И теперь это произошло.
– Не исключено, что Кегор больше не сможет двигать рукой, – содрогнувшись, проговорил я. – Ему наверняка очень больно.
– Но ведь у людей есть всякие таблетки, – возразила Шари. – Так круто, что ими можно просто взять и отключить боль. Будучи дельфином, я бы ни за что не поверила, что такое возможно.
– Ему, наверное, страшно в больнице, – вмешался Джаспер. – Кегор всю жизнь прожил в болоте и почти не знаком с человеческим миром. К тому же с ним не кто-нибудь, а миссис Мисаки. День и ночь!
– Небось круглыми сутками его ругает и им командует, – поёжилась Шари.
Я прислушался к себе, пытаясь понять, рад ли я, что этот мерзавец получил по заслугам. Только отчасти. Больше всего я желал, чтобы он скорее поправился и мы бы больше никогда не увиделись!
Мы вздрогнули, когда дверь кабинета мистера Кристалла открылась:
– Тьяго Андерсон, можешь войти. Мы приняли решение.
Чёрно-серый
С бешено колотящимся сердцем я вошёл в кабинет директора. Лица у всех были строгие и серьёзные.
– Тьяго, мы решили, что ты, к сожалению, больше не можешь ходить в «Голубой риф», – сказал Джек Кристалл. – Ты не виноват в том, что произошло. Но этот случай лишний раз продемонстрировал, насколько рискованно другим ученикам находиться рядом с таким опасным зверем, как ты.
– Нам правда очень-очень жаль, – подавленно проговорила мисс Уайт.
– Тьяго, мы все тебя любим, – добавила миссис Пелагиус. – Я понимаю – это тяжёлый удар. Но, боюсь, выбора нет. Ты ведь знаешь, что образовательный департамент взял нас под контроль, – и так будет непросто скрыть происшествие с Кегором.
– По крайней мере, ты узнал здесь кое-что о превращениях и не пропадёшь в обычной школе, – Фаррин испытующе посмотрел мне в глаза. – Ты справишься – это точно. Теперь ты знаешь, как предотвратить непроизвольные превращения, когда плаваешь или ныряешь. Джонни с тобой ещё потренируется.
Я знал, что лучше не пытаться возразить – а то разревусь. Поэтому лишь кивнул и встал.
– Мы уже позвонили Джонни и твоим родителям, – сказал Джек Кристалл. – И тебе не придётся им ничего объяснять, если не хочешь. Они с пониманием отнеслись к нашему решению.
– О’кей, – выдавил я. – Значит, мне идти собирать вещи?
– Боюсь, что да. Джонни приедет за тобой примерно через час – у тебя ещё есть время попрощаться.
Мне уже приходилось делать это однажды, когда семье Леннокс удалось лишить меня стипендии. Но на этот раз дело не в деньгах – всё намного хуже. На этот раз у меня нет надежды.
Когда я вышел из кабинета, Джаспер и Шари снова бросились ко мне, но за мной вышел мистер Гарсия и махнул им:
– Оставьте нас, пожалуйста, ненадолго наедине.
Мои друзья отошли.
Фаррин Гарсия обнял меня за плечи:
– Эй, ты справишься – я уверен. Если захочешь вернуться в свою прежнюю школу, у тебя там есть классный друг – Рокет. А моё приглашение в Ки-Уэст по-прежнему в силе.
Я поднял на него пустой взгляд, чувствуя себя полой внутри куклой, роботом с разряженной батарейкой. Но я не кукла и не робот. Я акула – один из самых кусачих морских обитателей. И почему мне досталось это проклятое обличье – почему я не дельфин, которого все любят и который не причиняет людям вреда?
Я снова потупился и стал разглядывать свои ноги. Ступни всё ещё перепачканы в иле, к ним прилип кусочек камыша – ну, хотя бы не кровь.
– Эмили, моя маленькая дочь, будет рада с тобой познакомиться, – продолжил Фаррин Гарсия. – Я ей о тебе рассказывал. Она рада, что ты член нашей семьи.
Я вышел из ступора. Он что, настолько мне доверяет, что хочет познакомить с дочерью? Разрешит пообщаться с ней вблизи? Несмотря на то что я тигровая акула и меня только что выгнали из школы, потому что я тяжело ранил другого мальчика?!
Я медленно поднял голову и уставился на него.
– Не возражаешь, если я договорюсь с Джонни о времени? – спросил Фаррин, и я кивнул. Ко мне постепенно возвращались жизненные силы.
Я даже описать не мог, как много для меня значит это приглашение в Ки-Уэст. Но, может, он и сам об этом догадывается.
Собирать вещи было невыносимо. Я просто не представлял, как жить без этой школы. Без Шари, Ноя, Блю, моего соседа-броненосца, Финни, Криса и всех остальных, к кому я так привязался. Однажды мне уже приходилось с ними прощаться, но теперь это точно навсегда.
Отец прислал мне сообщение: «Что ты натворил, Тьяго? Мы немедленно вылетаем во Флориду (будем сегодня к вечеру!). Скотт».
Следующие полчаса были душераздирающими. Разумеется, все слышали, что произошло, и пришли попрощаться. Все мои одноклассники и кое-кто ещё. Не отходящий от меня ни на шаг Джаспер пообещал:
– Я буду тебя навещать. Часто-пречасто! Можешь не сомневаться. Прямо завтра, идёт?
– Завтра уроки – тебе надо быть здесь, – устало проговорил я. – Да и как ты доберёшься в Майами? Твои родители работают – они не могут тебя постоянно туда возить.
Джаспер упрямо вздёрнул подбородок:
– Забыл, что у меня четыре лапы? Добегу! – Он и правда герой. – Кроме того, бывают чудеса, – добавил Джаспер. – Ты же знаешь!
Я не нашёлся, что ответить.
Потом позвонил Джонни и сказал, что скоро приедет в «Голубой риф», и я встал, чтобы отнести вещи на парковку. Шари, Ной и Блю спорили, кто понесёт мои сумку и рюкзак. Наши гости из Скалистых гор тоже пошли меня проводить.
– Может, ты мог бы перейти к нам в «Кристалл», – предложила Холли, – было бы орехово!
Моя улыбка превратилась в гримасу:
– То-то ваша Лисса Кристалл обрадуется – забрать себе ученика, которого только что выгнал её сын.
– Может, спросишь ещё раз через несколько месяцев, не примут ли тебя обратно в «Голубой риф»? – Предложение Карага не многим лучше. Но он, по крайней мере, не изводит себя упрёками, как его подруга-волчица.
– Как же мы не заметили, что происходит! Почему я ничего не слышала?! – переживала Тикаани.
– Вот-вот, – согласился Брэндон. – Если бы мы вовремя тебе помогли…
– Произошло то, что произошло, – прервал их я. В душе у меня будто разлилась нефть из танкера – ядовитые чёрные мысли переполняли мою голову.
На парковке друзья попрощались и оставили меня наедине с Шари. Ну, не совсем наедине: ведь нас, изгоев, трое. Токо и Барри, отдуваясь, волокли на парковку чемоданы. Мы украдкой наблюдали друг за другом, делая вид, что друг друга не замечаем.
Три пары в слезах прощались друг с другом. Долговязый тощий Барри целовал акулу-молот Кармен, которая чуть ниже его и значительно мускулистее. Токо присел на корточки, чтобы Дейзи в инвалидной коляске могла его обнять, и нежно погладил её мокрые от слёз веснушчатые щёки. Когда мы с Шари крепко обнялись, она тоже заплакала.
Не в силах произнести ни слова, я зарылся лицом в её светлые кудри, пахнущие морской солью.
Немного погодя, когда прощание стало совсем уж невыносимым, девочки покинули парковку. Зато стоящий в трёх метрах от меня рыжий забияка повернулся ко мне.
– Вот мы лузеры, да? – буркнул он.
Я кивнул.
Немного погодя Токо добавил:
– Прости. Мне жаль.
Я ошарашенно уставился на него. Неужели Токо только что извинился?! Его приятель удивился не меньше меня.
– Как и мне, – не глядя на него, ответил я.
Токо тоже не хотел смотреть мне в глаза – он разглядывал дорогу, ведущую от шоссе к нашей парковке.
– Ну, бывай. Надеюсь, тебе там будет не очень плохо. Я имею в виду – в этой паршивой обычной школе.
– И ты, – выдавил я. – Твои родители уже в курсе?
– В смысле мать? Понятия не имею, где сейчас отец и чем занимается.
– О, вы живёте в обличье аллигаторов?
– В основном да. Матери неохота было работать. Ей пришлось бы вкалывать день и ночь, чтобы прокормить четверых детей. А в Эверглейдсе мы сами охотимся. Мне нравится, что у нас такая большая семья: всегда есть с кем подраться.
– О, – повторил я. – А ты вообще будешь потом ходить в школу? В будущем?
– Не знаю. Посмотрим. – Токо продолжал пялиться перед собой, как будто там не зелёные джунглеподобные заросли, а что-то невероятно увлекательное. – Зря мы позвали сюда Кегора: он совсем безбашенный.
– Я тоже так считаю. Но мне всё равно придётся навестить его в больнице. Пойдёшь со мной?
– Не, этот отморозок не заслужил!
– У меня башка болит, – пожаловался Барри, с укором глядя на меня. – Что это за оглушительный дальний зов был, когда ты позвал на помощь?
В ответ я лишь пожал плечами.
Мы трое представляли собой жалкое зрелище. А за нами до сих пор не приехали. Когда же они явятся? Лучше бы я злился на Токо, чем понимал его. Всё намного проще, когда виноват кто-то другой.
– Созванивались с Эллой? – спросил я его и Барри. – Она небось рада, что меня всё-таки вышвырнули из школы? Они с матерью ведь всё время только этого и добивались.
– Ну, не знаю, – пожал плечами Барри. – Она сказала только: «Ничего себе! Как же стрёмно!» Что бы это ни означало.
Элла, моя партнёрша по фильму. Элла, которая так долго с удовольствием портила мне жизнь. Может, постепенно она ко мне всё-таки привыкла.
– Как у неё дела – она что-нибудь рассказывала?
– Это просто ад, чувак, – многозначительно кивнул Барри. – Сущий ад. Мой отец заставил её сегодня три часа зубрить латинские слова.
– Я и не думал, что Элла знает латынь.
– В том-то и дело, что не знает!
На парковку въехала ржавая колымага, и изнутри кто-то помахал рукой – красивая рыжеволосая женщина.
– Давай садись… Мне ещё на свидание! – проговорила она низким хриплым голосом. Я легко мог представить её самкой аллигатора.
Токо запихнул чемодан в багажник и трижды попытался закрыть крышку, но она каждый раз открывалась – даже сила не помогала. Лишь с четвёртого раза крышка наконец захлопнулась. Кивнув нам, мой бывший одноклассник сел в машину, его мать надавила на газ, и автомобиль умчался в облаке пыли.