– децентрализация производства электричества оказалась чревата дополнительными экономическими и энергетическими затратами:
«На место крупных централизованных станций приходят сотни тысяч [малых, – Д. К.] объектов генерации – ветрогенераторов <…>, солнечных панелей, локальных станций биогаза или биотоплива. Их синхронизация с общенациональными сетями вызывает постоянные краткосрочные отключения, только в Германии в 2018 году таких было 167 400»[351].
– «зелёная энергетика» существенно вредит дикой фауне:
«…ветряки, оказывается, убивают сотни тысяч птиц ежегодно. Сжигают летунов в гигантских масштабах и солнечные панели <…>. Далеко не безвредны и гидроэлектростанции: меняется климат в целом регионе, гибнет рыба и другие обитатели водоёмов…»[352].
«В определённом смысле, – меланхолически заключает “Экосфера”, – “зелёная энергетика” подошла к своему пределу. Даже простое наращивание новых мощностей приводит к усложнению управления энергосистемой. Требуются новые мощности для ежегодной переработки сотен тысяч тонн “зелёного” мусора. Экологический след возобновляемой энергетики до сих не вполне ясен. <…> Тем не менее, переход наиболее развитых стран Европы к электрогенерации из возобновляемых источников – свершившийся факт. В скором времени за ними последуют и остальные»[353].
Своеобразным подтверждением недостаточной экономической продуманности аврально-глобального перехода на «зелёную энергетику», – невольно воскрешающим в исторической памяти времена первых сталинских «ускоренных» пятилеток и маоистскую политику «большого скачка», когда собственно экономика и экология отходили на задний план, а на первый план выходили «показатели», и когда поощрялись «стахановские методы» достижения скорейших результатов, – стал приключившийся в Европе в начале октября 2021 года острый энергетический кризис, приведший к стремительному и притом многократному росту цен на газ.
Комментируя произошедшее, известный российский экономист и либеральный оппонент Кремля, покинувший Россию в 2013 г., Сергей Алексашенко, которого нет оснований подозревать в политических симпатиях к российскому руководству, выразил согласие с президентом РФ Владимиром Путиным, назвавшим возникшую в ЕС ситуацию «истерикой» и «какой-то неразберихой на рынках», вызванными спекуляциями «на проблемах климатических изменений» и сокращениями инвестиций в добывающие отрасли[354]. Со своей стороны Сергей Алексашенко подтвердил, что резкий взлёт цен на газ в Европе и энергетический кризис, приведший к активизации – вопреки канонам «зелёной энергетики» – использования угольных и мазутных электростанций, в том числе связан с реализацией политически, а не экономически мотивированных планов по переходу на эту самую «зелёную энергетику». Дело в том, что производители сжиженного газа, узнавшие о среднесрочных планах европейцев по декарбонизации энергетики, оперативно переориентировались на торговлю с Китаем. В итоге Евросоюз, стремившийся к энергетической эмансипации от РФ и с этой целью перешедший от долгосрочных ценовых контрактов к так называемым спотовым (биржевым) ценам, очутился в ещё большей зависимости от «Газпрома». Ветряная энергетика компенсировать недостаток газа оказалась не в состоянии, а атомную энергетику европейские страны планомерно сворачивали в предшествующий период, и она на сегодня также обеспечивает лишь около 12 % энергетических потребностей[355].
О том, что в основе возникшей кризисной ситуации лежали прежде всего ошибки самих европейцев, связанные со снижением добычи газа и нежеланием его своевременно закупать, заключая с поставщиками долгосрочные контракты (стоит, впрочем, уточнить, что от одного из таких контрактов – через территорию Украины – Россия отказалась сама[356]), говорили и высокопоставленные профильные европейские функционеры. В частности, президент и гендиректор Национальной газовой ассоциации Италии Мариароса Барони:
«Я согласна с господином Путиным, сейчас я могу сказать, что это (отказ от долгосрочных контрактов на газ, – РБК) была ошибка, и мы платим очень много за этот выбор»; «…глава комитета Бундестага ФРГ по экономике и энергетике Клаус Эрнст <…> отметил, что в Германии ожидают продолжения поставок газа как из России, так и из других стран. “Все занимались спекуляциями на тему того, что цены на газ упадут, и ждали, когда это произойдёт, чтобы продолжить закупку газа. Это, конечно же, не сработало. Но ситуация связана не с русскими, а с теми, кто формирует газовую политику здесь, в Германии“, – сказал Эрнст»[357].
Трудно сказать, явился ли осенний 2021 г. газовый кризис «издержкой роста» или же началом системных сбоев в функционировании европейской «зелёной энергетики». Но, как минимум, он подтвердил тезис о недостаточной прогностической проработанности осуществляемых сегодня в Европе структурных реформ, связанных с переходом на «зелёную энергетику». Как отметила экономический обозреватель РБК Валентина Гаврикова, в последние годы крупные европейские экономики «стали отказываться от угля в качестве топлива для электростанций, чтобы уменьшить выбросы в атмосферу, и начали переходить на возобновляемые источники энергии – солнечную, ветровую, а также на газ. Однако запрет на использование угля сыграл со странами злую шутку в условиях дефицита газа»[358].
Портфельный управляющий УК «Альфа Капитал» Эдуард Харин пояснил, почему вышло именно так:
«Европа в погоне за ESG [Environmental, social and corporate governance – “Экологическое, социальное и корпоративное управление”, – Д. К.] практически убрала уголь как источник энергии. Уголь был балансирующим активом на энергетическом рынке: когда газ очень сильно вырастал в цене, начинали топить углем. Атомная промышленность, которая могла предложить определённый объём энергии, тоже фактически была закрыта в большей части Европы после аварии 2011 года на Фукусиме»[359].
Однако наличие в «зелёной энергетике» всё более очевидных узких мест не ведёт к пересмотру или хотя бы корректировке общего европейского курса на скорейшее достижение «нулевого выброса», поскольку достижение всеобщей экологической безопасности по-прежнему рассматривается как более значимая цель, нежели экономическая рациональность и финансовый прагматизм, при этом из поля зрения по сути выпадают негативные экологические нюансы намеченной комплексной реформы, призванной остановить глобальное потепление.
Думается, именно по этой причине Еврокомиссия, столкнувшись осенью 2021 г. с ситуацией энергетического кризиса, предложила ещё более активно и последовательно двинуться по пути, во-первых, усиления государственного регулирования энергетической сферы (в том числе общеевропейского), а во-вторых, стимулирования ускоренного развития возобновляемых источников энергии (ВИЭ). По каждому из этих блоков было предложено следующее:
1. Создание общеевропейских запасов газа; проведение адресной тарифной политики; снижение налогов; увеличение объёмов государственной помощи для компаний; обеспечение поддержки малообеспеченных и наиболее уязвимых слоёв населения[360] (как отмечает Еврокомиссия, эти меры можно профинансировать через доходы от аукционов по продаже квот на выбросы углерода или, например, через экологические налоги[361], хотя возникает неизбежный вопрос о целесообразности дотационной борьбы за нулевой выброс посредством стимулирования выброса углерода в целях обложения его «эко-налогом»).
2. Форсированное развитие ВИЭ, ускорение выдачи разрешений на строительство ветряков и солнечных электростанций[362], «так как в Брюсселе считают “зелёную энергетику“ наиболее надёжной страховкой от шоков в будущем»[363] (хотя именно недостаток ветреной погоды в 2021 г. привёл к снижению производительности ветряков, а вопрос об аккумуляции энергии, выработанной ветряками и солнечными электростанциями в хорошую для производства электроэнергии погоду, – по-прежнему не решён).
Российские эксперты оценили эти планы европейцев скептически, причём, как можно предположить, не только исходя из экспортно-углеводородных интересов РФ, но и на основе анализа уже накопленного Европой и во многом проблемного опыта по плановому переходу на «зелёную энергетику».
Так, замдиректора Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Алексей Гривач сравнил меры Еврокомиссии с идеей лечить насморк ледяными ваннами:
«…ускоренный переход на ВИЭ сделает <…> скачки цен на газ и электроэнергию ещё более регулярными и разрушительными»[364].
Ведущий аналитик ФНЭБ и эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков:
«Как мы видим, Европа совершенно не учится на своих ошибках. Одна из причин нынешнего кризиса – ускоренный переход на ВИЭ. Из-за того, что ЕС давил на страны, заставляя их давать стимулы ВИЭ в ущерб традиционной энергетике, множество угольных и газовых станций закрылись. Многие закрылись навсегда. И вот когда в Европе несколько месяцев ветра было меньше, чем ожидалось, выработка на ВИЭ снизилась, то заменить её оказалось нечем – газ ушёл в Азию, а угольные станции закрыты. И вместо того, чтобы создать систему резервирования ВИЭ традиционной энергетикой, еврочиновники предлагают построить ещё больше ВИЭ. Этот путь приведёт к тому, что подобные периодические кризисы будут ещё более жёсткими»