А бабка на своём стоит паки и паки, —
Стала родня делать Захару знаки:
Каково, дескать, твоё решение?
Имеешь ли ты к этому делу отношение?
Онемевший Захар чего-то мычал
И долго головой качал.
Потом дощечку сцапал
И на ней нацарапал,
Решив скрыть позор своих старческих дней
И примирившись с бабкиным обманом:
«Как звать мальца, бабе видней,
Иваном — так Иваном!»
Вся родня, что на обрезанье явилась,
Сему делу весьма подивилась.
А чему тут дивиться? Захар
Был до крайности стар,
А у бабки в крови ещё что-то тлело:
Кому какое до этого дело?
На всякую старуху найдётся проруха:
Не согреши Захарова старуха,
Не могло бы тогда быть и речи,
О явленьи Ивана Предтечи,
Который, согласно Исайе-пророку,
Должен был появиться к назначенному сроку,
Был, так сказать, заранье положен по штату…
О всяком деле суди по результату!
Глава 2
Как можно на честную девицу
Взвести небылицу:
Ежели б кто сказал, что Захарова старуха
Забеременела «от Святого духа»,
И ежели б какой дурак,
Наслушавшись таких врак,
Возжёг бы пред нею лампаду,
Сама бы бабка хохотала до упаду
И сказала, сидя у зыбки сутуло:
«Дурень! Ветром надуло!»
А вот на Марью-девицу
Возвели небылицу. —
Дескать, она
Была сговорена,
Жениха Осипом звали;
Жених с невестой не баловали —
Ждали: обвенчает раввин,
Тогда хоть в хлев, хоть в овин…
И вдруг к невесте-недотроге,
Когда у неё была свадьба на пороге,
Подлетел какой-то Гаврилка,
Сказал, обхватив её: «Милка!
Такая-сякая, пригожая,
Ни на кого не похожая!
Не ломайся — брось!»
Она и копыта врозь!..
Осип же видел во сне:
«Досталась ягодка, да не мне,
Хороша Маша,
Да не наша!» —
Но, несмотря на такой конец,
На такую Гаврилкину «операцию»,
Повёл Марию под венец,
То есть в Вифлеем на регистрацию,
Где она сынка родила
И где заварились чудесные дела:
Вифлеемской звезды явление,
В небесах ангельское пение,
Пришествие к Христу на поклонение
Трёх волхвов, принёсших дары,
И Иродово избиение
Вифлеемской детворы…
Иродова затея
Описана у евангелиста Матфея.
Им же предано гласности,
Что Осип во избежание опасности,
Взяв с собой младенца и жену,
Подрал в Египетскую страну.
Украсив евангелие историей такою,
Матфей не спелся, одначе, с Лукою:
Лука же не знал ни Иродова злодейства,
Ни бегства в Египет «святого семейства». —
Осип с Марией, по его рассказу,
Покинули Вифлеем не сразу:
На сороковой день после Иисусова рожденья
Побрели они по образу пешего хожденья
В иерусалимский храм для исполнения закона,
Где напоролись на богоприимца-Симеона.
Исполнив гражданский и церковный декрет,
Осип с Марией вернулись в Назарет!
Если возьмёт кого сомненье,
Пусть сам произведёт сравненье:
Матфей, глава вторая, стих двадцатый;
Лука, глава вторая, стих тридцать девятый.
Мы же не станем разбираться пока,
Кто врёт, Матфей или Лука,
Или на обоих одна проба:
Врут они оба?..
Глава 4
Первый блин всегда комом
Или как трудно признать бога в знакомом ,
С которым в детстве едвали
Не вместе горох воровали!
Во время оно, когда,
Вошёл Иисус в года
И стал плести назаретянам разное
Несуразное
Про своего отца «иже на небесех»,
Он этим так ошарашил всех,
Знавших Иисусова отца до старости,
Что те в великой ярости,
Как говорит евангелист Лука,
Взяли Иисуса за бока
И помяли весьма основательно:
Не зря, уповательно.
— Не морочь назаретских жителей!
Не порочь своих бедных родителей! —
Пришлось Иисусу улепётывать оттуда,
Не сотворив ни единого чуда:
Какие уж там «чудеса»,
Если тебя дерут за волоса
Да загибают салазки,
Чтоб впредь свои вздорные сказки
Рассказывал пред глупыми детьми,
А не пред взрослыми людьми!..
— Чудеса только там и бывают,
Где дураки рты разевают
И, не выходя из обалдения,
Видят чудесные видения
И тысячи нелепых вещей,
Вроде «нетленных мощей»
И Лазаря, встающего из гроба,-
Хотя и смотрят в оба…
Древние назаретяне,
Как и наши неграмотные крестьяне,
На чудеса тоже были падки.
Но не бывает чудес без загадки, —
А тут явился им «агнец божий»,
Не какой-то неизвестный прохожий:
Им этот божий ягнёнок
Известен был с самых пелёнок!
Вот почему, дело естественное,
Осмеяли они его происхожденье божественное
И даже, рукава засуча,
Чуть не кокнули «бога» сгоряча!
Никакого чуда поэтому не вышло, —
Пришлось «богу» поворачивать дышло
И брести в безвестные
Деревушки окрестные,
В трущобные веси,
Где б не сбивали сразу божественной спеси.
* * *
Когда был Иисус осмеян Назаретом,
То присутствовали при этом
И могли его бредням внимать
Его братья, и сёстры, и мать.
Но никто из них не дал подтверждения
Его чудесного происхождения!
Да и как могли, не спятив с ума,
Почитать его богом сёстры и братья,
Если мать Иисуса сама
Не имела об этом понятья!?
Это нам известен отчаянный брёх
Евангелистов четырёх,
Принявших всякие выдумки на веру:
Про звезду и Вифлеемскую пещеру,
Про ангелов, певших «слава в вышних богу!»,
Про волхвов, нашедших в пещеру дорогу,
Про то, как путями иными к себе воротясь,
Они скрыли правду от Ирода злобного…
Марье Акимовне во сне отродясь
Ничего не снилось подобного!
Глава 5
Про хитрость материнскую
И бегство Иисуса в страну Гадаринскую:
Говорили Марье Акимовне соседки:
«Славные у вас, Марья Акимовна, детки.
Только вот старший — беда:
Не годится совсем никуда!
Не оберётесь с ним, Акимовна, неприятностей:
Вы бы с ним без деликатностей!
Совет наш прямой:
Заманите вы Иисуса домой,
А дома — под крепкий замочек:
Посиди, дескать, мил-сыночек!
А то ты стал больно востёр,-
Подведёшь себя и мать, братьев и сестёр!
Начальство-то ведь всё замечает,-
Начальство, не ровён час, осерчает:
Тебя — в смирительную рубашку,
А нас, твоих родных, — в каталажку
За то, что дали тебе поблажку
У чужих всё слоняться ворот
Да будоражить народ!..
Сделайте, Акимовна, с Иисусом что-либо!»
— «Спасибо, родные, спасибо!
Помогли вы мне добрым советом,
Уж и сама я думала об этом!» —
Марье Акимовне сердечной
Надоело быть в тревоге вечной,-
Как передают евангелисты Марк и Матфей,
Взяла она остальных сыновей
И пошла за Иисусом следом…
Попали они на великий шум:
Иисус своим бредом
Взволновал весь Капернаум!
Есть у простого народа качество:
Интересуют его любое чудачество;
А тут вот новый пророк объявился!
Так возле дома, где Иисус остановился,
От любопытного народу
Не было уж проходу,-
Слушали Христа и говорили вслух:
«Да ведь в нём нечистый дух!»
И дразнили вопросами ехидными,
И оскорбляли словами обидными,
И довели до такого раздражения,
Что он пустил в ход крутые выражения:
— «Сволочи вы и больше ничего!
Выкусили!? Во!»
Народ, что это слышать сподобился,
Немало в свою очередь озлобился.
И была б тут Иисусу опять западня,
Когда б за него не вступилась родня
И не стала пенять иудеям:
— «И не совестно вам, лиходеям!?
Человек ведь «ни бе, ни ме»!
Не в своём, как говорится, уме,
А для вас всё равно, что игрушка!» —
Заплакала мать-старушка:
— «Сыночек ты мой!
Вернулся б ты с нами домой!
В хозяйстве нужна нам подмога,-
Оставь свою блажь, ради бога!
Не жди материнского проклятья!» —