— Нет, мы не партизанили.
— А как же?
— Долго рассказывать, — уклонился Ваня. — Вы лучше скажите, что хотите сажать? Яблоки?
— У нас яблоки не родятся.
— Почему?
— Не знаю.
— А вы пробовали?
— Нет.
— Так чего же говоришь — не родятся?
— А так люди говорят. Яблоки зимы боятся, морозов. Если посадить, то сразу и померзнут.
— Чего ты мне басни рассказываешь! — сердито перебил его Ваня. — У меня дома маленький сад, но и то мы каждый год почти тонну яблок снимаем.
— Врешь! — удивленно сказал Сазонов. — Сколько же у тебя яблоней?
— Семь деревьев.
— Семь? — еще больше удивился Сазонов и прыснул смехом.
Остальные весело присоединились. Девочки, отвернувшись, сдержанно фыркали в кулаки. Этот смех рассердил Ваню.
— Чего смеешься? — резко сказал он.
— А чего ты врешь? — с угрозой в голосе спросил длинноногий. — Задаешься?
— Погоди, Вася, — остановил его Трофим, низенький коренастый мальчик. — Он верно говорит. Яблони у нас даже в лесу растут. Я сам знаю.
— Растут. А какие на них яблоки родятся? Кислятина, в рот не возьмешь, и твердые — не раскусишь.
— Потому что дикие, — сказал Ваня. — Никто за ними не ухаживает, навозом не удобряет.
— А разве яблоки тоже навозом удобряют?
— Ну ясно.
Вернулась учительница с тремя лопатами.
— Вот всё, что у нас нашлось.
— Пускай они из дому принесут, — сказал Ваня.
— Совершенно верно. Ребята, быстро сбегайте домой и принесите по лопате.
— А грабли не надо? — спросила одна из девочек.
— Нет.
— Надежда Алексеевна, он говорит, что у него семь яблонь растут. А с них тонну яблок собирают, — сказал Сазонов.
— Ну, и что же? Он хорошо дело знает. Яблони у него культурные. Так и должно быть.
— Неужели тонна?
— Они еще молодые. А когда подрастут, то и больше можно снимать, — горячо сказал Ваня, забыв, что яблони срублены.
— Вы его слушайте, ребята: Николай Павлович рассказывал, что он дело знает. Председателем мичуринского кружка был.
Когда ребята вернулись с лопатами, план работы был намечен.
Большая часть мальчиков и все девочки оставались с учительницей для разбивки участка и копания ям. Остальные должны были отправиться в лес за саженцами, о которых говорил Трофим.
Первую яму, шириной с метр, выкопал сам Ваня. Дерн и верхний слой земли он сложил направо, около ямы, а нижний, подпочвенный, налево.
— Землю нужно всегда так разделять, — объяснил он. — Вот эта земля плодородная. Тут перегною много, дерн, а эта пустая земля. Сейчас плодородную землю надо вниз сложить. В нее корни дерева лягут и сразу же себе питание найдут. А эту землю сверху наложить. Дерево надо сажать чуть выше, потому что земля осядет и сравняется… Ну это потом, когда будем сажать. Надежда Алексеевна, вы копайте, а мы пойдем в лес.
— Сколько же ям копать, товарищ Морозов?
— А сколько вам надо?
— Ну хорошо. Это мы сами решим. А для кустарников как нужно копать?
— Так же. Только вы лучше с ниткой ямы размечайте. Красивей, когда деревья ровно посажены, — посоветовал Ваня.
С группой самых боевых и знающих окрестный лес мальчиков Ваня отправился на поиски материала. Он решил, что если они не найдут диких яблонь, то накопают молодых рябин. Потом к ним можно будет привить груши.
— Слушай, где ты видел дикие яблони? — спросил он Трофима.
— Это далеко. За брусничником.
— У-у… километров пять, не мене, — подтвердил Сазонов.
— А много их там? — спросил Ваня.
— Да штуки три, что ли…
— А большие они?
— Большие.
— На руках не унести?
— Куда там на руках! Громадные.
— А все-таки мы сходим туда, — твердо сказал Ваня. — Там, наверно, и маленькие есть.
— Откуда им быть?
— Яблоки-то падают на землю? Падают. А в них семена.
— Это верно, — согласился Трофим.
— Сначала мальчики разыскали участок, где росло много молоденьких рябин. Пятерым ребятам Ваня поручил выкапывать деревца и носить в школу.
— Главное, чтобы корни не засохли. Смотрите, какие они тоненькие, как паутинки. Попадут на солнце, и готово. Много ли им надо? Как принесете — сразу землей забросайте. Понятно? — пояснил он на прощанье.
Иван Сазонов, длинноногий Вася, коренастый Трофим и такой же широкоплечий его брат Шурка пошли с Ваней за брусничник. Дорогу ребята знали хорошо, шли уверенно напрямик, без тропинок, местами обходя болота.
— Здесь грузди растут, — сказал Трофим на ходу.
— Они хитрые. Схоронятся под мохом, не скоро найдешь. А копнешь — целую корзину наломаешь.
— Я люблю белые собирать, — сказал Ваня.
— Боровики!.. В этом крае мало их, а туда на уграх… видимо-невидимо. Там сосны много и белый мох.
Постепенно разговорились. Ване нравились его спутники. Откровенно, без всякой хитрости они рассказывали о своей жизни, добродушно смеялись друг над другом. Чувствовалась между ними крепкая спайка.
«Дружные ребята», — подумал Ваня.
Когда в разговоре коснулись партизан, Ваня удивился осведомленности ребят. Они знали больше его. Васька выболтал один секрет, настороживший Ваню.
— Скоро самолет прилетит. Он радио партизанам привезет, а обратно раненого: заберет.
Ваня сделал вид, что эта новость ему известна.
— А откуда он прилетит, знаешь? — спросил он.
— Из Ленинграда. Откуда больше?
Сердце у мальчика забилось. Неужели Гришу отправят в Ленинград на самолете? Жаль расставаться с другом. Уедет Гриша, и Ваня останется совершенно один.
— Это еще, неизвестно, прилетит — не прилетит, — сказал он.
— Как неизвестно? Вчера ночью должен был прилететь. Костры на дальних лугах заготовили, — уверенно подтвердил Мишка. — Стойте! Здесь озеро, надо правей брать. Сейчас и придем.
Три громадных диких яблони росли рядом. По всему было видно, что попали они сюда не случайно. Кругом рос молодой лес. Раньше тут были пашни: кто-то здесь жил, трудился, а потом забросил место.
— А знаете что, ребята? Здесь жил какой-нибудь отшельник.
— Ну да, откуда ты знаешь?
— Смотрите, как старый лес растет. Квадратом. Тут он землю пахал.
— А дом-то где?
— Сгнил, наверно, или сгорел.
— Верно. А может, он клад где-нибудь зарыл. Они богатые были, отшельники. Надо поискать, — сказал Васька.
— Бросьте выдумывать. Клад! — передразнил Ваня. — Вот я клад уже нашел. Смотрите, сколько яблонь насеялось.
Дружно принялись за дело и за короткое время накопали тридцать пять молоденьких яблонек. От недостатка питания и обилия сорняков все яблони вытянулись, стволики у них были тонкие и вряд ли они выжили бы здесь.
Ребят охватил азарт. Они уже мечтали о громадном гаде при школе.
— Только яблок не дождаться, — с огорчением заметил Сазонов.
— Почему?
— Оборвут зелеными.
— Пускай попробуют. Мы дежурить станем по очереди и никого не пустим, — сказал Трофим.
— Сами караульные и оборвут, — возразил Сазонов.
— А горох в колхозе не обрывают.
— То горох, а то яблоки.
— Замолчи, — рассердился Трофим. — Ваня, а что если большие выкопать да свезти на лошадях? — предложил он, останавливаясь около старых яблонь.
— Нет. Вы лучше сделайте так, — посоветовал Ваня. — Осенью, когда яблоки созреют, соберите их, дайте им сгнить, а семечки выберите и посейте. Потом я вам подробно расскажу и покажу, как надо прививку делать.
Выкопанные деревья разделили поровну, перевязали, корни их завернули в сырой мох и, взвалив, на плечи, тронулись в обратный путь. Ваню освободили от ноши, и он взялся нести лопаты.
— Трофим, а у тебя отец сильный? — спросил Ваня.
— Отец не шибко. Дед здоровый был. Подковы ломал, как хворостинку. Дядя Митя у нас самый здоровый.
— А где он?
— Кто?
— Дядя Митя.
— В Красную Армию пошел.
Усталые, но довольные пришли ребята в село. Около школы уже стояли ровные ряды рябинок, а свежевырытые ямки в таком же порядке спускались к реке. Посадку отложили до утра, а принесенные яблоньки сложили в сарае, спрыснув мох водой. Ваня попрощался с новыми приятелями и отправился домой.
Прохора не было. На столе стояла кринка молока и лежал большой ломоть хлеба. Уже засыпая, Ваня спохватился, что не зашел навестить Гришу, но решил сделать это завтра.
Проснулся Ваня от резких толчков. Прохор сильно тряс его за плечо.
— Ваня, вставай скорей!
— Что такое?
— Поднимайся, дружок. Сейчас полетишь.
— Куда полечу? — с недоумением спросил Ваня.
— Давай, давай… Некогда, торопил его Прохор. — Боевая тревога! Некогда ждать. Какие у тебя вещи есть, всё забирай.
— Ничего у меня нет.
— Тем лучше.
Ваня начал понимать, что произошло какое-то важное событие, и заторопился.
— Самолет прилетел, — рассказывал Прохор уже на ходу. — Неделю ждали. Радиста нам прислали и станцию. Сейчас с Москвой будем говорить, как по телефону.
— Ну, а я-то зачем? — допытывался Ваня.
— Николай Павлович всё скажет. Иди, не отставай.
Ваня бежал вприпрыжку, спотыкаясь о кочки, камни. Шли прямо по полю, не разбирая дороги. За перелеском, на лугу горели костры и между ними черным силуэтом четко вырисовывался самолет.
Когда они подошли к самолету, Гриша, закутанный в тулуп, уже сидел в кабине.
— Долго вы копались! — встретил их Николай Павлович. — Ваня, я решил тебя с Гришей отправить. Делать тебе здесь нечего, а Грише нужен сопровождающий. Одним словом, лети, дружок. Вот тебе два письма. Это письмо официальное. Ты отдашь в штабе…
Николай Павлович подробно объяснил, что нужно делать, к кому обращаться.
— А это письмо к другу моего отца. Раньше он работал в Ботаническом саду. Разыщи его и передай письмо. Очень может быть, что ты у него устроишься работать. Не потеряй. Желаю тебе счастья. Война кончится, соберемся вместе…
Кто-то потряс Ванину руку, кто-то похлопал его по плечу, и крепкие руки подсадили в самолет. Из темноты подбросили Ване полушубок.