«БОСТОНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ». В 1773 году в Бостон завезли большой груз чая по намеренно заниженной цене. Ему отводилась роль приманки, английские власти надеялись, что американцы не продержатся долго без этого привычного товара. Но колонисты продолжали бойкот, обходясь без традиционного чаепития. Наконец самые решительные из бостонцев (члены законодательного собрания и местной масонской ложи), переодевшись индейцами, под боевые кличи увлекли толпу горожан в порт и, поднявшись на корабли, сбросили весь чай в море. Это событие окрестили «Бостонским чаепитием»
Иными словами, это был сигнал к масштабному внешнему конфликту, а не к всеобъемлющему внутреннему урегулированию, каким позиционируют движение BLM его адепты.
2. «Беспорядки и грабежи являются эффективной тактикой протеста против жестокости полиции».
В качестве главных аргументов в этом случае зачастую выставлялись риторические восклицания вроде заголовка материала Арвы Махдави, опубликованного в The Guardian: «Если насилие не является способом покончить с расизмом в Америке, то что же тогда остаётся?»
Подзаголовок материала сразу же давал ответ на этот риторический вопрос и пояснял, что не остаётся, конечно же, ничего: «Неприятная правда заключается в том, что иногда насилие – это единственный оставшийся ответ»[212].
Арва Махдави
3. «Это не беспорядки, связанные с насилием. Это восстание».
Так, чёрная квир-феминистка (как её представила редакция), колумнистка журнала Teen Vogue Дженн М. Джексон заявила, что термины «бунтовщики» и «мародёры» следует расценивать как тенденциозно негативные и нацеленные на «делегитимацию» протестных движений.
Дженн М. Джексон
Заголовок её статьи звучал как призыв: «Не позволяйте им злословить о ”возмущениях“ и ”беспорядках“: то, как мы называем [протестные] движения, имеет значение». Правда, далее, – вероятно, позабыв о собственном заголовке, – автор поясняла, что терминами, которые должны позволить думать о протестных движениях «как о хорошей беде» («to think about these protests as good trouble»), являются такие, как «восстание» («uprising») и «возмущение» («rebellion»), причем последнее – «возмущение» – было обозначено в заголовке (см. выше) как нежелательное[213]. Этот небольшой стилистико-смысловой нюанс лишний раз позволяет, как представляется, ощутить степень эмоциональной первичности и рациональной вторичности как публицистики, посвящённой оправданию событий, связанных с социальными беспорядками, так и самих этих событий.
А вот ещё одна революционно-этическая сентенция – от «репортёра», как она сама себя представляет в Твиттер-аккаунте, Иды Бэ Вэлс на экране CBS News:
«Насилие – это когда агент государства давит коленом на шею человека до тех пор, пока вся жизнь не выйдет из его тела. Уничтожение собственности, которую можно заменить, не является насилием. Использование одного и того же языка для описания этих двух вещей не является моральным»[214].
Ида Бэ Вэлс
И хотя псевдоним этой медийной активистки (которую в реальности зовут Nicole Hannah-Jones[215]) отсылает к имени известной американской журналистки-расследователя, педагога, суфражистки и борца против судов Линча и за гражданские права чернокожих Айды (Иды) Белл Уэллс-Барнетт (1862–1931)[216], трудно представить, чтобы аутентичная Айда Б. Уэллс стала называть себя, как это делает её нынешняя радикальная почитательница в шапке своего твиттер-аккаунта, «злословной и противной мулаткой» (Slanderous & nasty-minded mulattress)[217].
Айда (Ида) Белл Уэллс-Барнетт
Точно так же, будучи убеждённой джорджисткой (сторонницей взглядов Генри Джорджа, утверждавшего, что созданная каждым собственность – неприкосновенна и что по этой причине налогообложение должно быть сосредоточено преимущественно на землевладении[218]), Айда Б. Уэллс, думается, вряд ли подписалась бы под цитированным экспроприационным пассажем своей «косплейной» фанатки.
Массированный политический прессинг со стороны как самого движения BLM, так и со стороны активно сочувствующих ему влиятельных и многочисленных СМИ, оказал заметное влияние не только на бизнес (многие крупные фирмы, чьи магазины подверглись погромам и грабежам, решили не обращаться в прокуратуру или суд), но и на работу американской юстиции. В том числе в делах, касающихся нарушения прав частной собственности. Несмотря на то, что со стороны в основном малых и средних бизнесменов или собственников были поданы соответствующие заявления с жалобами на грабителей, мародёров и вандалов, за последующий год ни одно из этих дел не закончилось вынесением обвинительного вердикта, и «до сих пор идут суды о компенсации ущерба, о бездействии полиции»[219].
При этом практически всегда леволиберальные и левые СМИ, а также общественность данного политического спектра активно высказывались и продолжают высказываться в поддержку обвиняемых по делам такого рода. В итоге в большинстве случаев прокуратура просто снимала все предъявляемые погромщикам и прочим участникам беспорядков (нападавшим на полицейских и др.) обвинения, не позволяя тем самым делу дойти до стадии вынесения судебного решения.
Автор консервативного издания The Mail News Дайана Даймонд посвятила специальный материал проблеме того, что за истекший год, особенно после того, как президента Трампа сменил президент Байден, «обвинения были сняты с большинства протестовавших в связи с убийством Джорджа Флойда прошлым летом», а «прокуроры от Орегона до Нью-Йорка решили не выдвигать целый ряд различных обвинений»[220].
«Федералы прекращают дела против так называемых борцов за гражданские права, в то же время они энергично преследуют тех [сторонников Д. Трампа, – Д. К.], кто был арестован 6 января в здании Капитолия США и вокруг него. Конечно, можно было бы возразить, что проникновение в символическую обитель нашей республики и нанесение ущерба этому зданию являются более серьёзным преступлением. Но не кажется ли вам, что это как-то пахнет политикой? Равное обращение [со всеми людьми, – Д. К.] в соответствии с законом должно быть стандартом»[221].
По сути же в деятельности американской юстиции сегодня обнаруживаются двойные, притом политизированные стандарты. Как следствие – во многих случаях игнорируются фундаментальные либеральные права, такие, как неприкосновенность личности и особенно неприкосновенность частной собственности, а соответствующие правонарушения не получают должной правовой оценки. И напротив, действия людей, которые можно было бы расценить как законную защиту своей собственности, порой оказываются криминализованы.
Нашумевшей как в США, так и во всём мире стала в этой связи история супругов – адвокатов Макклоски, жертвовавших деньги на избирательную кампанию Д. Трампа и вышедших 28 июня 2020 г. с оружием навстречу толпе активистов BLM, которые перед тем сломали старинные кованые ворота с надписями: «Частная территория» и «Посторонним вход запрещён» – и вторглись на частную улицу, на которой располагался в том числе особняк семьи Макклоски. Как выяснилось позднее, таким образом манифестанты собирались пройти более коротким путём к особняку мэра. Однако цели вторгшихся изначально ясны не были:
«Это было похоже на штурм Бастилии – наши ворота рухнули, и двор заполонила большая толпа злых, агрессивных людей, – рассказал Марк Макклоски в интервью KMOV4. – Я был в ужасе, что нас и наших питомцев убьют через несколько секунд, а наш дом будет сожжён»[222].
Стоит пояснить, что речь идёт о включённом в Национальный реестр исторических мест США дорогом особняке, которому более 100 лет и который был полностью отреставрирован за счёт хозяев – крупных коллекционеров искусства.
Обвинения в отношении активистов относительно нарушения ими права на неприкосновенность частной собственности были сняты прокуратурой, прислушавшейся к утверждениям адвокатов этих активистов о том, что «мирный протест» «не должен быть заблокирован с помощью угроз», а также к позиции подписавших интернет-петицию, требующую судить не активистов BLM, а Марка и Патришу Макклоски[223]. В итоге супругам Макклоски было предъявлено несколько обвинений. Первоначально – в незаконном применении огнестрельного оружия, что грозило тюремным заключением на срок до четырёх лет[224]. Как можно понять, в конце концов власти штата заключили с супругами Макклоски что-то вроде негласной сделки: в обмен на признание супругами вины в совершении административного правонарушения прокуратура сняла уголовное обвинение. Супругов Макклоски оштрафовали на $ 2750 (больший штраф – $ 2000 – был выписан Патрише, которая вела себя более активно) и конфисковали у них оружие[225].
Супруги Макклоски обороняют свой дом 28.06.2020 г. от вторгшихся на их территорию активистов движения BLM
О том, что супруги расценили своё признание как сугубо вынужденное, а приговор – как несправедливый, свидетельствовали последующие события. Через полтора месяца губернатор штата Миссури помиловал пару (об этом намерении, побуждая Макклоски согласиться признать свою вину, он заявлял ещё в ходе судебного разбирательства). После чего Марк Макклоски заявил, что, по его мнению, «помилование оправдывает такое [т. е. их с супругой, –