Ми-Ча часто каталась на лыжах, она обожала телепортироваться на вершины Альпамайо, Фудзиямы, Денали,[22] хотя резервировать место требовалось месяца за три, зато потом можно было часами заниматься слаломом. Кореянка не понимала, что за удовольствие находили люди в скоростном спуске, если на подъем уходило в десять раз больше времени.
— Они и правда были чокнутые. — Проследив взглядом за кабинками, Ми-Ча добавила: — Кстати, эту штуку можно классно использовать для ЭТП.
Артем обвел взглядом террасу шале Мадху Сингха Рао, проржавевший стальной забор, засыпанные снегом бункеры и подумал: «Как все это не вяжется с божественным равнодушием гималайских вершин!»
— Для чего? — не понял Бабу.
Ми-Ча надела темные очки и постучала по стеклу одной из кабин, проверяя на прочность.
— Нельзя быть таким темным, дедуля! У тебя когда-нибудь появятся внуки, а ЭТП, или Экспериментальная ТелеПортация, любимое занятие молодняка. Телепортируешься в суперопасное место, например на Язык Тролля[23] в Норвегии, или на Дорогу Смерти в Боливии,[24] или на одну из последних непокоренных человеком вершин, или — почему бы нет? — в одну из кабин, если подъемник починят, и стараешься продержаться как можно дольше, борясь со страхом. Выдохнешься — включаешь телепортер. Зайди на сайт и поинтересуйся рекордами.
— Если мои внуки хоть раз займутся подобной фигней, я лично растопчу телепортеры, а их запру и никогда не выпущу.
Кореянка расхохоталась.
— Есть вещи и похуже, старик! Мои друзья устраивают групповую телепортацию на Южный полюс, а там мороз до минус пятидесяти, или к кратеру извергающегося вулкана на Гавайях, или в пустыню Данакиль,[25] где температура достигает шестидесяти. Побеждает тот, кто последним сбежит из ада.
Акинис подошел так тихо, что коллеги его не услышали.
— Подобные действия строго запрещены Всемирной Организацией Перемещений и практикуются исключительно профессионалами или специалистами с лицензией. Из-за подобных глупых игр Валерия и ее коллеги не знают ни дня отдыха, а теперь опаздывают на место преступления.
Ми-Ча потупилась, но вряд ли ее раскаяние было искренним. Как и большинство ровесников, кореянка верила, что с ней ничего не случится, пока она носит на запястье исправный телепортер.
Они помолчали, раздумывая, зачем Хану понадобилось убивать старого отшельника. До сих пор он повсюду опережал их и мог скрыться в любом направлении.
— Беру последние слова назад, Ми-Ча, — сказал Бабу. — Этот подъемник все еще работает. И его включали всего несколько часов назад.
Диоп нажал на кнопку, и турбины медленно ожили.
— Если посмотрите на дальние кабины, то заметите, что сами они покрыты снегом, а на кабелях его нет. Единственное разумное объяснение — кабины передвигались. Причем недавно. Снег выпал утром.
Ми-Ча так удивилась, что разжала пальцы и едва не выронила планшет. Ей трудно было поверить, что кто-то мог сделать такой вывод, просто глядя на снег. Она подняла голову и посмотрела на вершины, где исчезали кабели.
— А что там наверху?
— Частное пространство, — ответил ее босс. — Одно из самых обширных в мире, вокруг ультразащищенного особняка «Курорт Хайбер». Он принадлежит промышленнику-миллиардеру.
— Уверен, что именно Хан использовал этот подъемник, чтобы добраться сюда! — воскликнул Бабу. — Как на Тетаману. Чтобы попасть туда, куда попасть невозможно, он телепортируется на максимально близкое расстояние, а остаток пути проделывает на каком-нибудь старом виде транспорта. На яхте. Или на подъемнике.
— Включай эту хреновину, Бабу! — приказал Артем. — Я поднимусь, а вы телепортируйтесь как можно ближе к зданию.
27
Канатная дорога в Гульмарге, Гималаи, Кашмир
Одно долгое мгновение Тане Прао стоял в открытой гондоле над трехсотметровой пропастью, не понимая, что с ним происходит. Левой рукой он коснулся груди, поднес ладонь к глазам, увидел кровь, приоткрыл рот и последним рефлекторным движением провел окровавленной рукой по лицу.
Таким его и запомнили Клео и Лилио — с выражением дикого ужаса на лице, перепачканном кровью. Прао попытался устоять, привалился к стеклянной стенке, собрал последние силы, снова направил винтовку на журналиста и учительницу, но кабина внезапно дернулась и переместилась на метр вперед. Оружие полетело в пропасть.
Белое безмолвие Гималаев разорвал звук второго выстрела, и в груди торговца появилось еще одно отверстие.
Тане Прао рухнул на пол кабины.
— Он был лишним, так ведь?
Клео и Лилио обернулись на голос и увидели, что над ними навис мужчина в куртке «Аннапурна», капюшон был накинут на голову, в руках он держал винтовку.
— В-вы… В-вы… — заикаясь, пробормотал Лилио. — Вы… полицейский?
— Спасибо… — невпопад сказала Клео.
Она смертельно окоченела и больше всего на свете сейчас хотела бы сдаться наконец полиции, все им объяснить и вернуться к прежней, тихой и спокойной, жизни.
Их спаситель осторожно спустился по замерзшему склону, на ногах у него были ледоступы. Клео и Лилио так и стояли у края пропасти.
— Ваши приборы заблокированы? — спросил незнакомец, глянув поочередно на их руки.
— Да… — кивнула Клео. — Я сдаюсь. Мне холодно. Я согласна закончить свои дни в тюрьме, если там натоплено.
— Я сейчас вам помогу.
Снайпер продолбил в снегу ступеньки прикладом винтовки, спустился по ним и резким движением стянул шлем.
— Дайте руку.
Клео подчинилась охотно — ей не терпелось покинуть страшное место. Снежинки таяли на светлых волосах мужчины.
Все произошло так быстро, что она не успела ничего понять. Внезапно блондин толкнул ее в грудь, Клео взмахнула руками, попыталась ухватиться за Лилио, и оба заскользили вниз. Клео не верила, что это происходит наяву.
Убийца развернулся и двинулся прочь, не дожидаясь, когда скользящие к обрыву мужчина и женщина сорвутся вниз и насмерть разобьются о каменные зубья скал.
Галилео Немрод: Напомню, что в начале XXI века жертвами теракта, совершенного в одном из государств, стали тысячи человек. После чего целую нацию объединил страх. Как другие нации объединяют нищета и голод.
Лилио де Кастро (покачав головой в знак несогласия): Я признаю, президент, что до принятия Конституции 2058 года люди могли чувствовать себя скорее австралийцами, русскими, японцами, турками, чем землянами, но СМИ, интернет, телевидение, радио, кинематограф открывали окна в мир. Разве умный итальянец предпочел бы защищать идиота-соотечественника, а не красавицу-туниску?
Галилео Немрод (повысив голос): И все-таки, господин де Кастро, и все-таки я уверяю вас, он предпочитал ублюдка-соотечественника! Вот почему наша ответственность огромна. Человеческая телепортация и новая Конституция, принятая Всемирным конгрессом в 2058 году, позволили упразднить все виды государственных образований вместе с правительствами, и благодаря этому, только благодаря этому, стало возможно принять жизненно важные решения по спасению планетарной окружающей среды, уменьшить неравенство и гарантировать беспрецедентную степень свободы. Да, господин де Кастро, Конституция помогла воплотить в жизнь утопию, о которой так много рассуждали философы, даже не надеявшиеся на появление телепортации. Человечество получило «мир для всех»!
Кто-то скажет, что все это не более чем ход истории, что до телепортации существовали другие коммуникации и это постепенно превратило планету в «большую деревню». Не стоит забывать о парусных шхунах, самолетах, телефоне, радио, интернете… Не будем. Но мой долг — не позволить забыть, что за полвека нельзя стереть тысячелетия национализма и популизма, а гнусной твари, как называли ее наши предки, достаточно искры, чтобы возродиться.
Лилио де Кастро: Гнусная тварь? Вы не стесняетесь в выражениях, президент. Вам, конечно, известно, что многие читатели «Индепендьенте Планет» хотят объединиться в группы и вместе управлять уголком леса или долины, говорить на старом языке, делить общую историю. Откуда у них такое желание? Ради того чтобы почувствовать себя не такими одинокими и потерянными на планете, цепляясь за клочок земли, за его природу, памятники, национальную кухню, защищая и поддерживая свое наследие…
Галилео Немрод: Пусть ваши читатели возьмут весы, господин де Кастро, и положат на одну их чашу то, что потеряли, а на другую то, что выиграло все человечество.
28
Долина Джелум, Кашмир
— Быстрее, Ми-Ча, быстрее!
Кореянка не отвечала, ее пальцы летали по планшету.
— Ми…
Они телепортировались максимально близко к частному пространству миллиардера между гималайским курортом «Хайбер» и долиной Джелум, что дало им самый широкий обзор всего бывшего горнолыжного курорта. Они увидели, как человек выстрелил в другого человека, находящегося в кабине подъемника. А дальше… Человек сорвал с головы шлем, открыв светлые волосы, и… толкнул к пропасти девушку и ее спутника, которых в первый момент Ми-Ча и Бабу не увидели.
Ми-Ча чуть сознания не лишилась, услышав отчаянный женский вопль. Две фигуры соскальзывали по твердому снегу в пропасть, еще миг — и…
Быстрее, быстрее.
Крик — и абсолютная тишина.
— Все, — выдохнула Ми-Ча и без сил повалилась в снег.
Бабу наклонился, вглядываясь в бездну. Ни единого признака жизни.
— Все! — повторила Ми-Ча, пытаясь унять сердцебиение. — Я разблокировала их телепортеры. В последний момент.
29
Канатная дорога в Гульмарге, Гималаи, Кашмир