Навык просыпаться без последствий сна, без сонливости и слабости, он не утратил. Мутация подарила ему туже способность, какой владеют все хищники планеты и какую человеку приходится воспитывать и тренировать в себе длительное время. Вот потому и было порой немного стыдно – не учился он заново, не восстанавливал утраченные навыки. Просто использовал и всё.
Лирика всё, пустая глупая лирика…
Неизвестным человеком, только что занёсшим руку, для удара – то самое движение воздуха, что ощутила кожа лица, этот человек с длинным ножом…, Чича склонился над ним.
Зачем? Почему? Он не задавался этими вопросами. Ещё днём стало понятно – они враги. После смерти Края, Чича искал «козла отпущения». Велес вполне подходил. Старый враг Долга, такое отколовший в самом сердце главной базы группировки. Были ли другие причины у Чичи воспылать к нему ненавистью? Кто знает…, он мог винить Велеса в смерти друга. На волне гнева, отчаяния, боли от утраты, единственного товарища, какой в Зоне становится ближе родного брата, Чича мог повесить на него всех собак. Обвинить буквально во всём – в том и смысл «козла отпущения». Ты вешаешь на него все-все грехи, отметая прочь всякую логику. Убиваешь его и тебе легче. Даже неважно прав ты или нет, просто становится легче. Некоторым не нужно вовсе никакой мотивации, достаточно просто убить, что бы полегчало. Когда-то Велес знал человека, который пошёл ещё дальше – ему было всё равно кого убивать. Мог прикончить собаку, зарезать ребёнка или пристрелить здоровенного мужика – не важно, того кадра, мир его праху, интересовал только сам момент отъёма чужой жизни. Так он свои душевные раны лечил, убивая, кого попало. Потом убивал просто ради удовольствия. Убийство стало наркотиком, от которого парень не мог отказаться.
Его естественно, устранили. Такой материал, приносит много убытков.
Ганеша. Так её звали.
Большое будущее, могла стать большим человеком в Организации. Она и убытков-то не успела принести. Только положительный профит. Но её пристрастие начало беспокоить Араба. Велес его прекрасно понимал - однажды Ганеша всё равно подставила бы Организацию на серьёзные деньги. Её хобби не могло не кончиться большими финансовыми потерями. Её нужно было устранить.
Красивая она была Ганеша…, роковая дама, льющая кровь, словно воду…
Тело сработало автоматически. Правая ладонь лежит у лица, на груди. Левая завернулась за спину, под плащ, её подвижность снижена. Ноги выпрямлены, их можно использовать, но это слишком шумно. Работала правая ладонь. Принцип наименьшей траты ресурсов, один удар – один труп. Рука распрямилась, в движении вверх ладонь сложилась в копьё. Средний палец ударная поверхность, проникающая способность значительно выше, чем при ударе костяшками и тем более кулаком. Как и энергия удара. По той же системе создано одно из самых страшных видов вооружения средних веков – кистень. Малая площадь ударной части, обеспечивает дикую разрушающую мощь. При ударе кистеня, ударная поверхность, редко больше площади кончика среднего пальца. Очень может быть, что древних оружейников на идею кистеня, натолкнул как раз такой удар. Кто их там разберёт…
Пальцы пробили кожу и вошли в плоть. Средний палец обеспечил разрыв плоти, остальные сработали как расширение у наконечника настоящего копья. Однако удар получился гораздо лучше и эффективнее, чем мог его выполнить любой из Ангелов. Обычно пальцы входят в плоть до середины фаланг, максимум до казанков, что, в принципе, считается ошибкой – нужный эффект достигается и при входе пальцев в плоть до половины фаланг, а вытащить руку из раны уже немножко труднее – миллисекунда, но иногда этого хватает что бы самому превратиться в труп.
Ладонь Велеса ушла в горло Чичи почти полностью – он был сильнее любого Ангела, его тело лучше, крепче, быстрее. Фактически, он ударил втрое мощнее, чем мог когда-то.
Пальцы разбили позвоночник. Два шейных позвонка выбило со своих мест и вывернуло в разные стороны. На затылке Чичи, выросла мощная костистая шишка.
Глаза парня расширились, открылся рот, из коего потекла скупая струйка крови. Руки обмякли и уже безжизненное тело, мягко осело на грудь Велеса.
Он не шевелился. Мёртвый Чича, лежит на нём, мёртвым грузом…, каламбур получился…, а ведь совсем недавно за одним столом сидели, пили, ели…
Сожаления, муки совести, что-то ещё - он не успел разобрать, шевельнулись в душе. Старая боль попыталась выйти на волю из закутков сознания. Он не позволил. Сейчас хватило одного усилия воли, что бы запереть эту боль обратно. Но, кажется, вместе с ней, он запер что-то ещё. Что-то важное, в жизни любого человека. Пусто. Чича мёртв, убит его рукой. В душе пусто. Отклика нет.
Велес прислушался – сталкеры спят. Он чисто убрал свою жертву. Самодовольная ухмылка сама собой сложилась на его лице. Он был горд столь чистой работой. Других чувств нет.
Нужно уходить отсюда. Утром сталкеры проснутся. Никто не кинется мстить – Чича держался особняком, на всех рычал и выглядел достаточно странно, что бы от него ожидали необдуманных, странных поступков. Наверное, на завтра, его бы просто убили, от греха подальше. Свихнувшийся сталкер, начавший стрелять во всё что движется, никому под боком не нужен. А люди тут порой съезжают с катушек - места такие, трудные для психики комнатного человека Большой земли.
Велесу даже вопросов задавать никто не станет, кроме четверых юнцов – эти могут даже попытаться отомстить, за реального бывалого долговца. Все остальные глянут и отвернутся. Разве что труп обыщут, после того, как он заберёт то, что нужно ему.
Так может остаться?
Велес аккуратно снял с себя труп Чичи. Без шума и пыли положил рядом. Прихватил нож, снял пояс с ножнами. Обыскал карманы. Обнаружил пачку денег (не факт, просто на ощупь бумажный рулон), несколько непонятных предметов, патроны, пару гранат. Последнее забрал. Некоторое время сомневался насчёт крупнокалиберного пистолета. Подумав, таки прихватил и его, вместе с оружейным поясом. Поясная кобура, кармашки с патронами, в общем, отличная вещь.
Вот теперь можно уходить. Пусть никто не обвинит его в этой смерти и не попытается искать справедливости, но всё равно как-то не по себе ему будет. Кроме того, после разговора с местными, он узнал достаточно, что бы отказаться от мысли остаться в Сером городе. Тут, оказывается, есть масса интересных мест! И одно совсем рядом – Чёрный лес. Он бы уже вечером снялся и двинул туда, да спать захотелось. С другой стороны, хорошо, что сразу не пошёл. Разжился полезным имуществом. Нож хороший. Длинное острое лезвие, крепкая удобная рукоять – горец знал толк в холодном оружии. Такой ножичек в Зоне будет стоить достаточно, что бы из-за него попытались пустить пулю в лоб. Что Велеса не особо беспокоило – одним трупом больше, одним меньше. Он не услышал в душе каких-то иных откликов, кроме полнейшей тишины. Всё правильно. Удовольствие от убийства – ошибка. Угрызения совести – ошибка во стократ страшнее. Совесть делает слабым, безвольным, мешает телу работать так, как его учили. Снижается скорость реакции.
Совесть - инструмент, призванный отсеять слабые особи, выключить их из эволюционной гонки.
Он прошёл по комнате, не издав ни звука. Двигаться бесшумно, по бетону, гораздо легче, чем по простой земле. Нет листьев, веточек. И, конечно, гораздо проще, чем по снегу. С этим вообще беда. Пока научился передвигаться по снегу, издавая минимум звуков…, опять поясницу ломит. Помнит тело эту треклятую бамбуковую палку. Драный китаец лупцевал его не жалея сил и был сильно удивлён, когда шибко увлёкся и крепкая палка, выдержавшая не один месяц общения с десятком спин, вдруг сломалась. Гад желтопузый. Чуть позвоночник в желудок не забил.
Тогда у него в арсенале и появилась «бамбуковая» палка, из металла…
У порога Велес остановился. Медленно повернулся обратно. Комната заполнена спящими людьми. Чувство. Не отпускает. Допущена грубая ошибка, и он пока не понимает какая.
Велес отошёл к косяку, скользнул к стене и слился с ней, прекратив всякое движение. Даже дышать почти перестал, сосредоточившись на доступных чувствах. Что не так?
Спустя несколько секунд, в сонме запахов, которые он ощущал, Велес засёк четыре, вызывавших в душе настороженность, а в сознании ощущение допущенной непростительной ошибки.
«Мы возродим Долг!» - всплыли в сознании, слова Даши. А ведь и правда могут возродить. Если останутся здесь, если будут осторожны и достаточно фанатично свихнуты, что бы вселять в сердца сталкеров, людей и так крепко двинутых, опасные идеи. У них может получиться. Не сразу, не через месяц и даже не через год, но Серый город вполне может превратиться в новый оплот Долга.
Их нельзя оставлять в живых.
Нож выскользнул из ножен. Велес двинулся в комнату, медленно, не издавая шума, стараясь не тревожить воздух и дышать как можно реже. Он склонился над первым телом. Тёмные очертания, освещение тут практически нулевое, невозможно разглядеть деталей, даже с его зрением. Но это и не нужно. Запах гораздо лучше глаз, указывает, кто перед тобой. Коля. Кажется, так его зовут…, звали. Он одновременно двигал двумя руками. Одна ложится на лицо, зажав рот и нос, вторая коротким тычком, вводит нож в шею. Он не особо целился – клинок широкий, даже если кончик не пробьёт артерию, её разрежет в движении, лезвием. Парень широко открыл глаза, попытался дёрнуться, но едва смог пошевелить руками. Кровь хлестала на пол тугим фонтаном. Он умер почти мгновенно. Велес встал, перешёл к следующему телу. Он работал подобно машине, словно вновь он Ангел, получивший информацию по новому объекту. Никаких эмоций, ничего личного, только работа.
Лишь возле Даши он на мгновение засомневался. Рука дрогнула. Пришлось закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Вроде полегчало. Она тоже успела открыть глаза. Естественно, в такой темноте, она не увидела лица своего убийцы. А вот он хорошо рассмотрел её глаза. Красивые, с бледно-голубыми зрачками. Почему-то, там не было страха. Только удивление, по-детски непосредственное удивление, словно она не понимала, что любой сталкер, однажды, может закончить вот так, с ножом в глотке, на безопасном ночлеге. Нет тут безопасных мест. Исключение глубокие норы, вход в которые обвалился и помимо безопасности от внешней угрозы, тебе грозит голодная смерть. Вот там никто недостанет, ножом не покрошит, голову не откусит.