой голос продолжал говорить. И не понятно, со мной или сама с собой.
- Так уже лучше, кость срастется и рука будет рабочей, правая, она же самая важная та. К утру оцепенение с тебя сниму. Тело будет болеть, может даже очень. Потерпишь, ты молодая, быстро на ноги встанешь. Тьфу, ну и страшна же ты, смотреть жуть. Покормлю завтра. Да не мычи, ты.… Ох, ох. Завтра, все завтра, я тож отдыхать хочу. Устала я с тобой, лечу, ломаю, ломаю, лечу. Ну, ты не боись, в этот раз кости хорошо сложила, к палке привезала, лубок хороший рука ровной будет.
Шорк-шорк, шаги утихли. Заснула я или вырубилась, не знаю.
Проснулась от завывания. Голос, который со мной разговаривал, произносил звуки и странные слова. Ничего подобного не слышала, много гортанных звуков. Лежу, прислушиваюсь, жду, что будет дальше. А дальше было больно, наверно именно так себя чувствует переломанный человек. Больно было везде. Хотелось плакать, кричать, но я не смогла. Почувствовала, как в рот льется что-то жидкое.
- Ну, ну, щас полегчает. Я ж не зверь, вижу, что болит. Пей, старайся, знаю, что не вкусно. Зато кости болеть будут меньше. Так, щас глазки твои посмотрим. Ой, фуу, загнили… Совкина моча не дюже помогла. Так щас, подожди, примочку по ядреней тебе написаю. Ха-ха, бабкин писюхи для прозрение глазюки … Прям песня!
Шарканье отдалилось и послышалось стук глухой, а потом зажурчал звук спускаемой мочи. Ёшкин кот, она что серьезно??? Что-то мокрое шлепнуло на глаза. Да, серьёзно… Запах не передаваемый, что она ест, что такая моча невообразимо смрадная? Защипали глаза, сначала легонько, а уж потом!!! Кислотой старуха мочится?
- А, проняло, я гляжу. Ну-ну, это хорошо. Лежи, я пойду, поесть тебе принесу.
После ее слов почувствовала голод, живот свело в предчувствии пополнения. Даже зуд и пощипывание в глазах стали меньше. Лежу значит, жду, а мысли птички порхают в голове. Может, думаю, родители решили лечить народной медициной, если обычная не смогла и крест на мне поставила. И привезли вот, неизвестно куда. Бабка говорит, что все тело переломано было. Но кто его ломал, а главное зачем?
- Ну что, готова откушать? Готова вижу, о как брюхо урчит, жрать хочет. Две седмицы кроме отваров во рту не было ничего. Я уж, девка, и не чаяла что ты очухаешься. Ну, открывай рот! Тааак, ам ложечку каши, из лопуха остролистного, не кривись. Он полезный, коли от него не станешь метать, так опосля дам бульона разбавленого. Я ж и могилку тебе под деревьями копать начала, хотела в болото оттащить. А потом думаю чагой-то болото вонючими девками засорять? Ха-ха-ха, правда-правда, вырыла. А то чё, как помрешь, думаю, ещё пуще завоняешься. Так завсегда лучше прикопать. И лесу польза и мне костяхи твои на глаза попадаться не будут. Жуй, глотай. Коли выжила, так надо на ноги вставать, а тут силы нужны.
Бабка кормила и болтала без остановки. Еда была отвратительной, но обещание бульона меня вдохновляло. Обманула старая, кашу эту противную я ела, по моим подсчетам, дней десять. Голос начал возвращаться. Звуки стали получатся, трудно их произносить, но с каждым днем лучше получалось. Бабка даже обмыла меня дней пять назад. Все ворчала, да приговаривала, как ей противно и какая я мерзкая. Да уж, надо думать. Как же мне было противно лёжа нужду справлять, стыдно, мерзко, чужие руки… Старуха поила какой-то гадостью, я почти все время спала. Боли уже почти не было, я переживала за глаза. Бабка примочки делала, по ощущениям тряпка всегда была смочена, по запаху не моча. В один день проснулась, а на лице ничего нет. Тишина, помещение по ощущениям пустое. Боюсь открыть глаза. Сквозь веки вижу свет, радость заполняет всю мою сущность. Старуха пугала слепотой, но может пронесло? Глаза все равно боюсь открывать. Тянусь рукой до лица, стоп, рукой? Рука работает, не верю своим ощущениям. Радуюсь. Трогаю подбородок, щеки, дальше трогать страшно, руки грязные ещё чего в глаза попадет. Руку положила обратно. Пришла мысль пошевелить ногами. Ох, колят ноги иголками при движении, но чувствую, и это уже вдохновляет. Я так увлеклась, что не услышала приближения старухи.
- Ооо, да ты, голубка моя, проснулась. Жрать хочешь? Чего мычишь то? Коли так, то хорошо, очень хорошо. А чего глазками не блымаешь, а? Боишься? Не бойся, открывай моргалки. Хорошая девочка, ну вот, посмотри на меня. Видишь чего? А?
Блым-блым. Открыла глаза. На глазах пленка как-будто, моргать неприятно, по ощущениям слизистая оболочка пересохла.
- Хоть прокряхти, я не пойму, видишь или нет. Ага, поняла, вроде немного видишь.
Нестерпимо захотела их потереть, старушенция же не дала, перехватила руку и отругала. Обзываться она мастер.
-Не тронь глаза, моргай только. Щас промоем, и будет легче.
Старуха помогла лечь на бок. Тело ломило, кололо, боль была как ни странно приятной. Болит, значит, не парализована. Значит поднимусь. Чем промывала, не знаю, пахло какими-то травками приятными, похоже на чабрец. Мама любит с чабрецом чай, потому запах знаю. Влага приятно тёплая мне понравилась. Плёнку на глазах уже не чувствовала. Приоткрыла глаза, не больно, свет и очертания предметов и старухи вижу, но не чётко.
- Ну, болезная, как зрение? Видишь хоть что-то?
- Вижу.
- Это хорошо, речь тоже почти вернулась. Раз видишь, давай поднимай свою тощую задницу. Будем учиться сидеть.
Дни полетели, голос становился увереннее, правда, звучал иначе. Ну, это наверно после болезни. Зрение еще не восстановилось до конца, пока видела мутно. Сстрашно, если так и останется. Садилась сама, ноги руки работали. Настал тот день, когда начала вставать с кровати. Училась заново стоять несколько дней, сил в ногах не было совсем. Старуха растирала ноги какой-то гадостью, воняло тиной и илом. Да пусть воняет, лишь бы помогало.
Старуха часто пропадала где то, потом появлялась, готовила противную кашу, кормила, помогала справить нужду и опять пропадала. Она не спала в том помещении, где я была. Иногда я её звала, не приходила. Может, не слышала, или игнорировала, я не знаю. Разговаривали мало, мой голос, какой-то чужой, меня пугал. Старуху если затрону с разговорами, то потом только ругательства в свой адрес и слышу. Вредная, но пока помощи больше ни от кого нет, так что терплю. Один раз спросила, где мои родители. Оказывается ослицы и осла в лесу она не встречала. По ее словам, только у них могла родиться такая как я. А почему ослица? Так это за мое упрямство.
Очень хотелось подняться на ноги. Ходить получалось плохо, Старуха поддерживала. Всё равно выходило не важно, слабость, мать её…
Утром проснулась и лёжа начала разминать руки и ноги. Позвала старуху, та не откликнулись. Странная она, эта старуха. Спрашиваю, как я у неё оказалась, так она молчит. Мол, очухаешься, расскажу. Мотивирует что ли? Откинула шкуру, которая мне одеялом служила, и начала потихоньку подниматься. Села, свесила ноги, аккуратно встала. Простоять немного удалось и попробовала я, сама, без помощи, сделать маленький шаг. Голова закружилась, тело крутануло, падение, взмах руками в надежде ухватиться за что-нибудь. Удар, боль голове. Отключилась, темно, тихо. Голос в голове.
- А, опять ты? Ну, ты задрала, птичка-душа, лети отсюда. Рано тебе ко мне.
Толчок, и привет боль. Затылок горит огнём. Лежу тяжело дышу, как собака после длительного бега. Открываю глаза…
2 глава
Лежу на полу пялюсь в потолок, я его очень хорошо вижу, каждую щелочку, каждую паутинку. Зрение вернулось, наверно удар поспособствовал. Повернула голову, смотрю и вижу изба, я такие в кино видела. Бревенчатая, пол земляной. Из всей мебели топчан, лавка, странный трехногий стол, табурет низкий, бочка в углу и куча хлама. А и печка ещё, большая такая . Печь Старуха не топила значит тепло на улице. Потолок низкий. Лежу, разглядываю все, удивляюсь. Затылок ноет надо встать. Подняла руку шишку потрогать, а то что она есть я не сомневалась. Так чердаком удариться, как же шишки не быть? Даже он голос помню. Так вот, поднимаю руку, смотрю на на неё и понимаю что конечность не хрена не моя!!! Белая, тонкая, узкая с длинными пальцами. А где мои маленькие аккуратненькие ручки с маленькими пальчиками ? Я не понимаю, голова от мыслей лопается. Рассмотрела руку одну, потом вторую, увидела светлые волоски на руках. Надо поднимается с пола, собралась и стала потихоньку собирать себя в кучу. Стою значит в позе собачки пыжусь вернутся в вертикальное положение. Взгляд остановился на ногах, на больших таких ступнях , грязненьких с длинными ногтями. А выше мамочка моя родная волосатые икры и колени, ну и выше много курчавых пшеничного цвета волос. Сделала пару шагов, я легла на топчан, от пережитого стало колотить сильно, укрылась шкурой. Лежу не знаю что и думать. Одно понятно внутри я, а тело не моё. Потянулась рука к груди, трогаю грудь, ищу различия. Нашла, аааа нашла. Раньше лёжа я была плоской, моя однушечка пряталась.А сейчас я чувствую бугорок размера так может третьего, не знаю. Стала трогать тело дальше, худая, животика нет, о, мочалка та какая!!! Это тело не знало депиляцию. Это противно, приду в себя устрою волосатости революцию. Надо старуху ждать пора нам по душам поговорить. А пока жду, посплю, от стресса клонило в сон. Скрип двери прогнал сон, Старуха входили и с ней входил свежий воздух.