Для расправы с враждебною кликою:
«Пусть знает всякий фарисей
И каждый гордый саддукей,
Что ему за его подлость присудится!
Истинно говорю: не прейдёт род сей,
Как всё это сбудется.
Придёт конец их змеиному племени
В самом непродолжительном времени!» -
Саддукеи, слыша такие речи,
Втягивали головы в плечи
И ворчали, ногти грызя:
«Терпеть это больше нельзя!
Любому нахальству есть мера!»
Вокруг Христа накалялась атмосфера;
Когда враги его пришли в крайнее возбуждение,
Получил Иисус дружеское предупреждение:
«Послушай, чудак галилейский!» -
Сказал ему тайно Иосиф Аримафейский,
Самый правдивый и добрый член синедриона, -
«Ты объявлен вне закона:
Кто тебя убьёт, не будет в ответе!
Сам я не был на совете,
Но есть такая наслышка,
Что не сегодня, завтра тебе – крышка!
Скорее отсюда беги;
За тобою охотятся враги!
Тебя может сгубить любая неосторожность;
Спасайся, пока есть возможность!» -
Иисус доброго совета не отверг:
«Какой, бишь, сегодня день? Четверг?
В эту же ночь нажму на все педали:
Только меня тут и видали!
Не пошёл Иерусалим по моим путям, -
Так ну его ко всем чертям!»
Глава 29
Тайная вечеря пасхальная:
Сиречь, Иисусова отвальная .
Иисус и раньше держал ушки
На макушке,
Чтоб не очутиться в саддукейской ловушке,
И ночевал на Масличной горе
В какой-то каменной дыре,
Куда нелегко было доискаться входа,
Возле старого масличного завода
(Таков и смысл названия
«Гефсимания»,
Что значит «тяжесть для выжимания»).
Сюда, на другую сторону долины Кедрона
Уходил Иисус от ищеек синедриона;
Но в четверг, поняв, что проиграл игру,
Иисус не пошёл на ночь в эту дыру,
А решил устроить трапезу пасхальную,
Точнее – пирушку отвальную.
Да где устроить – в Иерусалиме самом!
Вот и говорите: человек с умом!
Правда, в горницу условленную,
Для пирушки для той приготовленную,
Ученики вечерком
Пробирались тайком:
Служил им путеводною звездою,
Человек, «несущий кувшин с водою»
(Евангельская иллюстрация,
Как слаба была тогда конспирация!)…
Но, потому ль, что слежка оказалась худой,
Проглядевши идущих за кувшином с водой,
Или счесть это надо удачей чрезвычайною,
Вечеря оказалась действительно тайною. –
Вода, как всегда, натурально
Превратилась в вино моментально;
Пять человек, Иисус сам шестой,
Компанией холостой
Пили и ели.
Напившись, запели;
Иисус, однако, поглядывал кисло,
Он знал, что над ним нависло.
Тоска прорвалась после десятой чаши:
«Ох, несладки, ребятки, обстоятельства наши;
Быть худу, быть худу!» -
И косился сам на Иуду:
Решил он один задать стрекача,
Но любовь Иуды к нему горяча, -
Иуда от Христа не отвяжется,
Непременно за ним он увяжется.
Чистая с Иудой беда!
Услать бы его куда?
И сказал Иисус Иуде умильно:
«Любишь ты меня, Иуда, сильно!
Не в службу, а в дружбу:
Слетай-ка со скоростью орлиной
За Мариею Магдалиной.
Привыкли мы с ней быть неразлучно:
Без неё на пирушке скучно!
Она, как говорится,
Попеть, поплясать мастерица…
Пойдёшь за нею прямо,
Мимо Храма,
До Мусорных ворот,
Там направо поворот;
Потом налево вдоль балки
До мусорной свалки;
Потом ещё наискосок –
Стоит там дом ни низок, ни высок;
У крыльца новые кирпичные плитки,
Да три пальмы у калитки». -
Словом, дал Иисус адресок,
Соврать некуда боле:
Послал Иуду искать ветра в поле! –
«Ну а теперь, -
Закрыв за Иудой дверь,
Ошарашил Иисус остальную компанию.-
Айда со мной в Гефсиманию!
Нечего нам играть в прятки:
Там я с вами расстанусь, ребятки!
И чай, вам понятно самим,
Что мне сулит Иерусалим!? –
Для всех я умер отныне;
Буду скрываться в пустыне,
Где не разыщут меня саддукейские псы…
Да вы чего повесили носы?
Дождёмся ещё лучшей доли!
Ну, наливайте, что ли…» -
Так рече господь ученикам.
Пошла круговая чаша по рукам:
«Эх-ма! В последний раз отгуляюсь!
Я в пустыы-ню уд-да-ляюсь
Ат пре-краа-сных здеш-них мест…
Кому охота попасть на крест!?» -
После песен и прощального разговору,
Проклиная саддукейских вельмож,
Пошли они на Масличную гору,
Елионскую то ж.
Иисус, подвыпив, бахвалился:
«Ты что, дядя Семён, опечалился!?
Мы ещё, брат, воскреснем
Да саддукеев как по башке треснем!
У нас пойдёт ещё жизнь повеселее…
Я предваряю вас в Галилее:
Как только саддукейские собаки
Перестанут за мной гоняться по пятам,
Я с вами, паки и паки
Впредь буду видеться там!» -
Апостолы шли и шаталися:
Крепко вина нахваталися! –
В ров свалившись, Андрей Первозванный
Лежал там, как труп бездыханный;
Яков, Иван да дядя Семён
Еле вскарабкались на Елеон.
Но, карабкаясь, до того устали,
Что сами себя понимать перестали:
Утомлённые подвигом трудным,
Заснули они сном непробудным. –
Иисус до тех пор их будил,
Пока сам в беду не угодил…
Ну а как же «Моленье о чаше»? –
Это дело, православные, ваше:
Вы вольны верить в любые измышления,
Но знаменитого гефсиманского моления,
Когда, вручив себя «отчим заботам»,
Иисус обливался кровавым потом
И в отчаянном страхе страдал и рыдал, -
Этого никто не видал!
Глава 30
Как левиты взяли Иуду на пушку,
И как Иисус попал в ловушку.
Если б Иисус не послал Иуду
Искать евангельскую Зануду
По адресу, высосанному из пальца,
То, может, не превратился б в страдальца:
Удрал бы в Иудейские горы и предгория,
И тем бы кончилась евангельская история…
Но Иуда средь тёмной ночи
Бежал по городу что есть мочи, -
Как заяц с перепугу
Среди зелёного лугу, -
И напоролся на храмовую прислугу:
На левитов высшего разряда,
Узнавших его с первого взгляда.
«Здорово, друг!» -
Окружило апостола вдруг
Человек с полсотни, не менее:
«Наше тебе почтение!
Не ты ль на днях со своим учителем
Показал себя в Храме таким воителем?!» -
Простоватый Иуда, ничего не тая,
Отвечал добродушно: «Да, я». –
«Ай, да молодчина!
Настоящий мужчина!
Приятно пожать руку такому силачу!» -
Хлопали левиты Иуду по плечу:
«Вот, братишка, сделай одолжение!
У нас, братишка, такое положение:
Наши старейшины, так их растак,
Урывают у нас последний пятак,
Сдирают последнюю рубаху!..
А учитель твой уж нагнал на них страху, -
Он бы мог нам помочь,
Если б выкинул новую шутку!
Где он проводит эту ночь?
Повидать бы его на минутку!» -
Это была хитрость патентованная,
Старейшинами левитам продиктованная;
Но, не разобравшись в случае таком,
Иуда согласился быть проводником,
Решив про себя: «Вот учителя уважу, -
Приведу к его стопам всю храмовую стражу!» -
Пришли к тайной горнице. Стой!
Но горница оказалась пустой;
Тогда Иуда всю левитскую свору
Повёл на Масличную гору
И как раз её к Иисусу подводил,
Когда тот пьяных апостолов будил. –
Иуда был далёк от всякой мысли,
Что над Иисусом тучи нависли,
Что ведёт он к нему не левитов,
А посланных саддукеями бандитов.
Ему казалось, несмотря на их мечи и дреколье,
Что он их привёл почти на богомолье;
И потому, подозрением не волнуем,
Приветствовал Иисуса поцелуем
И с чувством блаженно-безмятежным
Сказал ему голосом нежным,
Полным восторга и любви:
«Радуйся, равви!!»
Глава 31
Дядя Семён, браво! -
Апостол, получивший право
Хвалиться пожизненно,
Что он эту ночь провёл безукоризненно.