<…> Это звучит так, будто в этом нет смысла. Уголь ужасен из-за углерода. Но именно сжигая много угля, они делают себя богаче, и, если они станут богаче, у них будет меньше детей, и у вас уже будет не так много людей, сжигающих углерод, возможно, вам будет лучше в 2070 году»[273].
Касаясь проблемы актуального эко-активизма, Эмануель и Уигли подчеркнули, что крайняя эко-риторика лишь усложняет достижение эффективного политического соглашения по изменению климата[274].
Здесь стоит отметить, что авторитетные учёные-климатологи уже столкнулись с тем прискорбным для них фактом, что их суждения и призывы оказываются менее резонансными, чем риторика эко-активистов, не являющихся не только специалистами в сфере климатологии, но зачастую даже не имеющих базового среднего образования.
В 2013 г. четыре всемирно известных специалиста по проблеме изменения климата, в том числе упомянутые Калдейра, Эмануель, Уигли, а также Джеймс Э. Хансен (из Института Земли Колумбийского университета) обратились через СМИ к руководителям крупнейших держав с письмом, где предложили свой способ создания эффективного противовеса углеродной энергетике.
Джеймс Хансен
Оценив в этом письме тенденцию к глобальному потеплению в контексте углеродных выбросов как актуальную (позднее, как видно из цитированной выше публикации Forbes, 2019 г., трое из четырёх подписантов, опрошенных автором статьи, всё же охарактеризовали её как неоправданно преувеличенную), в то же время топ-климатологи высказали предложения, радикально отличавшиеся от современной мейнстримной эко-повестки, связанной с принудительным переходом на «зелёную энергетику».
Вместо него они предложили поддержать развитие более безопасных, чем в прошлом, ядерно-энергетических технологий и отказаться от неприятия атомной энергетики, являющейся (при условии её продуманной эксплуатации) наименее вредной для атмосферы. Апеллируя к утвердившемуся в обществе априорному убеждению в углеродном следе как главной причине глобального потепления, учёные подчеркнули, что «именно продолжающееся противодействие ядерной энергии» угрожает «способности человечества избежать опасного изменения климата».
И далее:
«Глобальный спрос на энергию быстро растёт и должен продолжать расти, чтобы обеспечить потребности развивающихся экономик. <…> Мы можем увеличить энергоснабжение при одновременном сокращении выбросов парниковых газов, если только новые электростанции откажутся от использования атмосферы в качестве свалки отходов»; «Возобновляемые источники энергии, такие, как ветер, солнечная энергия и биомасса, безусловно, будут играть важную роль в будущей энергетической экономике, но эти источники энергии не могут расширяться достаточно быстро, чтобы обеспечивать дешёвую и надёжную электроэнергию в масштабах, необходимых мировой экономике»[275].
Однако на мировую эко-повестку предложения авторитетных экспертов не повлияли никак. Её продолжили формировать идеи, выдвигаемые эко-активистами и поддерживаемые системно встревоженной общественностью, реагирующей на марши школьников с барабанами и канистрами с намного большим доверием и сочувствием, чем на экспертные суждения и предложения профильных профессоров.
Упомянутые климатологи – не единственные учёные, кто:
– во-первых, высказывается в современном мире на тему изменения климата не алармистски, в диапазоне от отрицания гибельных для человека последствий изменения климата – до отрицания глобального потепления как такового, а также возможности релевантно прогнозировать климат вообще;
– во-вторых, ставит под сомнение / отрицает антропогенный фактор изменения климата;
– в-третьих, критически сдержанно относится к «ударно-сверхсрочным» перспективам «зелёной энергетики».
В 2014 г. американский писатель и публицист (впрочем, не профильный специалист по климатологии и экономике, а философ по образованию), специализирующийся на темах энергетики и промышленной политики, а также основатель и президент Центра индустриального прогресса Алекс Эпштейн опубликовал книгу «Моральные аргументы в пользу ископаемого топлива» («The Moral Case for Fossil Fuels»). В ней он подверг резкой критике панические прогнозы, связанные с изменением климата, и попытался доказать пользу сохранения именно углеродной энергетики.
В книге Алекс Эпштейн вспомнил о том, как в 1980–90 гг. миру уже пророчили скорую экологическую катастрофу:
«…к 2000 году Великобритания будет представлять собой небольшую группку нищих островов с населением в 70 миллионов голодающих людей»; «…экономическому процветанию Америки придёт конец: больше не будет в избытке ни дешёвой энергии, ни дешёвой еды»[276].
Алекс Эпштейн
Но в 2012 г., как подчеркнул Эпштейн, мир использует на 39 % больше нефти, на 107 % больше угля и на 131 % больше природного газа, чем в 1980-м. Это должно было привести к катастрофе согласно всем прогнозам. Однако результатом стало беспрецедентное повышение качества жизни. А дело в том, что климатические модели создаются с помощью компьютерных программ, дающих ретроспективный прогноз на данных за прошедшее время. По этой причине такие модели не годятся для успешного прогнозирования развития событий в будущем. Эпштейн привёл данные 102 климатических моделей, разработанных в 1970–1990 гг., ни одна из которых не оказалась близка к реальным показателям климатических изменений. И заключил:
«Модели прогнозирования климата, особенно те, в которых за ключевой фактор, воздействующий на климат, взят углекислый газ, оказались провальными. Это в полной мере отражает безуспешность попыток понять и спрогнозировать чрезвычайно сложную систему, которой является климат»[277].
(Стоит отметить, что, тем не менее, в 2021 г. Нобелевская премия в области физики была присуждена учёным, занимавшимся именно моделированием климата, включая фактор углеродного следа[278]).
Нет никаких доказательств, – отметил Эпштейн, – того, что использование углеводородной энергетики ведёт к изменению нашей среды обитания. Равным образом, по его словам, по сей день никто не смог найти рентабельный и гибкий способ превращения солнечных лучей и ветра в дешёвую надёжную энергию в достаточном количестве. В то время как запасы традиционного топлива – ископаемого и ядерного – огромны, и их хватит человечеству ещё на многие тысячи лет. Да, думать о «зелёной энергии», – полагает Эпштейн, – нужно, но последовательно и с учётом технологической эволюции, а не ускоренными темпами переходить к производству электромобилей, экологически более вредному (подробнее об этом – ниже) и дорогому, чем производство машин с ДВС. На взгляд Эпштейна, выбора у человечества нет: либо продолжать использовать углеводородную энергию, чтобы, по крайней мере, получить время на изобретение дешёвых и эффективных технологий производства «зелёной энергии», либо скатиться в каменный век[279].
Аркадий Тишков
Точка зрения американского публициста А. Эпштейна во многом перекликается с позицией известного российского географа, геоботаника и эколога, профессора Аркадия Тишкова, члена-корреспондента РАН и заместителя директора Института географии РАН (2005–2020). Тишков также высказывается на тему глобального потепления весьма резко, ставя под сомнение все исходные положения доктрины об изменении климата: и антропогенный характер происходящих температурных колебаний, и тот факт, что тенденция к потеплению действительно якобы стратегически устойчива. В этой связи он критикует позицию международных экспертов, идущих, с его точки зрения, на поводу у встревоженной, однако некомпетентной общественности:
«Межправительственная группа экспертов по изменению климата, которую создали в далёком 1988 году для оценки рисков климатических изменений из-за действий человека, сначала говорила о 70–80 % вероятности того, что дополнительные порции углекислого газа в атмосфере имеют антропогенное происхождение. В последнем, пятом, докладе группы уже говорится почти о 100 %»[280].
Тишков поясняет, почему считает данный взгляд на природу климатических изменений ошибочным:
«Конечно, человек влияет на природу. Он добывает и использует ископаемое топливо, вырубает леса, осушает болота, загрязняет атмосферу, в том числе пылью, аэрозолями и парниковыми газами. Но может ли это приводить к глобальным изменениям? Смены периодов потепления и похолодания связаны, прежде всего, с интенсивностью солнечного излучения, изменениями траектории движения Земли вокруг Солнца, изменениями магнитных полюсов, космической радиацией и многим другим. А воздействие человека может составлять лишь доли процента. Климатические оптимумы (потепление, подобное современному) наблюдались в последние тысячелетия неоднократно, в том числе в IX–X вв., после чего наступил малый ледниковый период на планете. Да и XX век для России начинался с потепления, которое вызвало серию катастрофических засух и неурожаев. Расступились льды вдоль Северного морского пути – началось потепление и, как следствие, освоение Арктики вплоть до 1940-х гг. А потом наступил холодный цикл со всеми вытекающими последствиями, сменившийся в конце 1990-х новым циклом потепления. Человечество по нарастающей развивало свою промышленность, выбрасывая в атмосферу значительные объёмы углекислого газа, а климатическая система не реагировала на это и следовала циклу, в котором чередуются холодные и тёплые, сухие и влажные периоды»[281]