— Раз возражений нет, — будто надавливая на водяную мозоль, повторила Зовущая, — то давайте расходиться. Всем удачи и продуктивной недели.
Члены Совета, бурно обсуждая поднятые на собрании вопросы, начали покидать кабинет. Лиза вышла вслед за Марго. И не успела она сделать и шага, как Верность ухватила её за локоть и прижала к ближайшей стене.
— Нам надо обсудить несколько моментов по празднику, — безапелляционно заявила она растерявшейся Лизе.
— Слушай, я вряд ли смогу быть чем-то полезна, — попыталась выкрутиться Лиза. — Если честно, у меня и опыта такого нет.
Верность нахмурила брови и сурово посмотрела на Лизу.
— Не волнуйся, мы всё устроим, — незаметно к ним подошла Правда и ласково, будто успокаивая, положила руку на предплечье сестры. Хватка Верности ослабла. — Будь просто на подхвате и всё.
Верность перевела суровый взгляд на Правду и отпустила Лизину руку. Было видно, что она крайне недовольна словами своей сестры, хотя именно в эту минуту они меньше всего походили на двойняшек: Правда широко улыбалась и невинно хлопала глазами, а лицо Верности больше походило на морду недовольного мопса.
— Не смотри так на меня, дорогая, — Правда легонько коснулась носа сестры, моментально сбив с неё всю спесь.
— Аррр! — раздражённо взревела Верность и быстрым шагом удалилась в глубь коридора.
Правда повернулась к Лизе и будто пропела:
— Пойдём, спокойно поговорим в нашей комнате.
Сама не понимая почему, Лиза её послушалась и вместе с двойняшками прошла в их обитель. По размерам она была ровно такая же, как у Лизы, но здесь умещалось сразу две кровати. Стены комнаты были выкрашены в разные цвета, чётко разделяя всё пространство на розовую и серую половины. Очевидно, что первая принадлежала Правде. Помимо цвета, хозяйка попыталась максимально украсить своё пространство: над кроватью горел причудливый ночник в виде кошки, украшенный серебристым боа, на стенах — яркие постеры с жизнеутверждающими фразами, на тумбе разместился глиняный горшок с цветком, вероятнее всего, искусственным. В серой части не было ничего выразительного. Она вообще мало отличалась от Лизиной комнаты, разве что только цветом стен.
Правда прошла к своей кровати и присела на неё. Верность заняла место за столом на своей половине. Она наскоро собрала волосы в высокий хвост, оставляя изрядную порцию «петухов» на макушке, выудила откуда-то чистый лист бумаги с ручкой, положила их перед собой и принялась с усердием что-то писать. Лиза скромно осталась стоять возле двери.
— Так что от меня требуется? — робко спросила Лиза.
Правда, сидя на кровати и медленно покачивая одной ногой в воздухе, загадочно улыбнулась и подмигнула Лизе. Верность, не отрываясь, продолжала что-то писать.
— Ты присядь, это надолго, — по-прежнему улыбаясь, сказала Правда. Её нежный голос, словно морской шепот, убаюкивал. Белокурые волосы, преобразившись при свете ночника в золотую волну, растекались по её хрупким плечам. Добрые глаза проницательно смотрели на Лизу. — Ты очень красивая.
Лиза смущённо опустила глаза:
— Спасибо.
— За что спасибо? — Правда широко улыбнулась. — Это же правда.
Щеки Лизы раскраснелись.
— Твое Призвание Правда, потому что…
— …Я всегда её говорю. — Правда игриво хихикнула и подскочила с кровати. Она подошла к сестре, нежно обняла её за плечи и заглянула в порядком исписанный лист, — ты прирождённый организатор, дорогая.
— Так, я закончила, — Верность шумно поднялась с места, освобождаясь от объятий сестры. — Клятва, с тебя работа над меню. Продумай блюда и напитки, составь список продуктов. Нам надо посмотреть, что есть на складах в столовой. Сильно не шикуй. Всего должно быть в меру, но и блюда должны быть более-менее праздничными. Правда, с тебя развлечения. Думаю, пара-тройка конкурсов нам подойдёт. Я займусь музыкой…
— Стойте, стойте, стойте! — Лиза лихорадочно замахала руками. — Я не могу этим заниматься. Я ничего в этом не смыслю.
Двойняшки недоумевающе посмотрели на неё.
— Научишься, — буркнула Верность и снова обратилась к своему исписанному листу.
— Ты совсем справишься, мы верим в тебя, — пропела Правда и тепло улыбнулась.
Лиза отчаянно не сдавалась:
— Подождите. Я не шучу. У нас не так много времени, чтобы я с этим разбиралась. Может быть, едой заняться кому-то из вас? А я подберу музыку и… Что там ещё осталось?
Верность громко вздохнула, но на губах её мелькнула довольная улыбка:
— Так уж и быть. Едой займусь я. С тебя музыка. И зал оформи. Украшения нужно посмотреть на складе инженерок. Польза должна знать.
— Договорились. Тогда я пойду готовиться, — пока двойняшки не передумали, Лиза попыталась улизнуть. — Увидимся.
Она схватилась за дверную ручку и энергично помахала девушкам рукой. Правда игриво подмигнула ей в ответ. Верность даже не посмотрела. Лиза поджала губы и скользнула в дверной проём. Сейчас ей хотелось тишины и покоя, которые она намеревалась найти в своём любимом месте в Мёргиме. Но и там ей не удалось побыть одной.
— За тобой должок, девочка, — Боб стоял, небрежно опёршись плечом на книжный стеллаж.
Лиза расстроилась. Хоть это было и абсурдно, но она надеялась, что Боб забыл о просьбе. А ещё больше надеялась, что не встретится с ним. Но, судя по всему, он уже давно поджидал её в библиотеке и изрядно выпил. Лиза прошла к креслу и присела на него:
— Я знаю, что это вы поставляете мужчин в Мёргим.
Боб почесал рыжую щетины и нервно ухмыльнулся:
— А как мы перешли к этому разговору, я не понял?
Лиза тяжело вздохнула:
— Это вы привели сюда Марка? — молчание Боба выводило Лизу из равновесия. Вопросы сами собой сыпались из неё. — Зачем вы сделали это? За что? Вы ведь дали его ослепить? Только не говорите, что не знали, что с ним сделают.
Тяжело ступая, Боб подошёл к креслу и присел на ручку возле Лизы:
— Конечно, я знал. И да, это я поставлял парней. Когда моя дочь пропала, я будто сошёл с ума, понимаешь? Я жаждал отмщения. Я хотел наказать всех, каждого, по чьей вине она могла попасть в Ферр. Твой друг, Марк, оказался просто очередным парнем для меня. Таким же молодым болваном с переизбытком тестостерона в штанах и с зашкаливающим самомнением.
— Вы хоть чуть-чуть сожалеете об этом? — Лиза подняла на Боба полные слёз глаза.
Он снял очки, сложил их в пополам и положил руку на плечо Лизы:
— Конечно, сожалею. Но в жизни почему-то всегда так. На каждое зло находится ещё большее зло. Некоторые называют это добром.
Лиза склонила голову, касаясь щекой его ладони. Горячие слёзы скользнули между его пальцев. Затем Лиза подняла голову, вытерла щеки рукавом кофты и спросила:
— Как её зовут?
Боб не сразу понял, о чём спрашивает Лиза, и на секунду замешкался.
— Даша.
Лиза нервно заёрзала на кресле и облизнула губы.
— А фамилия?
— Столетова. — Слово прозвучало, как хруст старого дерева, в которое впилось острое лезвие топора. Лиза быстро отвела глаза, в висках её застучало, в голове всплыли картины страшного суда и вонь. Она закашляла и поднялась с места. — Ты знаешь что-то?
Лиза спиной чувствовала, что Боб напряжённо следит за каждым её движением, будто пытаясь разглядеть в них ответ. Ей казалось, что она давно уже себя выдала, но продолжала тянуть время, судорожно пытаясь придумать ответ:
— Прости, я не расслышала. Как ты сказал?
Боб повторил:
— Даша Столетова.
Лиза сглотнула и повернулась к нему лицом:
— Я видела её.
— И? — Боб наклонился вперёд, давая понять, что еле держит себя в руках.
— Она была жива, — выдавила из себя Лиза. И для правдоподобия повторила, — когда я её видела, она была жива.
Она повторила это не для него, а для себя, чтобы поверить в то, что говорит. Хотя по сути, она не врала. Лиза видела её живой. И мёртвой видела. Но этого она уже сказать была не в силах. Боб, выпрямившись, шумно выдохнул и приложил руку к груди.
— Уфф, хвала Небесам. Ты зачем так пугаешь? Я уж думал, что ты принесёшь мне плохие вести.
Лиза виновато посмотрела на него, кусая щёку изнутри до крови.
— Боб, я видела её. Но прошло так много времени. Ты же понимаешь, что всё может измениться в любую минуту.
— Да-да, я понимаю, — Боб безразлично махнул рукой и поднялся. — Но ты дала мне надежду. Надежду, что завтра, через месяц или даже год я смогу увидеть свою девочку.
Руки Лизы затряслись. К горлу подкатил ком и вывалился наружу вместе с остатками завтрака.
— Что с тобой? — брезгливо спросил Боб.
— Отравилась, — ответила Лиза и про себя добавила: «Собственной ложью». Оставив Боба в растерянности, она ушла в свою комнату, свалилась на кровать и уснула.
Ей снилось солнце, стоящее в зените. Оно немыслимо пекло и сжигало проросшую полевую траву в солому, и вся природа, измучившись от жары, благодарно вздыхала при появлении малейшего ветра. Посреди этого умиротворения стояла уродливая старая изба. Крыша её покосилась. Деревянные стены обуглены от постоянного пекла и времени, сплошь изрезаны бороздами и щелями. Вокруг избы — тишина. Жуткая мёртвая тишина. И Лиза смотрела на эту картину будто сверху. И снизу. И отовсюду сразу. Она ветер и солнце, трава и облака, крыша и двери. Она — сама природа.
Лиза заметила, как медленно, подобно дикой кошке на охоте, к избушке крался человек в белой форме. Пот струился по его лицу, капал прямо на глаза. За ним — человек восемь-девять таких же. Их цель совсем рядом, в избе. И Лизе это почему-то было известно. Она не слышала их шагов, но знала, они всё ближе. Кровь внутри неё закипала, ей стало страшно как никогда…
Крик. Дикий крик вмиг разорвал её тело на части. Каждая клеточка её существа летела вперёд, с болью прорезалась сквозь изгибистые щели в стенах и вырывалась наружу. Она неслась навстречу своим охотникам, вытягиваясь в струну. Она прикоснулась к первому из них, и его костюм расплавился, кожа под ним покраснела и покрылась волдырями. В глазах его застыл ужас. В горле — стон. В теле — боль. Лиза видела, слышала и чу