– Хм, – задумалась она. И с каждой секундой всё больше и больше хмурилась. – Ты ведь серьёзен? Ты действительно Патриарх?
– Абсолютно серьёзен.
– Но это невозможно. Ты либо Патриарх, либо победил Токугава. Хотя стоп, ты и его победить не смог бы!
– Женщины, – потёр я лоб. – Как же с вами сложно. Ты уж определись для себя, веришь ты мне или нет.
– Но это невозможно. Ничего из того, что ты сказал, невозможно! Ну кроме Токийского Карлика, – поправила она себя.
Это на что она намекает?
– Эй, я не маленький.
– Конечно, ты всего лишь карлик, – усмехнулась она.
– Не доводи до греха, женщина. Мне было всего десять, когда я получил это прозвище.
– И оно идёт тебе до сих пор, – покивала она.
Разрядка, вот что это такое. Ей нужно сбросить напряжение, и шутки с подколками ничем не хуже всего остального. И уж точно лучше того, что могло бы быть.
– У тебя точно что-то с глазами… – проворчал я. – Ах да – старость. Как я мог забыть?
– Забывчивость – не самая лучшая черта, особенно в твоём возрасте. Но давай вернёмся к делам.
Удар ниже пояса. Я даже ответить не могу.
– Давай, – поморщился я. – Ты уже решила, чему веришь?
– Кому, Синдзи. Я верю тебе, но чтобы осознать сказанное тобой, нужны доказательства.
– Например? – уточнил я.
– Например, сила. Здесь её негде показывать, но согласись – Патриарх, побеждающий «учителя» с активированным камонтоку, звучит довольно сказочно.
– Прими как данность…
– Не могу, Синдзи. Просто не могу.
А раз так, то не может принять и то, что я победил «учителя», а значит, и Карликов как минимум двое.
– У тебя есть надёжный человек, которого я смог бы отделать и который не проболтался бы после этого? – выдавил я. – Очень надёжный. Мне сложно поверить незнакомому человеку, но доверие за доверие – если ты укажешь на него, я поверю.
– Твой слуга – Каджо Суйсэн, – ответила она, практически не раздумывая. – Есть и другие, но он будет с тобой в Малайзии, и ему лучше бы знать о твоей особенности. Кстати, в свете новой информации…
Что она хотела сказать, я понял сразу, поэтому даже дослушивать не стал.
– В Малайзию я поеду, и это не обсуждается.
– Но если ты выдашь себя, за тобой будут охотиться все. Весь твой план пойдёт насмарку.
– Я справлюсь. Не один год скрывался. Поверь, я умею это делать. К тому же у меня есть подавитель, с ним попроще будет.
– Откуда? – вскинулась она, но тут же всё поняла. – Токугава, да?
Мозги у неё работают шустро, как ни крути.
– Именно. К тому же конкретно тебе не о чем беспокоиться, ты просто не осознаёшь, что такое… Патриарх моего уровня. Я, может, и не могу устраивать огненные шторма, зато крайне быстр. Даже если всё сорвётся, меня хрен догонят.
– Вряд ли ты уйдёшь, если малайцы, на пару с англичанами, устроят облаву.
– Уйду, – усмехнулся я. – И это, кстати, легко тебе доказать. Я имею в виду, здесь и сейчас.
– Ну-ну, будь так любезен, – произнесла она с насмешкой.
И застыла, уставившись сквозь меня. Усмешка на её лице очень медленно сменилась растерянностью, а потом и крайней степенью удивления. Охренения, если уж совсем точно.
– Я могу отвести взгляд любому, – произнёс я, вновь появляясь перед ней. – Более того – я могу отвести взгляд толпе. Огромной толпе. Так что будь уверена – убежать я всегда смогу.
– Невероятно… – пробормотала она. – Но… Как? Невидимость?!
– Не совсем, – пожал я плечами. – Впрочем, пусть будет невидимость. Для обывателя это именно так.
– Но… – заклинило её. – Но… Ты ведь можешь…
– Много чего, да, но есть и ограничение. Я не могу отвести взгляд камерам и тем, кто смотрит на меня через камеру.
– Это… – начало её отпускать. – Это серьёзное ограничение.
– Не спорю, – кивнул я. – И если бы на меня эта способность свалилась с неба, вдруг и неожиданно, то я мог бы и опростоволоситься. Но я с этим не один год живу и, уж будь уверена, могу пользоваться отводом глаз грамотно.
– И так могут все Патриархи? – спросила она.
– В теории. На практике же они просто не развиваются до подобного уровня.
– Почему? – задала она очень грамотный вопрос. Похоже, совсем отошла от шока.
– Потому что Патриархи развиваются в бою. В бою мы рождаемся, в бою развиваемся и так же уходим, – ой, кажется, заговариваюсь. – Короче, обычные Патриархи сидят на попе ровно, а даже если бы и хотели стать сильнее, то кто ж им даст собой рисковать?
– А ты, значит, успел повоевать всласть… – произнесла она медленно.
– Жизнь без родителей, великие цели, огромные запросы, – развёл я руками, ухмыльнувшись.
– И это, получается, за семь лет?
– Я талантливый мальчик, – продолжал я улыбаться.
– Получается, твоя жизнь переполнена битвами, – прикрыла она глаза.
– Не стоит меня жалеть, Атарашики-сан, – произнёс я мягко. – Меня это не напрягает, правда. Жалеть надо тех, кому было плохо. В той или иной степени. Для меня же это норма.
– Боги… – пробормотала она.
– Хорош, старая, в самом деле! Еще лет двести назад, да даже сто пятьдесят, такое было повсеместно, и ничего, жили же как-то. Страну вон подняли на мировой уровень. А что во Вторую мировую творилось – вообще словами сложно передать.
– Но сейчас-то не война! – рявкнула она.
– И слава богам. Вам, женщинам, такое противопоказано, но я-то мужчина.
– Ох… – вздохнула она, покачав головой.
– Такова жизнь, что уж там. Мы – смерть, вы, женщины – жизнь. Мы убиваем и умираем, вы рожаете и воспитываете. Так было всегда, и что-то мне подсказывает, так будет и впредь.
Помолчали.
– Извини, – произнесла она. – Извини за мою жалость. Ты прав, у каждого своя судьба.
– Да что уж там, – приподнял я ладонь, вроде как махнул ею. – Это мне вас жалеть надо. У нас-то, у мужиков, всё просто, а вам остаётся сидеть, ждать и надеяться.
– Закончим с обоюдной жалостью, – собралась старуха. – Это всё, что ты хотел мне рассказать?
– Да вроде всё, – пожал я плечами.
– Тогда… – задумалась она. – Твоё патриаршество мы раскроем. Не сейчас, понятное дело, после Малайзии. Роду пойдёт на пользу такая известность.
– А нас не прижмут? – решил я уточнить.
– Император не позволит действовать силой, иначе в стране может начаться крупномасштабная война. Ведь если это сделал один, то почему бы не сделать и другим? А если противник силён, то можно и альянс собрать. И так повсеместно. Понятно, что никто такого не хочет, но, как правило, подобное случается само собой.
Получается, как с гильдиями Гарагарахэби. Пока у них тихая возня, всё нормально, но стоит им только начать большую бучу, их тут же прижмут. Отчего у них и сложились некоторые правила. Например, не нападать на другую гильдию, когда там идут внутренние разборки.
– Понятно… – пробормотал я. – А император?
– Он часть системы, – пожала она плечами, правильно меня поняв. – Более того, он гарант системы. Нарушит он – бросятся нарушать все остальные. К тому же императорская семья не поднимет на нас руку. Да им это и не нужно.
– Ну да, попробуй откажи просьбе императора переспать с его ставленницей.
– Вам, мужикам, это ничего не стоит, – хмыкнула Атарашики. – Заблокировать камонтоку временно, и вперёд, получать удовольствие.
И можно не беспокоиться о детях – уж аристократы-то о них позаботятся.
– А наша репутация в минус не уйдёт, если мы будем детей раздавать?
– С чего бы это? – удивилась она. – Ты как-то странно на ситуацию смотришь. Ты мужчина с сильной кровью, к которому будет выстраиваться очередь из благородных девиц. Это им надо стыдиться, а не тебе. И уж тем более не роду, которому принадлежит такой человек. Ведь он именно у нас, а не у них, и это они дерутся за право подложить под него свою родственницу.
– А если бы я был не членом рода, а слугой? – вспомнил я о Казуки.
– Это хуже. Тут уже чистая торговля, а она не даёт столько репутации, как… – задумалась она. – Как одолжение члена рода. Если подумать, я и не помню, чтобы какой-нибудь Патриарх был слугой. Их всегда вводили в род. В известной истории, по крайней мере.
– Тем лучше, – кивнул я сам себе. – Я…
– Если это всё, то давай посмотрим, подойдёт ли наше кольцо к артефакту Древних. Ты что-то хотел добавить?
– Это терпит, давай попробуем, – кивнул я на лежащий перед нами куб.
В конце концов, о Казуки я ещё успею сказать.
– Шанс один к двум, как я понимаю? – произнесла она, прикладывая кольцо к выемке в кубе. – Оу.
Еле видимый синий свет, вырвавшийся из куба, раскрыл над нами самый настоящий голографический глобус. Разве что немного странный.
– Береговые линии не такие, как у нас, – произнёс я.
– Скорее, не такие, как сейчас, – поправила меня Атарашики, задрав голову и разглядывая синий шарик Земли.
– И… Это всё? – спросил я. – Вот ради этого Токугава фактически исчезли?
– И правда… – произнесла старуха. – Но они ведь и не могли знать, что там внутри. Похоже кто-то наплёл им с три короба, а они и поверили. Но… Это даже раздражает, – поджала она губы. – Не только Токугава, еще и род Аматэру почти исчез из-за этой ерунды. Бред какой-то, – бросила она на пол куб.
Голограмма была чётко привязана к одной из сторон артефакта, так что кувыркнувшись по полу, он остановился рядом со мной, а голограмма теперь наполовину уходила в пол слева от меня.
– Что ни делается, всё к лучшему. Зато у нас теперь есть подавитель Токугава.
– С паршивой овцы… – процедила она. – Ладно. Если это всё, пора возвращаться домой. Завтра утром тебя ждёт спарринг с Каджо, хочу удостовериться в твоей силе, потом будем разбираться с финансами рода, а вечером приём у Отомо.
И, так и не посмотрев на по-прежнему активированный артефакт, поднялась с колен на ноги. До сих пор поражаюсь способности некоторых японцев часами сидеть на коленях. Вслед за старухой поднялся и я, не забыв подобрать куб, протянул его старухе и дождался, когда она ещё раз приложит кольцо к выемке на артефакте. Чем хороши устройства Древних, так это тем, что они следуют простой человеческой логике. Раз кольцо активировало артефакт, оно же и деактивирует. Подумал я об этом уже после того, как голограмма потухла, а ведь я и знать не знал, что всё получится, просто действовал, исходя из собственной логики. «Вкл. – выкл.» должен быть одинаков, а то включение – прыжок, а выключение – пение как-то бредово выглядит.