Безопасность в отношениях между различными социальными группами
Безопасность в отношениях между различными социальными группами – полами, расами, национальностями и прочими – ещё одна сторона глобального «сейф-дискурса», в последние годы приобретшего отчётливо выраженные социально-принудительные, по сути тоталитарные черты.
Идеология и практика safe spaces («безопасных пространств») стартовали в конце 1980-х гг.[189] как инициатива по созданию пространств, свободных от гомофобии. Впоследствии эта идея и это начинание получили развитие в США и других западных странах как концепция превращения университетов, а затем всех учреждений и публичных пространств в пространства, свободные от любых форм дискриминации и угнетения конвенционально сильными (классический набор «сильных качеств» – белый цисгендерный гетеросексуальный мужчина из обеспеченной семьи[190]) – конвенционально слабых (женщин, чернокожих и других «цветных людей», представителей квир-сообществ, инвалидов и т. д.).
В конце концов данная тенденция стала приобретать всё более отчётливые антилиберальные формы, так что исследователь этой темы, автор статей «Тирания ”триггерных слов“ и ”безопасные пространства“ колледжей» (2015) и «Кампусный коллективизм и контрреволюция против свободы» (2017), известный либеральный профессор-экономист Ричард М. Эбелинг повёл речь об активистах борьбы за политкорректность в университетах (как уже упоминалось в начале работы) как о новых тоталитаристах[191].
Ричард М. Эбелинг
Этот тренд достиг в США и других западных странах своего рода кульминации в период резкой активизации борьбы с харассментом («дело Харви Вайнштейна», кампания #metoo в 2017 г.[192]) и системным расизмом (гибель Джорджа Флойда и движение Black Lives Matter в 2020 г.[193]).
Манифестация в поддержку кампании #metoo
При всём разнообразии гендерных, расовых и прочих направлений движения за всеобщую социальную безопасность и против угнетения – все эти векторы борьбы объединяет главное: строгое деление людей, притом по чисто формальному признаку (половому, расовому, социальному), на правовые «сорта» – в зависимости от априорно декларированной этих «правосортных» групп дискриминированности либо привелигированности.
Полиция выражает солидарность с движением BLM, пытаясь одновременно его сдерживать, стоя на одном колене. США, лето 2020 г.
Данный тип сегрегации получил название позитивной дискриминации (affirmative action).
Позитивная дискриминация предполагает систему множественных запретов на слова и действия для «привилегированных», а равно общий запрет – под угрозой тотального социального бойкота (так называемой отмены, по-английски – cancel) – на любые «дискриминационные» («расистские», «сексистские», «эйблистские», «эйджистские» и прочие «обесценивающие чувства угнетённых») высказывания или даже намёки. И не только в настоящем, но даже в отдалённом прошлом.
Наказание неотвратимо настигает как ныне живущих людей, так и героев далёких исторических эпох. В том числе олицетворяющих собой не только драматическую эпоху войны между Севером и Югом, когда решался вопрос об отмене рабства[194], но и ту пору, когда США боролись за независимость и формировались как государство, опирающееся на определённые, в том числе персонифицированные, культурно-исторические символы[195], олицетворяющие либерально-демократическую цивилизацию как таковую во всём её прошлом и настоящем.
Рашмор – гора в горном массиве Блэк-Хилс (Южная Дакота), в которой высечен барельеф высотой 18,6 м, содержащий скульптурные портреты четырёх президентов США: Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна
Ниже – всего один характерный пример последнего времени: принятие 18 октября 2021 г. решения о выносе из здания Городского совета Нью-Йорка статуи одного из отцов-основателей США и авторов Декларации независимости (1776), 3-го президента США и активного борца за свободу слова, свободу вероисповедания и принятие Билля о правах Томаса Джефферсона. Новостное агентство Reuters сообщило об этом событии так:
«Статуя президента Томаса Джефферсона, более века находящаяся в зале городского совета Нью-Йорка, будет низвергнута после того, как общественная комиссия провела переоценку наследия отца-основателя, который также был рабовладельцем. Комиссия по общественному дизайну Нью-Йорка единогласно проголосовала в понедельник за демонтаж 7-футового (2,13-метрового) бронзового изображения Джефферсона, которое наблюдало за ходом работ в самом густонаселённом городе США с 1915 года»[196]. «…“Джефферсон воплотил в себе некоторые из самых позорных частей долгой и сложной истории нашей страны”, – заявила, обращаясь к Комиссии, член Совета Адриенна Адамс, сопредседатель Группы чернокожих, латиноамериканцев и азиатов Совета. “Городу пора перевернуть страницу и двигаться вперёд”»[197].
«Место Джефферсона в истории США сложное. Написав, что “все люди созданы равными” в качестве основного автора Декларации независимости, он [Джефферсон, – Д. К.] также поработил более 600 человек и стал отцом по меньшей мере шести детей от Салли Хемингс, порабощённой им женщины»[198], —
пояснил со своей стороны в редакционной ремарке Reuters.
И хотя среди общественности раздались голоса против удаления статуи из помещения Городского совета Нью-Йорка: «Шон Виленц, профессор американской истории Принстонского университета, написал в письме, зачитанном комиссии:
“Статуя – знак особого почитания Джефферсона за его величайший вклад в Америку, более того, в человечество в целом“», — решение о её сносе было принято, как уже упоминалось выше, комиссией единогласно[199].
Если критические замечания в адрес борцов с системным расизмом и с иными видами системного угнетения, по поводу которых бьёт в набат прогрессивная социальная повестка, ещё возможны, то активные действия для статусных людей, дорожащих своей репутацией, по сути исключены.
Статуя Т. Джефферсона в помещении Городского совета Нью-Йорка
Нарушителей вновь установившихся жёстких правил социального поведения ждёт жестокая и неотвратимая социальная кара. Фактически все, кто признаются априори привилегированными, оказываются частично – в зависимости от конкретной ситуации, с разной степенью полноты – поражёнными в своих правах, включая базовые для западной цивилизации: на неприкосновенность личности, на неприкосновенность статуса, на неприкосновенность частной собственности.
Показательными в этой связи стали события, сопровождавшие протестное движение BLM (Black Lives Matter – «Чёрные жизни важны») летом 2020 г. Множественная и неправовая в своей основе атака на свободу слова (включая свободу научной мысли и художественного творчества), на неприкосновенность и социальный статус личности, на частную собственность[200] – проявила себя в той ситуации повсеместно, притом не только в США, но и во многих странах Запада.
Базирующийся в Польше белорусский информационный канал «Вот Так TV» (Белсат) спустя год напомнил о нескольких, рандомно выхваченных из общей массы, эпизодах:
«Спортивный комментатор Грант Нейпир написал в Твиттере, что все жизни имеют значение – и был уволен за расизм. [Телевизионная сеть] HBO удалила “Унесённые ветром” из-за расового неравенства, немедленно начались и другие культурные баталии: добровольные цензоры стали обсуждать удаление подобных фильмов и книг из общего доступа или хотя бы добавление к ним идеологически правильного (на текущий момент) вступления»; «Протесты перешли и в Старый Свет. Так, Кембриджский университет поддержал преподавательницу из Индии, которая заявила в Твиттере: “Белые жизни не имеют значения”. Радио острова Мэн отстранило ведущего после высказывания “Все жизни имеют значение” и отрицания привилегированности белых; вернее, после последовавшего за этим возмущения темнокожего слушателя»[201].
Об этой проблеме также размышляли американские наблюдатели.
Так, американский учёный Майкл Фрис, работавший в Санкт-Петербургском государственном университете в 2017–2021 гг., поделился в одном из петербургских журналов своими воспоминаниями и рефлексиями по данному вопросу в материале, озаглавленном тревожной цитатой, взятой из беседы с ним: «Мне кажется, Штаты уже на пороге гражданской войны, хотя никто об этом особо не говорит»:
«Когда я учился в университете в Массачусетсе в Wheaton College, то жил в общежитии в трёхместной комнате. Один сосед – типичный белый, второй, Уэйн – афроамериканец. И целый год мы жили вместе. Говорили абсолютно обо всём: от музыки до женщин. Мы столько всего обсудили! И не было никакой стены недоверия, никакой самоцензуры. Никто не считал, что чужое мнение или какие-то отдельные слова нарушают его safe space…». «Со времён моего студенчества много изменилось! Сегодня практически никто не хочет воспринимать другое мнение. Если я скажу вместо “BLM” – “All Lives Matter” – меня просто обвинят в расизме и симпатиях к Трампу. На этом “спор” закончится. Сейчас все очень агрессивные и чувствительные одновременно…»