Последние сутки Харри потратил на то, чтобы собрать все воедино. И теперь он был полностью уверен, что правильно реконструировал ход событий. Довольно легко было представить себе, как место преступления подправил и подчистил человек, знакомый с методами полицейского расследования. И каким образом орудие убийства с кровью Ракели попало в его собрание пластинок, ведь после убийства в его квартиру заходили всего двое. Ему просто надо было доказать, что в доме убитой были произведены определенные манипуляции, а нож ему подкинули. Это все не составляло особого труда.
А вот обнаружить мотив было сложнее.
Харри безостановочно рылся в памяти, пытаясь отыскать объяснение. И вот сегодня утром, наполовину сонный, наполовину проснувшийся, он наконец нашел его, или, вернее, это объяснение нашло его, но поначалу Харри категорически отмел эту мысль. Нет, быть не может. Он поразмыслил. Или может? Харри вспомнил тот вечер, когда он лежал в кровати в квартире Александры. Неужели все так просто?
Сон Мин Ларсен незаметно проскользнул на задний ряд стульев в конференц-зале нового здания Крипоса на улице Нильса Хансена, 25.
Перед ним находилось множество журналистов и фотографов, и это несмотря на то, что пресс-конференцию назначили после окончания рабочего дня. Он был готов поспорить, что Уле Винтер позаботился о том, чтобы кто-нибудь «проболтался», сообщив представителям СМИ имя, привлекшее их всех сюда: Харри Холе. Сейчас шеф вместе со следователем Ландстадом, своим новым любимчиком, величественно восседал за столом на сцене и следил за секундной стрелкой на наручных часах. Наверняка они хотят синхронизировать начало пресс-конференции с прямым эфиром новостей на одном из телеканалов. Рядом с Винтером и Ландстадом сидела Берна Лиен, возглавлявшая отдел криминалистики в Полицейском управлении Осло. И немного вдали от всех остальных, на правом краю стола, примостилась Катрина Братт. Она с отсутствующим видом просматривала какие-то бумаги. Сон Мин сомневался, что в них написано что-нибудь важное или что она вообще их читает.
Он увидел, как Уле Винтер сделал вдох, да, буквально надулся. Шеф сменил дешевый старый костюм на новый. Сон Мину показалось, что это шведский бренд «Тигер». Он полагал, что обновка была куплена специально для этого случая, после консультаций с новой начальницей отдела информации, которая, судя по всему, обладала неплохим вкусом.
– Итак, приветствую вас всех на нашей пресс-конференции, – произнес босс. – Меня зовут Уле Винтер, и, поскольку я руководил расследованием убийства Ракели Фёуке, мы сначала расскажем вам о том, как велось следствие, как наша группа совершила несколько прорывов и сумела раскрыть это непростое дело.
Сон Мин подумал, что в этом месте Винтеру следовало бы сделать артистическую паузу для достижения максимального эффекта. Однако руководитель следственной группы действовал наскоком, и, кто знает, возможно, это выглядело более профессионально и достоверно. Убийство не следует превращать в театр. Сон Мин сделал в уме пометку на будущее. Однажды он сам будет сидеть там, наверху. И если раньше Ларсен сомневался, то теперь знал наверняка: он сбросит эту старую волосатую обезьяну с ветки.
– Мы надеемся и верим, что это принесет облегчение как родным и близким погибшей, так и общественности, – говорил Винтер. – Трагедия усугубляется тем, что тот человек, против которого мы собрали доказательства в деле об убийстве Ракели Фёуке, покончил с собой. Я сейчас не буду строить домыслы по поводу его мотивов, но, разумеется, мы не можем исключать, что самоубийство связано с тем, что он понимал: Крипос скоро призовет его к ответу.
Сон Мин отметил, что Винтер сказал «человек, против которого мы собрали доказательства», а не «подозреваемый»; «покончил с собой», а не «пропал без вести»; «призовет его к ответу» вместо «арестует его». Таким образом Винтер строил домыслы, хотя только что пообещал присутствующим этого не делать. Более аккуратный, профессионально нейтральный выбор слов сработал бы лучше. Ларсен и это тоже намотал себе на ус.
– У нас есть все основания предполагать, что злоумышленник покончил с собой, хотя официально этот человек пока еще числится пропавшим без вести, – уточнил Винтер. – Наверняка некоторые из вас в курсе, что вчера утром на областной дороге двести восемьдесят семь в реку упал автомобиль. Сейчас мы можем сообщить, что машина эта принадлежит подозреваемому, Харри Холе…
В этом месте Винтеру уже не надо было делать никаких искусственных пауз, потому что его прервали громкий стон, судорожные вздохи и выкрики из толпы журналистов.
Харри проснулся от мигающего света и обнаружил, что они едут по туннелю в Люсакере, а значит, скоро доберутся до места назначения. Когда автобус выехал на дорогу с другой стороны туннеля, Харри увидел, что был прав: за окном уже совсем стемнело. Автобус добрался до вершины холма и поехал вниз в сторону Шёлюста. Он смотрел на армаду небольших яхт в заливе Бестумкилен. Ну, относительно небольших. Харри не понимал владельцев яхт. Даже если у тебя есть деньги, чтобы приобрести такое судно, то страшно представить, сколько времени надо потратить на оформление документов, обслуживание и другие формальности. И все ради чего? Норвежский судоходный сезон очень короток, он подобен бабочке-однодневке. Не проще ли арендовать лодку на один из погожих дней, а потом оставить ее у причала и беззаботно вернуться домой? В салоне полупустого автобуса стояла полная тишина, но с сиденья перед Харри доносился похожий на писк насекомого звук музыки из наушников, а в просвете между спинками он видел светящийся экран компьютера. Наверняка в салоне есть беспроводной Интернет, потому что сидевший перед Харри мужчина зашел на сайт газеты «ВГ».
Он снова бросил взгляд на яхты. Может быть, значение имели не часы, проведенные в море, а чувство собственности, радость обладания. Приятно, черт возьми, сознавать, что где-то там находится яхта, которая принадлежит тебе. Ухоженная дорогая яхта. Когда другие суда будут проходить мимо, то люди станут указывать на нее и произносить твое имя, говорить, что это твоя яхта. Потому что, как известно, мы – это не то, что мы делаем, а то, чем мы владеем. А когда мы все теряем, то перестаем существовать. Харри сообразил, куда устремились его мысли, и вырвался из их круговорота.
Он взглянул в просвет между сиденьями на экран компьютера. Любопытный оптический эффект: скорее всего, Харри находился по отношению к ноутбуку под таким углом, что тот отражал его лицо, потому что с места Харри казалось, что на интернет-страничке «ВГ» красовалась его собственная потрепанная физиономия.
Он перевел взгляд чуть ниже. И увидел надпись:
Наше издание ведет ПРЯМУЮ трансляцию пресс-конференции Крипоса: ХАРРИ ХОЛЕ, ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В УБИЙСТВЕ ЖЕНЫ, ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ.
Харри заморгал, чтобы убедиться, что не спит и что ему ничего не попало в глаз. Он перечитал текст и рассмотрел фотографию, которая была отнюдь не его зеркальным отражением, а снимком, сделанным полтора года назад, сразу после окончания дела вампириста.
Харри откинулся на сиденье и натянул шапку на лицо.
Вот черт!
Через пару часов эта фотография будет повсюду. Его станут узнавать на улице, потому что в городе хромающий мужчина в камуфляжной форме с чужого плеча точно будет бросаться всем в глаза. А если его арестуют сейчас, то весь план пойдет псу под хвост. Поэтому необходимо срочно внести в него коррективы.
Харри пытался думать. Он не мог открыто передвигаться по Осло, поэтому ему следовало как можно быстрее отыскать телефон и позвонить тем, с кем требовалось поговорить. Через пять-шесть минут автобус приедет на автовокзал. Оттуда на Центральный железнодорожный вокзал ведет пешеходный мост. На территории вокзала, в толпе спешащих людей, среди наркоманов, попрошаек и всяких эксцентричных личностей, легко затеряться. А самое главное, когда компания «Теленор» в 2016 году демонтировала все свои телефоны-автоматы, то – больше в качестве диковинки – установила несколько старомодных монетных автоматов, и один из них на Центральном вокзале Осло.
Но где взять деньги, чтобы позвонить?
Добраться от Осло до Тронхейма.
Без чертова гроша в кармане.
– Без комментариев, – сказала Катрина Братт. – В настоящее время я не могу ничего вам сказать. – И добавила: – На этот вопрос должен ответить Крипос.
Сон Мин сочувствовал Катрине, на которую градом сыпались вопросы. Ну и видок у нее: как говорится, краше в гроб кладут. А кстати, призадумался Ларсен, правда ли, что хуже смерти уже ничего быть не может? Вот Харри Холе, например, явно так не считал.
Сон Мин выбрался из пустого заднего ряда, он услышал вполне достаточно. Достаточно, чтобы убедиться: Винтер устроил все так, как хотел. Достаточно, чтобы понять: сам он, скорее всего, не сможет бросить вызов этому альфа-самцу в ближайшем будущем. Это дело еще больше укрепит позиции Винтера, и теперь, когда Ларсен впал в немилость, он должен задаться вопросом, не стоит ли подать заявление о переводе в другой клуб. Катрина Братт казалась ему начальником, на которого он смог бы работать. Вернее, вместе с которым он смог бы работать. Ларсен способен начать там, где остановился Харри Холе. Ведь если сам он – Месси, то Холе – Марадона. Сыщик от Бога, талантливый мошенник. Поэтому, как бы Месси ни старался, ему никогда не стать такой же легендой, как Марадона. И Сон Мин знал, что, несмотря на нынешние сложности, его собственной истории будет не хватать падения, трагедии Холе и Марадоны. Его жизнь станет скучной историей успеха.
Каско надел солнцезащитные очки от «Оукли».
Он стащил их с прилавка в окошке кафе, куда заходил, чтобы разжиться бумажным стаканчиком для выклянчивания денег на наркотики. Владелец очков снял их, чтобы рассмотреть девушку на улице. Солнце сияло, отражаясь от снега, поэтому странно, что он снял очки. Наверное, хотел, чтобы девушка заметила, что он на нее смотрит. И поделом дураку, нечего хвост распускать!