Но не только на Федора произвела Кристина ошеломляющее впечатление. Не в меньшем восторге от девушки был и Артур, а в еще большем – баронесса Зальц. Узнав, что гостя сопровождает сестра, она тут же для себя решила: во что бы то ни стало женить Артура на красавице Кристине.
Вечер прошел непринужденно, Артур и его дядюшка много шутили, рассказывали интересные истории, не отставала от них и баронесса Элеонора фон Зальц. Только в самом конце вечера Карл и Пауль уединились в кабинете.
Потягивая рубиновое вино из высокого хрустального бокала, барон с некоторым снисхождением спросил:
– Так вас, господин Фишман, устроила сумма, которую я готов вложить в дело?
– Вполне, – торопливо ответил Федор, понимая, что делец так себя вести не должен. – Я завтра же пришлю к вам управляющего… и он все финансовые дела оформит. Что же касается документального оформления взаимных обязательств…
– Нет, нет, – прервал Федора барон на полуслове. – Я верю вам на слово и никаких договоров подписывать не надо. Если вам так легче работать и распоряжаться внесенными мной суммами, то можете оформить меня в вашей фирме как соучредителя. Но вы не один распоряжаетесь капиталами…
– Да, вы правы. Здесь, в Берлине, все улажено: мой дядя в Португалии одобрил мои действия, а Кристина в восторге от ваших предложений.
– Так Кристина не только красавица, но и богатая невеста?
– Еще какая! – стряхивая с себя скованность, улыбнулся Федор. – Удивляюсь, почему она не замужем… Быть красивой, богатой…
– Видимо, еще не встретила того, единственного… Я вот и женат был, а встретил Элеонору – и все… Что же, – барон встал с кресла, – пора вернуться к нашим дамам. Поможем Артуру. А то он, очарованный вашей сестрой, будто поглупел…
Возвращаясь, уже в машине, не удержавшись, Федор спросил Кристину:
– А тебе как Артур?
– В каком смысле?
– Ну, понравился как мужчина?
– Приятный в общении… интеллигентный… и к тому же барон! А ты зачем спрашиваешь? Уж не ревнуешь ли? – улыбнулась Кристина, кокетливо поглядывая на смутившегося Федора.
– Да нет… Так… За тебя тревожусь…
III. Сергей
Сергея Протасова вводили в Германию через Францию. Документы на обер-лейтенанта Иохима Штока ему уже не раз сослужили добрую службу во Львове, и потому было принято решение их оставить, добавив необходимые отметки по французской легенде. До границы с Германией он доехал без проблем в вагоне пассажирского поезда Париж – Берлин, а вот на пограничной станции произошел сбой: капитану, проверявшему документы, что-то не понравилось в офицерской книжке, и он предложил обер-лейтенанту выйти из поезда для выяснения. Пока еще все шло в рамках общепринятого, и потому Сергей лишь насторожился, но особо не волновался. Когда же в небольшом кабинете пограничной службы офицер-пограничник позвонил в отделение гестапо с просьбой приехать, Сергей встревожился.
Довольно-таки скоро тучный майор ввалился в комнату и, плюхнувшись в единственное стоявшее у окна кресло, всем своим видом выражая недовольство, спросил:
– Иоганн, чего ты меня в два часа ночи поднял с постели? Так срочно? Дня для твоих дел не будет?
– Господин майор, как вы знаете, поезд стоит сорок минут, а тут требуется ваше решение…
– Что? Опять за меня спрятаться хочешь? Ладно, – сбавил напряжение в голосе майор, – что тут у тебя?
– Вот офицерская книжка обер-лейтенанта Иохима Штока. Последнее место службы – 137-й моторизированный полк. Обер-лейтенант утверждает, что направляется из Кале в Берлин. Но в Кале нет такого полка! Он дислоцируется в Польше!
– Как это понимать? – обернулся майор к стоявшему у двери Сергею.
– Все так, – ничуть не смутившись, ответил он. – После трагических событий под Сталинградом полк действительно был срочно переведен из Кале в Данциг. Я был оставлен на прежнем месте, для передачи оставшейся в ремонте техники и части продовольствия на армейские склады.
– Но, судя по твоей книжке, ты не тыловик, а боевой офицер… У вас что, снабженцев в полку нет?
– Так получилось… – ничего другого не нашелся ответить на это Сергей.
– Вот что, капитан, сделаем так: с поезда этого молодца сними, пусть поспит в гостинице, а утром я позвоню в Берлин. Там наведут справки. Если все в норме, сам посадишь обер-лейтенанта на проходящий поезд и сделаешь отметку в билете о вынужденной остановке. Выйди, – кивнул он Сергею.
Оставшись наедине с офицером-пограничником, приказал:
– Поставь в гостинице пару солдат, пусть присмотрят за обер-лейтенантом. Что-то робости я не увидел у него в глазах перед майором гестапо. Все, Иоганн! Я досыпать. А ты мне больше не звони. Ты сменишься, дрыхнуть будешь, а мне весь день на ногах.
Сергея проводили в небольшую двухэтажную гостиницу. Не сразу пришедший в себя до того дремавший дежурный администратор проводил офицера в комнату на втором этаже. Передавая ключ, пояснил:
– Душ можно будет принять после восьми, завтрак в кафе на первом этаже с восьми до девяти… – и, пожелав спокойной ночи, удалился. Возле двери в номер остались два солдата пограничной службы, что еще больше утвердило Сергея в решении бежать, и как можно скорее, не дожидаясь рассвета. Он слышал, как за дверью негромко переговаривались пограничники. Сергей подошел к окну: небольшого размера, но пролезть можно. Створки не забиты, а лишь для тепла заклеены белой бумагой. Сняв китель, он вышел из комнаты и, пройдя мимо солдат, направился в конец коридора в туалет. На обратном пути, пожелав солдатам не уснуть, вошел в комнату и закрыл дверь на ключ. Одевшись, он осторожно открыл окно, скинул в оконный проем шинель и через мгновение был уже на земле. Прислушался. Тихо. Его побег оказался незамеченным.
«Куда теперь? Утром объявят в розыск. Будут искать обер-лейтенанта Иохима Штока. Причем искать по всему маршруту: от границы до Берлина. У них есть мое фото. Что же делать? Возвращаться, не выполнив задания? Но как? Да и в Берлине ждут… Ладно, сначала надо успокоиться. У меня часа три-четыре в запасе. За это время можно далеко уйти. Но как уйти без документов? Те, что были оформлены на Иохима Штока, остались у пограничников. Хотя Федор вон что выделывал во Львове, не имея документов… Но то Львов, а здесь Германия… Скоро каждый полицейский будет иметь мой портрет. Что же делать?! Для начала попытаться сесть на любой поезд, только бы подальше от этой станции», – решил Сергей и, вспоминая, как его вели в гостиницу, направился в обратный путь. Вскоре засветилась огнями станция и перрон, но туда не сунешься – пограничники! Он начал забирать левее, обходя станцию стороной. Вот и железнодорожное полотно.
«Стоп! Предположим, я окажусь километров за сто – сто пятьдесят от границы. Что это мне даст? Информация о подозрительном обер-лейтенанте прежде всего проследует по железной дороге… Будут искать на всех станциях… Сменить форму на гражданскую одежду, изменить внешность, раздобыть документы… Идиот! Размечтался!»
Увидев выходивший из-за поворота поезд, Сергей приблизился к железнодорожному полотну и, укрывшись от вспарывающего тьму паровозного прожектора за придорожным кустарником, принялся наблюдать.
«Как я удачно вышел на поворот, здесь поезд замедляет ход… Так, поезд грузовой, – отметил Сергей. – Пахнет лошадиным пометом и сеном: лошадей перевозят! – осенило его. – Это мне подходит!..»
Сергей пошел навстречу медленно ползущим вагонам. Один… два… три… Только в пятом вагоне оказалась кондукторская площадка, чем не замедлил воспользоваться разведчик. Удобно устроившись на откидном сиденье, принялся вспоминать станции и городки в пределах ближайших ста километров. «…мог бы подойти, но слишком мал. Каждый новый человек как на ладони. Остается … До него сто двадцать километров. По времени я успеваю… можно ехать до самого города, а там видно будет».
Сергей только удивлялся: война, а поезд шел без остановок. Только перед … на грузовой станции состав вошел на параллельный главной магистрали путь и, брякнув буферами, замер.
«Что же, лучше не придумаешь… Не буду испытывать судьбу… А вдруг обнаружилась пропажа… и меня уже ищут!»
Он спрыгнул с подножки кондукторской площадки и, посматривая по сторонам, направился к выпускному семафору. Проходя мимо паровоза, услышал разговор машиниста и кого-то из путейских рабочих:
– Долго стоять будете! – крикнул путеец высунувшемуся из окошка машинисту.
– С чего это вдруг? – откликнулся тот.
– Ты посмотри, все пути составами забиты. Ваш уже и ставить некуда было, так загнали на второй…
– А что так?
– Поговаривают, что русские под Курском крепко поперли, вот из Франции военную технику и солдат перебрасывают брешь латать! Так что, считай, вам повезло… почти до … доехали!
– Слушай, а ежели стоять долго будем, тут где можно раздобыть молочка? Желудок совсем от сухомятки скрутило…
– Тут деревенька рядом… Там, – показал путеец рукой, – в десяти минутах ходьбы… Есть коровы… Только молоко за деньги не купишь, дают по обмену…
– А на что меняют?
– На то, чего у вас много… На уголек, – пояснил словоохотливый путеец. – Ведро угля – литр молока…
– А ну как донесет кто…
– Смотри сам… – усмехнулся путеец и пошел вдоль состава в сторону станции.
– Спасибо тебе! – донеслось ему вслед.
«Мне бы тоже молочка не мешало попить, да с ржаным хлебушком!»
В животе предательски заурчало.
«А это хорошо, что немцев под Курском накрячили! Эх, знать бы, что за войска перебрасывают и в каком количестве… Хотя толку-то что с того, если бы и узнал. Передать-то в Москву как? Только в Берлине появится такая возможность…»
Пройдя за семафор, Сергей с трудом разглядел уходившую в сторону деревни дорожку.
Не встретив по пути никого, минут через пятнадцать был уже возле выступающей из темноты кирхи, от которой стройной линией пролегла улица. Выбрав дом поскромней, Сергей пробрался поближе к невысокому заборчику палисада и принялся ждать.