– Нет.
– Вот и хорошо. Зайдем? – предложила девушка, кивнув в сторону костела.
Федор согласился.
Испытывая некоторую робость, Федор последовал за Кристиной. Та уверенно прошла в глубь костела и опустилась на мраморную лавку. Федор сел рядом. Огляделся. Все было не так, как в православных храмах: мрачно, холодно… чужое… Кристина читала молитву, чуть шевеля губами, раз за разом крестясь и наклоняя голову. Федор же так увлекся разглядыванием скульптурного изображения распятого Иисуса Христа, что не заметил, как Кристина закончила молитву и встала.
– Пойдем, – взяла она его за руку.
Выйдя из костела, она задумчиво произнесла:
– Вот и еще одну тайну про тебя я для себя открыла: ты не католик. И вообще, кто ты? Я знаю тебя как Карла, но ты носишь другое имя. А твои родители? Папа, мама…
– Нет. У меня есть только дедушка. А имя?.. Разве это так важно?
– Да, да, конечно… Ты не имеешь права сообщать его… Но сколько тебе лет, ты можешь сказать, или это тоже тайна? – продолжала расспрашивать Кристина.
– Могу. Я мог бы приврать, но с тобой мне этого не хочется делать. Девятнадцатый год…
– Девятнадцатый! – удивилась Кристина. – Так вот почему у тебя не было девушек, и вот почему ты краснеешь, говоря о них… Ты еще очень молод. Я старше тебя на три года.
– А это важно?
– На целых три года! – думая о чем-то своем, повторила Кристина. – Для женщины – это целая жизнь…
До гостиницы не было произнесено ни слова. И лишь в номере девушка попросила:
– Я бы выпила чего-нибудь за ужином. Спустись, пожалуйста, к администратору, может, у них есть?
Через пятнадцать минут Федор вернулся, и не один: за ним горничная толкала тележку, накрытую белой салфеткой.
– Кушать подано! – нарочито громко произнес Федор, сдергивая покрывало. На двух подносах стояли тарелочки с горячими колбасками и жареным картофелем и бутылка красного французского вина. – Извини, но это все, что смогли для нас приготовить. Гостиничное кафе уже два года не работает…
Ужин прошел в тягостном молчании. Вино не сняло возникшего напряжения между молодыми людьми.
Приняв душ, Кристина ушла в спальню. Федор тоже сполоснулся. Оглядев гостиную, он не нашел постельного белья. «По-видимому, в спальне, – решил он. – Но как его забрать? Вдруг Кристина уже уснула?»
Неожиданно девушка, лишь в ночной рубашке, появилась в дверном проеме. Подойдя к Федору, взяла его за руку и дрожащим от волнения голосом чуть слышно произнесла:
– Мне холодно и так одиноко…
Рядом с ним, без туфель на каблуках, она показалась ему крохой. Федор осторожно поднял ее на руки и, прижав как наивысшую драгоценность, переступил порог спальни…
Утро выдалось на редкость солнечным, как и настроение у молодых людей – радостное и солнечное.
– Как ты поведешь машину? Ты же совсем не спал! – укоризненно покачала головой Кристина, игриво целуя Федора в кончик носа.
– А мы не поедем… Давай останемся здесь еще на день и не будем вылезать из постели! Закажем еду в номер. Задернем шторы… – мечтательно произнес он.
– Ну нет! А как же Женева? Горы? Наконец, твой Роберт Шихман? – рассмеялась девушка, пытаясь выскользнуть из-под руки Федора, но не тут-то было. Он еще сильнее прижал ее к себе.
– Тише ты, медведь, раздавишь бедную девушку!
Неизвестно, сколько бы еще по времени продолжалась эта игра, если бы не стук в дверь.
– Прошу прощения, – послышался голос горничной, – но мне нужно забрать посуду…
Федор нехотя поднялся с постели, зашел в ванную комнату, где завернулся полотенцем, и открыл дверь.
– Воды для душа я нагрела, – тихонько и как-то заговорщически произнесла горничная, – а через полчаса принесу кофе…
– Отлично, – так же тихо произнес Федор. – А пирожное вы не могли бы достать? Моя девушка ужасная сластена.
– Постараюсь.
Федор вернулся в спальню. Кристина уже сидела у зеркала и расчесывала волосы.
– Ты не хочешь принять душ? – целуя девушку в шею, спросил Федор.
– Хочу. Но не ждать же вечера…
– Горячая вода тебя уже ждет и меня тоже…
– Нет, нет! – запротестовала Кристина. – Душ принимаем раздельно, а то и до обеда не выедем из городка.
Вскоре горничная принесла кофе и кремовое пирожное.
Кристина радовалась лакомству, как маленькая девочка, но больше нее доволен был Федор, а может быть, горничная, получившая от молодого господина такие чаевые за свои старания, что не скопила бы такую сумму и за несколько месяцев.
Молодые люди приняли решение в Женеве вначале посетить Роберта Шихмана, а потом уже осмотреть город, если удастся, совершить прогулку по Женевскому озеру, походить по ресторанам и кафешкам, которых было немало на каждой улице.
Дом Шихмана внушал уважение: большой, старинный, стоявший не в общем порядке, а в глубине парка за высокой кованой оградой. Привратник, спросив, кто пожаловал, пропустил за калитку молодую пару и попросил подождать. Вскоре он вернулся и пригласил Карла и Кристину в дом.
В огромном холле молодых людей встречал уже немолодой, немногим за пятьдесят, мужчина. Невысокого роста, тучный, с большими залысинами, лицо круглое, улыбчивое, глаза серые, глядят по-доброму, с некоторым любопытством. Протянув руку, произнес:
– Чем обязан? Роберт Шихман, – представился он.
Федор назвал себя и представил свою спутницу.
– Я по поручению Гельмута Шранка…
– Как? Он же пропал без вести еще в 1941 году…
– Все так, да не совсем… – начал было Федор, но Роберт его остановил:
– Позвольте… Так гостей у нас не встречают. Я надеюсь, вы не спешите? Вот и хорошо. Проходите… Рита, – подозвал он горничную, – помоги господам раздеться.
Отдав необходимые распоряжения, вернулся к гостям.
– Прошу прощения, что не приглашаю вас в зал… Скажу по секрету – там холодно. А здесь, в столовой, тепло и уютно. Располагайтесь.
Рассевшись с гостями в кресла у камина, Роберт Шихман попросил Федора продолжить рассказ.
– Гельмут Шранк умер у меня на руках от туберкулеза в начале декабря прошлого года. Мужественный был человек… До самой последней минуты я не услышал от него ни слова жалобы на свою непростую судьбу. Он очень любил Гертруду и девочек, и последние минуты своей жизни говорил только о них, и все думы были тоже о них. Там же, не могу сказать где, он поведал мне о вас. Очень дорожил вашей дружбой. Прощаясь, он сказал, что, если будет необходимость, я могу обратиться к вам за помощью…
– Да, да, конечно! – горячо откликнулся Роберт. – Всем, чем смогу! С Гельмутом мы одно время работали вместе… И хотя у нас почти двадцать лет разница в возрасте, были большими друзьями. А старшая из девочек…
– Анна…
– Конечно же, Анна – моя крестница. Они нуждаются? Я отправлял Гертруде деньги, но перевод вернулся, – развел руки Роберт. – Я отправлял дважды, и дважды деньги возвращались.
– Да, это на нее похоже. Жена Гельмута гордая женщина, она даже от родителей не приняла помощи.
– У них был конфликт…
– Я знаю. Мне об этом Гельмут рассказывал. Не волнуйтесь, я был у них дома, и у меня она деньги взяла. Теперь я сделаю все, чтобы семья Гельмута Шранка ни в чем не нуждалась.
– Что же вас, дорогой Карл, и вашу обворожительную сестру привело ко мне?
– Только воля покойного и большое желание познакомиться с его другом, – доброжелательно ответил Федор. – Мы из Берлина. Здесь всего на два дня… Хотелось осмотреть город…
– Вы уже где-то остановились? – повернулся он к Кристине.
– Пока еще нет. Прямо к вам, – улыбнулась девушка.
– Тогда эти два дня вы мои гости, – безапелляционно заявил Роберт Шихман. – Дом большой, комнат предостаточно, и если вы не возражаете, я покажу вам город…
– И озеро?! Я бы очень хотела на нем побывать. Понимаю, не сезон, но все-таки… – сложив ладошки лодочкой перед собой, всем своим видом Кристина показала, как ей это хочется.
Роберт рассмеялся.
– Умеют уговаривать женщины… Конечно же! У меня своя яхта… Так что совершим прогулку по озеру при любой погоде, – заверил он. – Рауль, – обратился он к вошедшему в столовую молодому человеку, – возьми у господина Карла ключи от машины. После того как поставишь автомобиль в гараж, принеси их вещи в гостевые комнаты… И распорядись насчет обеда. Пусть накроют в розовой гостиной через час. – Когда молодой человек вышел, Роберт пояснил: – Это мой помощник – и прислуга в доме на нем, и моя безопасность…
– А у вас много слуг? – поинтересовалась Кристина.
– Достаточно, – уклончиво ответил Роберт. – Ведь я ни много ни мало – банкир!
– Так банковская контора «Шихман и сыновья» ваша? – удивленно воскликнул Федор, вспомнив, как совсем недавно он наткнулся на платежи, проходившие через этот банк.
– Не совсем так… Шихман есть – это я, а вот с сыновьями туговато… У меня дочери, уже взрослые, замуж повыходили, но внуков пока нет. А банковскому дому «Шихман и сыновья» уже более ста лет… Еще мой прадед банк основал. Вот у него-то и было два сына… А вам, Карл, откуда банк известен?
– Так мы через ваш банк осуществляем платежи. Вот совсем недавно было два платежа в Чили…
– Так вы чем занимаетесь, если не секрет? – заинтересовался Роберт.
– Секрета никакого: мы занимаемся поставкой в Германию меди из Португалии, а сейчас еще и из Чили. Оборот невелик, но мы расширяемся по мере сил и возможностей.
– Два вопроса, если позволите, – хитро усмехнулся банкир. – Почему вы говорите во множественном числе и каков ваш оборот?
– В фирме «Фишман и К°» четыре… как вам сказать, четыре соуправителя: я, Кристина, наш дядя Артур, он в Лиссабоне, и совсем недавно в дело со своим капиталом вошел барон Пауль фон Зальц. Но реально дядя скупает медь в Португалии, а я продаю в Германии. Оборот пока небольшой, около полутора миллиона рейхсмарок.
– Неплохо, неплохо, – одобрил Роберт. – Германии очень нужна медь, и в огромных количествах…
– Да, но чтобы расширяться, нужны деньги… и немалые.