— С ума сойти… — пробормотала Клео.
— У меня есть и хорошая новость, — сказал журналист, держа одной рукой руль, а другой — свой планшет. — Мы уже в Казахстане. Официально въехали на территорию изгоев.
— Конституция 2058 года отменила границы.
— Верно, но теперь, как только найдем место для ночлега, сможем отдохнуть.
— Здесь?!
Клео в страхе снова обвела взглядом бескрайние пространства солончаков. На километры вокруг ничто даже отдаленно не напоминало укрытие. На территории изгоев, по сути, огромной тюрьмы, телепортеры не действовали. Единственное разумное решение — вернуться в Узбекистан. Неужели все их усилия были напрасны?
— Да, здесь, — подтвердил Лилио. — Здесь! Смотрите.
Он слез с велосипеда, Клео последовала его примеру, чтобы посмотреть фотографию на экране планшета.
Проржавевший корабль среди пустыни.
— Таких несколько десятков в этом песчаном море. Старые рыболовецкие шхуны дадут нам приют. Если верить данным геолокации, эту фотографию сделали меньше чем в десяти километрах отсюда.
— Так чего же мы ждем? — вдохновилась Клео.
Она с тревогой посмотрела на потемневшее небо. Начинался ветер, пока что боковой, но он мог в любой момент изменить направление, и неважно, будет он дуть им в лицо или в спину — ядовитая пыль забьется в нос, попадет в рот, в легкие…
Надо успеть добраться до ржавого Ноева ковчега Аральского моря.
Ветер усиливался. Это была еще не буря, но дышать стало почти невозможно. Клео и Лилио замотали лица шарфами, оставив открытыми только глаза, но пыль обжигала гортань и ноздри при каждом вдохе.
— Терпите, еще два километра, может, чуть больше.
— У нас не выйдет!
Клео была готова сдаться. Отшвырнуть подальше проклятый велосипед. Попробовать — вопреки здравому смыслу — задействовать телепортер. А вдруг? Вдруг кто-нибудь в «Пангайе» или где-нибудь в другом месте услышит ее зов? Какой смысл умирать в пустыне? Она держится на остатках гордости, но надолго ее не хватит.
Ну доберутся они до корабля, а что дальше? Воды осталось несколько глотков, придется принять энергетические пастилки, заменяющие полноценный ужин, и лечь спать. Что потом? Крутить педали, страдая от жажды, ездить по кругу, не веря в удачу? Наугад?
— Сдаюсь, — пробормотала Клео. — Больше не могу.
— Он перед нами, — просипел Лилио.
За обжигающим туманом проступали темные очертания.
Старый корабль.
Но до него еще надо добраться.
Клео решила, что доберется во что бы то ни стало, даже ценой последних сил.
Оставшиеся сотни метров показались ей самыми длинными в жизни. Лилио ехал первым, пытаясь хоть немного защитить Клео от ветра, она двигалась следом с закрытыми глазами.
Но они добрались!
Бросили велосипеды.
Клео открыла глаза и заплакала — то ли от облегчения, то ли от отчаяния.
Корпус корабля был совершенно дырявым, годы изъязвили его, и он не мог служить укрытием от пыльной бури. Они не то что не заночуют тут, но не продержатся и пяти минут.
Клео встретила взгляд журналиста.
— Во всяком случае, мы попытались… — сказала она и нажала на кнопку телепортера.
Ничего не произошло.
На что она надеялась? С самого начала было понятно, что эта сраная пустыня — ловушка, куда никто не может телепортироваться.
«Что ты себе нафантазировала, дура? Тебя предупреждали. Ты здесь умрешь!»
Клео завыла.
— Подождите! — крикнул Лилио. — Всего две минуты.
— А что случится через две минуты?! У вас свидание с изгоями? Они принесут палатки, спасательные комбинезоны, зонты?
— Зонты? Хорошо бы, они могут понадобиться.
— Кто?
— Зонты!
«Мы в сердце пустыни, а этот… этот кретин толкует о зонтах!»
Порывы ветра бросали в лицо песок, небо почернело, путешественникам казалось, что тысячи ос жалят их в глаза, нападая снова и снова.
— Может, я и кретин, но предусмотрительный, — сказал Лилио, словно прочитав ее мысли. — Перед отъездом я заглянул в бюллетени Всемирной климатической организации, которые публикует «Индепендьенте Планет». У нас классная газета. Хорошо информированная. Заслуживающая доверия.
— Не хотите похвастаться потом? — сердито спросила Клео.
— Ровно через минуту начнется дождь и будет идти пять часов над всем районом от Аралкума до Астаны.
Клео подняла к небу глаза. Она не поверила в чудо, но секунды все-таки считала.
От 1 до 30.
Песок, все тот же песок…
От 30 до 60.
Не сдаваться!
Упала первая капля.
Потом вторая, третья.
Много капель.
И вдруг хлынул дождь, прибивая пыль, усмиряя бурю, превращая песок в грязное месиво.
Клео как могла запрокинула голову, подставляя струям лицо.
Размотала тюрбан и глотала, глотала небесную влагу. Лилио делал то же самое.
Они почти мгновенно промокли до нитки, но они были живы.
Клео бросилась в объятия журналиста.
— Вы гений, господин великий репортер… Я… Я вас…
К черту слова! Она поцеловала его в губы, и они стояли так под струями ливня.
Клео дрожала — от страха, холода, радости.
Она не хотела отпускать от себя этого мужчину. Только не сейчас. Ее сердцу нужны нежность, утешение и что-нибудь покрепче.
Алкоголь. Или любовь.
Всемирная климатическая организация заслуживает доверия: им гарантирован пятичасовой прохладный душ.
Клео помогала де Кастро стащить через голову пропотевшую грязную рубашку, пока он умело расстегивал пуговицы на ее блузке.
Дождь омывал их нагие тела, они бросили в грязь штаны и долго целовались, потом Лилио собирал губами воду с сосков, шеи и живота Клео, опустился на колени и продолжил ласкать ее тело. Она притянула его к себе, и он прошептал:
— Одежду можно будет просушить только через пять часов, чем бы нам занять это время?
— Наверное, для начала стоит прилечь?
— Вы правы, мы ведь не хотим, чтобы изгои назвали нас бесстыжими.
Лилио лег на размокшую землю, Клео опустилась на него.
— Никто на нас не смотрит, господин репортер. Мы в пустыне. В единственной настоящей земной пустыне. Никто сюда не телепортируется, чтобы подглядывать за нами.
36
Пустыня Аралкум, Казахстан
— Итак, майор, они там?
— Ну да. Да, там.
Артем настроил подзорную трубу на максимальную дальность — пять тысяч метров.
— Что дальше? Наши действия?
Акинис раздраженно махнул рукой Носера, одному из двадцати агентов приданной ему команды, приказывая заткнуться и сосредоточиться.
— Они… чем они заняты, шеф? — не успокаивался Паронти, устроившийся за большим валуном.
Артем понимал нетерпение своих людей и все-таки раздраженно вздохнул. Майор уже много минут молча вел наблюдение под проливным дождем, отгородившись от остальных.
Да и что бы он мог им сказать?
Что Лилио де Кастро и Клеофея Луазель находятся рядом с проржавевшим кораблем. Что они легко обнаружили парочку, перехватив сначала сообщение Клеофеи матери из Музея Передвижения в Амстердаме, потом видео в соцсетях — двое странных туристов с велосипедами. Компьютерные сканеры Бюро мгновенно идентифицировали личности де Кастро и Луазель, но преследователи телепортировались в Самарканд с опозданием на несколько минут, и журналист с учительницей успели исчезнуть. В следующий раз их след обнаружился, когда поступил сигнал телепортера Себастьяна Миранды, старого чилийского затворника, живущего — якобы — в хижине в горах Патагонии. Он тем не менее пытался телепортироваться в Казахстан, в центр Аралкума, строго запретную зону, то есть закрытую для любой телепортации.
Это точно были они. Наглые любители! Ледюк за три минуты нашел труп Себастьяна Миранды без телепортера на запястье — его зарыли в огороде за деревянным домом с видом на Лаго-дель-Десьерто, — пока Артем срочно запрашивал у «Пангайи» разрешение телепортироваться в запретную зону с двадцатью агентами. Группа заняла позицию достаточно близкую для того, чтобы держать обе цели в поле зрения, не выдав при этом своего присутствия.
Что еще сказать подчиненным? Что беглецы занимаются любовью под искусственным дождем? Что женщина испытывает почти дикарское наслаждение? Что у него появилось немотивированное, но стойкое убеждение, что ей грозит опасность?
Не со стороны журналиста — де Кастро не имеет никакого отношения к терактам, он всего лишь искатель сенсаций. И все-таки подсознание майора выдавало настойчивый сигнал, что этот человек неоправданно рискует, сам того не сознавая. Что уж говорить о Клеофее Луазель! Этот тип не сумеет защитить ее от реальной опасности, а она ему доверяет и прямо сейчас отдается ему посреди пустыни. Молодая женщина запала в душу майору в тот самый момент, когда он протянул ей руку в фавеле Мангейры. Она ничем не напоминала Марианну, и все же… «Прекрати пялиться на ее грудь, извращенец! Забыл, что подглядывать нехорошо?»
— Мы вмешаемся, шеф? — нетерпеливо спросил Бизе. — Сколько можно мариноваться? Телепортируемся, возьмем в кольцо, прыгнем и — хоп! — вернемся вместе с ними в сухое помещение!
— Ждем… — буркнул Артем.
Команда глухо зароптала. Терпение — не самая сильная сторона спецназовцев, привыкших мгновенно перемещаться в любую точку земного шара, чтобы разобраться со сложной ситуацией. Ни один из них не знал, чем заняты беглецы. Отсутствие информации, ожидание, ливень — все было против них. Какого черта командир тянет?
Артем увидел, как молодая женщина без сил перекатилась на землю и подставила лицо дождю. Он знал, что будет дальше. Они примут энергетические пастилки, соберут немного дождевой воды и еще несколько раз займутся любовью.
— Чего мы ждем? — Носера злился и даже не пытался скрыть это.
— Утра!
Ропот усилился. Утра?! Они не ослышались?
Майор пригладил мокрые волосы.
— Слушайте, парни, повторять не стану. Эти двое приехали сюда на велосипедах. Телепортироваться они не могут, вся зона блокирована «Пангайей». Телепортация разрешена только нам. Поэтому терпим и ждем. Парочка не испарится.