– Ты еще не знаешь, какой я!
Она скрылась в своей комнате. Джейс выгреб из камина вчерашние угли, положил на решетку поленья и чиркнул спичкой. Через две минуты дрова занялись; он смотрел на оранжевые и золотистые язычки пламени. И как он мог так сглупить? Конечно же ни по каким признакам он бы не сумел определить, что Нина ждет ребенка. Но теперь придется блефовать и дальше, потому что она, похоже, поверила. Если бы Джек Коберн узнал о его сегодняшней выходке, наверняка бы усомнился в его психической полноценности. Меньше всего хотелось бы, чтобы Крис Китченс болтался около Нины и без конца расспрашивал о братце. Хотя его жалко. Столько прождать и найти брата через несколько месяцев после того, как тот умер! Как только «Просперо» и ЦРУ выяснят, что произошло с Саймоном Скиннером, надо будет известить Криса. И Нину. Может быть, к тому времени Крис уедет и оставит ее в покое.
Права она в своих подозрениях о Лос-Анджелесе? Наверное, действительно считала, что Саймон следит за ней, но Джейс точно знал, что этого не могло быть. «Просперо» удалось подтвердить рассказ Макса Дюваля, и, даже если бы они не нашли тела Саймона, нет оснований сомневаться в том, что Дюваль убил его, защищаясь. А если за Ниной следил не Саймон, то кто? Могла ли сводная сестра следить за Ниной в Лос-Анджелесе? Нет. Джейс видел Лу; та предпочитала не действовать исподтишка, а нападать открыто. Может, босс прав и Нину преследовали агенты «Бури»? С какой целью? Она ведь ничего не знала о работе Саймона.
– Ты забираешь все тепло.
Сидя на корточках перед камином, он выгнул шею. Нина успела надеть розовый халат, волосы высушила, и они пушистым облачком окружали голову.
– Люблю смотреть на огонь. Я еще не заварил тебе чаю.
– Я сама могу.
– Сядь, я ведь деспот, помнишь?
– Очень мило, что так заботишься обо мне, но я не разобьюсь.
– Мило? Меня впервые называют «милым»!
– Да ладно тебе! Ты, наверное, и с племянниками и племянницами так же возишься.
– У меня нет племянников и племянниц. Если бы у сестры были дети, она бы, наверное, махнула на них рукой.
– В самом деле? Очень странно.
– Ты не знаешь мою сестру.
– Я имею в виду, странно, что ты до сих пор не дядя. Судя по тому, как со мной обращаешься, можно подумать, тебе уже приходилось иметь дело с беременными женщинами. Вот я и решила, что сестра…
Джейс негромко выругался. Он увязает все глубже и глубже, хотя не имеет права забываться рядом с Ниной. Он не пишет книгу. Ему не нужно работать, чтобы зарабатывать на жизнь. Нина – это просто задание.
– Последнее время многие мои приятели женились и обзавелись детишками. Чуть не каждый месяц на свет появляется новый младенец.
– Наверное, такие вещи заразительны. Ты уверен, что не женат и дома тебя не ждут пятеро детей?
– Семеро! – Он натужно рассмеялся.
– Чего «семеро»?
– Детей.
Нина рассмеялась, но как-то безрадостно. Она сомневалась в нем.
Ему нужно признаться, рассказать о Саймоне, по крайней мере, о том, что он умер. Коберн хотел удостовериться в его смерти, проверить рассказ Макса Дюваля, прежде чем делиться сведениями с близкими Саймона. Нина по-прежнему считалась его близким человеком, ведь Саймон отец ее будущего ребенка. Бедняжка – у него с самого рождения не будет отца.
Джейс залил кипятком чайный пакетик и отнес ей кружку.
– На этот раз ты ко мне не присоединишься?
– Я понял, что не люблю горячий чай.
– В холодильнике есть холодное пиво.
– После такого дня, как сегодня, я, скорее всего, приму твое предложение. Пиво местное?
– В кладовке три ящика, в холодильник я поставила по бутылке каждого сорта, на всякий случай. Попробуй, у нас варят хорошее пиво.
Джейс устроился на двухместном диванчике, как вчера вечером. Правда, со вчерашнего вечера в их жизни многое изменилось.
– Тебе не кажется, что лучше рожать в большом городе, когда вокруг друзья?
– У меня и здесь много друзей, старинных знакомых. Они знали моих родителей. После того как заболела мама, соседки ухаживали за отцом, готовили ему еду. Они и мне помогут, когда подойдет срок.
– В Лос-Анджелесе у тебя не такие друзья?
– Там у меня хорошие друзья, с ними можно пообедать, выпить кофе, сходить на концерт. Но я сомневаюсь, что можно оставить ребенка, или они знают домашние средства от колик. Подобные люди живут здесь, а сейчас мне нужны именно такие.
– Жаль, что Саймона нет рядом.
– А мне не жаль. После того, как он себя вел. Хватит с меня неуравновешенных людей. Достаточно Лу!
– Это уж точно. Прямо не поверил, когда увидел, как она набросилась на тебя. Я и сейчас думаю, что ты легко могла бы уложить ее на месте, несмотря на беременность, если бы она не застала тебя врасплох.
– Спасибо за доверие, но я бы не стала драться со сводной сестрой посреди улицы!
– Теперь понятно, почему ты так быстро выставила Саймона, пришлось столкнуться примерно с тем же в собственной семье.
– Я вовсе не выставляла его, как ты выражаешься. Я долго просила пойти к врачу. Советовалась с подругой-психологом.
Звонила в Департамент по делам ветеранов.
– А он что делал? Что говорил?
– После того как возвращался из очередной командировки, много путешествовал. Он называл себя государственным служащим, но о работе не распространялся. Когда приезжал домой, запирал все двери и опускал жалюзи. Иногда целыми днями сидел перед телевизором с пистолетом в руке.
– Тебе не было страшно?
– Тогда нет. Гнев и паранойя еще не были направлены на меня. Он все повторял, что нам грозит опасность и, если они узнают про него, придут и возьмут.
– А он говорил, кто такие эти «они»? – Все сходилось с тем, что рассказывал Макс Дюваль.
– В подробности не вдавался, на мои вопросы не отвечал. Постепенно все больше бушевал. У него начались приступы ярости. Несколько раз он ломал мебель и молотил кулаками по стенам.
– Наверное, тебе было страшно, хотя он изливал гнев не на тебя.
– В том-то и дело. Последний раз, когда был дома, он все повторял, что я следующая и меня в покое не оставят.
Может быть, в словах Саймона Скиннера больше правды, чем паранойи?
– И это стало последней каплей?
– Он до смерти меня напугал. До сих пор понятия не имею, о ком он говорил. Может быть, о себе. Я несколько недель уговаривала его обратиться к врачам, но он упорно отказывался. Когда поставила ультиматум – лечись или уходи, – он ушел.
– А ты бы сдержала слово?
– Хочется верить. Последним ударом стало его предупреждение не разыскивать его и не пытаться связаться с ним.
– Ты с уважением отнеслась к его просьбе?
– Не связываться с ним?
– Да.
– Вплоть до того дня, когда узнала, что жду ребенка. Тогда я сделала все, что в моих силах, чтобы найти его, хотя и не знала, какую роль он сыграет в жизни ребенка.
– Вполне разумно.
– Тогда не все казалось разумным, но у меня появилась собственная версия случившегося.
– Я тебя внимательно слушаю.
Нина невольно улыбнулась. Джейс сдвинулся на край дивана, руки положил на колени, подался вперед. Он умеет слушать… Интересно, почему он до сих пор не женат?
– По-моему, Саймон все-таки выяснил, что я его ищу и в чем дело. Он знал, что я не дам ему быть отцом ребенка до тех пор, пока не пройдет курс лечения. Он считал, что не готов стать отцом, и вообще ребенок ему не нужен. Поэтому решил преследовать меня. До вчерашнего дня, когда увидела Криса Китченса, я думала, что Саймон махнул на меня рукой после того, как я переехала сюда. На маленьком острове довольно трудно прятаться. Что? Считаешь, я попала пальцем в небо?
– Не знаю, Нина. По-моему, сейчас тебе лучше выбросить Саймона из головы. Сосредоточиться на том, чтобы оставаться расслабленной и счастливой. Для этого ты сюда и приехала, верно? А я здесь для того, чтобы писать книгу и помогать тебе привести пансион в порядок.
Она расправила плечи и удобнее устроилась в кресле.
– Ты прав. Саймон либо вернется, либо нет. Может, Крису повезет больше.
Джейс тоже откинулся на спинку дивана, обхватил рукой запотевшую бутылку и одним глотком допил содержимое.
– Неплохая штука.
– Хочешь еще?
– Нет, спасибо. Что-то я устал. Все утро чинил забор, возил тебя, покупки и нового знакомого, который снова тебя взбудоражил. Еще пришлось сражаться с диким тасманийским дьяволом по имени Лу и выпустить огромного кота из мешка. Готов отправиться на боковую.
– Иди, если хочешь, но тебе нужно кое-что пообещать мне, Джейс Бакли.
– Все что угодно.
– Обещай, что завтра все-таки засядешь за книгу. Я чувствую себя такой виноватой! Ты приехал писать, а сам все время принимаешь участие в моей семейной драме.
– Семейные драмы хорошо отражаются на написании книги.
– Джейс, спасибо тебе. Спасибо за все.
Нина не поняла, слышал он ее или нет, так как вместо ответа послышалось лишь звяканье стекла. Она вздохнула. К списку его многочисленных добродетелей следует добавить скромность.
Через несколько часов она проснулась, как от толчка. Дождь за ночь усилился, капли безжалостно барабанили по стеклу.
Она перевернулась и сунула голову под подушку, чтобы посмотреть на будильник. Всего три часа ночи!
С тех пор как забеременела, если она вот так просыпалась по ночам, потом бывало трудно заснуть. Она закрыла глаза и велела себе глубоко дышать. По стеклу снова забарабанили капли дождя. В оконную раму била ветка дерева, царапала и выстукивала нечто вроде азбуки Морзе. Символы казались зловещими и упорными.
Она села на кровати. Зловещими? С бешено бьющимся сердцем она прижалась носом к стеклу, по которому ползли струи воды. Окно ее спальни выходило на задний двор и открытую веранду, будто какая-то сила манила ее наружу.
Веранда была любимым местом родителей. Мать и умерла там, завернутая в одеяла, на руках любящего мужа. Не желая нарушать святость этого места, отчим застрелился в воде, но его дух, как и дух мамы, по-прежнему ощущался там.