Глава 50
Юхан Крон открыл глаза и бросил взгляд на часы. Пять минут седьмого. Он подумал, что ему послышалось, и уже собрался повернуться на другой бок и снова заснуть, как вдруг отчетливо различил тот же самый звук. Заливался дверной звонок на первом этаже.
– Кто это? – сонно пробормотала лежавшая рядом с ним Фрида.
«Это, – подумал Юхан Крон, – сам дьявол, который явился по мою душу».
Правда, Финне дал ему на раздумье сорок восемь часов, и срок истечет только сегодня вечером. Но в наши дни больше никто уже не звонит в дверь. Если вдруг случалось убийство и кому-то срочно требовался адвокат, Юхана всегда вызывали по телефону. Даже соседи пользовались телефоном, если им что-то было надо.
– Наверное, это по работе, – ответил он. – Спи, дорогая, я открою.
Крон на мгновение закрыл глаза и постарался дышать спокойно и глубоко. Накануне он долго не мог заснуть, просто лежал и смотрел в темноту, мусоля одну и ту же мысль: как ему остановить Свейна Финне?
И он, великий тактик судебных заседаний, не мог найти ответа. Поспособствовав тому, чтобы Финне остался наедине с Алисой, Юхан автоматически сделается соучастником преступления. А если Крон будет виновен, то на руках у Финне окажется больше козырей, и тогда этот мерзавец не упустит случая выдвинуть новые требования. Да и вообще это аморально, ужасно само по себе как для Алисы, так и для него. Если только, конечно, ему не удастся каким-то образом уговорить Алису согласиться на секс с Финне, чтобы все произошло добровольно. Но возможно ли это? И что в таком случае он должен пообещать Алисе? Нет-нет, разумеется, это невозможно, настолько же невозможно, как и вариант, спонтанно предложенный Фридой при обсуждении фиктивного дела: нанять киллера, чтобы тот разобрался с Финне!
Не лучше ли ему признаться в своем грехе Фриде? Чистосердечное признание. Наказание. Искупление. Подобная мысль сулила облегчение. Но лишь ненадолго: короткий свежий порыв ветра под жарким солнцем пустыни, а потом все тот же горизонт безнадежности вдали. Жена уйдет от него, Юхан знал это наверняка. Партнерство в адвокатском бюро, победы в суде, портреты на первых полосах газет, слава, восторженные взгляды, праздники, женщины, приглашения – к черту все это. Фрида и дети – вот все, что у него было, все, чем он всегда обладал. И когда Фрида останется одна, когда уже больше не будет принадлежать ему, тогда, как довольно прозрачно намекнул Свейн Финне, она превратится в свободную добычу и этот мерзавец захочет ее заполучить. Если взглянуть на дело под таким углом, то Юхан просто обязан позаботиться о том, чтобы Фрида не ушла от него, ради ее же собственной безопасности. А это, в свою очередь, означает, что он должен пожертвовать Алисой, но тогда… ох, чертов гордиев узел! Ему необходим меч, чтобы разрубить все единым махом. Но никакого меча у него сроду не было, только ручка и умение молоть языком.
Крон вытащил ноги из-под одеяла и засунул их в тапки.
– Я сейчас вернусь, – пообещал он – не только Фриде, но и себе самому.
Юхан спустился по лестнице и прошел по коридору к дубовой двери.
Крон знал, что, когда дверь откроется, у него должен быть готов ответ Свейну Финне.
Я скажу «нет», решил Юхан Крон. И он застрелит меня. Ну и пусть.
Однако потом он вспомнил, что Финне пользуется ножом, и передумал.
Нож.
Этот подонок резал своих жертв.
К тому же он их не убивал, только калечил. Как противопехотная мина, которая наносит увечья до конца жизни; и жертвы должны прожить эту жизнь, хотя предпочли бы смерть. На террасе Финне сознался в изнасиловании девушки из Хюсебю. Дочери епископа. Это что, скрытая угроза его детям? Финне ничем не рисковал, сознаваясь в этом преступлении. Не только потому, что Крон был его адвокатом, но и потому, что срок давности уже истек. Крон не припоминал такого дела об изнасиловании, но он помнил епископа Бора, а тот, поговаривали, умер от горя, потому что его дочь утопилась в водопаде. Должен ли он позволять терроризировать себя человеку, цель жизни которого – портить жизни других? Юхану Крону всегда удавалось найти правовые, моральные, а иногда даже эмоциональные основания, чтобы зубами и когтями биться за своих клиентов. Но сейчас он сдался. Он просто-напросто ненавидел человека, стоявшего по другую сторону двери. Он всеми фибрами своей души желал, чтобы вредитель и разрушитель Свейн Финне как можно скорее умер, причем желательно мучительной смертью. Даже если Финне при этом потянет за собой в пропасть и его самого.
– Нет, – пробормотал Юхан Крон. – Я отвечу: «Нет, придурок чертовский!»
Он задумался, как правильно сказать – «чертов» или «чертовский», – и открыл дверь.
Крон безмолвно стоял и смотрел на человека перед собой. Тот тоже оглядывал его с ног до головы. Крон ощутил, как холодный утренний воздух покалывает его обнаженное худое тело, и вспомнил, что не надел халат: он был в одних трусах, которые Фрида дарила ему на каждое Рождество, и в тапках, подаренных детьми. Крону пришлось прокашляться, чтобы выговорить:
– Неужто сам Харри Холе? Разве ты не…
Полицейский, если это только действительно был он, помотал головой и криво улыбнулся:
– Умер? Не совсем. Но мне нужен чертовски хороший адвокат. Да и тебе, как я слышал, тоже требуется помощь.
Часть 4
Глава 51
В ресторане «Статхолдергорден» наступило время обеда. На улице под окнами молодой музыкант согрел дыханием пальцы и начал играть. Одинокий и невидимый, подумал Сон Мин, глядя на него, но ему было не слышно, что именно исполняет этот парень и хорошо ли он играет. Возможно, музыканты более почтенного возраста, распоряжавшиеся в центре Осло, отправили беднягу сюда, на улицу Киркегата, где он, конечно же, заработает меньше денег.
Ларсен поднял глаза на официанта. Он махнул салфеткой так, что та хлопнула, как флаг на ветру, а потом белая камка опустилась на колени Александры Стурдза.
– Надо было мне принарядиться, – рассмеялась она.
– Мне кажется, вы и так достаточно нарядная, – улыбнулся Сон Мин и откинулся назад, пока официант проделывал аналогичную манипуляцию с его салфеткой.
– Вы об этом? – Она указала на плотно облегающее платье. – Это моя рабочая одежда. Просто я не одеваюсь так неформально, как мои коллеги. А вот вы расфуфырились, словно на свадьбу.
– Я пришел прямо с похорон, – ответил Сон Мин и заметил, как Александра вздрогнула, будто он дал ей пощечину.
– Конечно, – тихо сказала она. – Прошу прощения. Речь о Бьёрне Хольме, не так ли?
– Да. Вы его знали?
– Очень мало. Он работал криминалистом, поэтому мы иногда перезванивались. А это правда, что он покончил с собой?
– Да, – сказал Сон Мин.
Он ответил «да», а не «судя по всему», потому что сомнений действительно не было. Машину Бьёрна обнаружили рядом с гравийной дорожкой на небольшой возвышенности, откуда открывается вид на крестьянские угодья Тутена, неподалеку от места, где он вырос. Двери автомобиля были заперты, ключ находился в зажигании. Довольно странно, конечно, что Бьёрн Хольм сидел на заднем сиденье и что он выпустил себе в висок пулю из пистолета с незарегистрированным серийным номером. Но вдова, Катрина Братт, объяснила, что именно на заднем сиденье умер кумир Хольма, какой-то там Уильямс. К тому же нет ничего невероятного в том, что криминалист имеет доступ к незарегистрированному оружию. На похороны пришло множество народу: родственники и коллеги как из Полицейского управления Осло, так и из Крипоса, ведь Бьёрн Хольм работал в обеих организациях. Катрина Братт держалась молодцом, Ларсену даже показалось, что вдова владела собой гораздо лучше, чем когда они в последний раз встретились у водопада Нурафоссен. Когда очередь соболезнующих иссякла, она подошла к нему и сказала, что слышала, якобы он не слишком ублаготворен своей нынешней работой. Это словечко из бергенского диалекта она использовала время от времени. Надо же: «ублаготворен». И добавила, что предлагает ему перейти в свой отдел, поскольку там как раз образовалась вакансия. Ларсен сперва даже не сообразил, что она имеет в виду освободившееся место Харри Холе. Сон Мин подумал о том, что с ее стороны было вдвойне неподобающе говорить о работе на похоронах мужа и предлагать ему место человека, который до сих пор числился всего лишь пропавшим без вести. Скорее всего, Катрина просто цеплялась за любую возможность не думать о тех двух мужчинах. Сон Мин обещал подумать над ее предложением.
– Надеюсь, Крипос оплатит вам расходы, – произнесла Александра, когда официант поставил на стол первое блюдо и, указав на тарелки, сообщил, что это морские гребешки под майонезом с черным перцем и кресс-салатом в соевом соусе. – Представляю, сколько стоят подобные изыски.
– Надеюсь, информация, о которой вы мне говорили по телефону, действительно не разочарует.
Накануне вечером ему позвонила Александра Стурдза. Она без всякого вступления заявила, что у нее имеются важные сведения по делу Ракели, которые могут все в корне изменить, и она решила обратиться именно к Ларсену, поскольку после их первой встречи решила, что ему можно доверять. А потом добавила, что предпочла бы не обсуждать это по телефону.
Сон Мин предложил пообедать вместе и заказал столик в ресторане той ценовой категории, которая, как справедливо подметила Александра, явно выходила за рамки бюджета Крипоса. Ларсен понимал, что придется заплатить за все из своего кармана, но он уверял себя, что в интересах службы необходимо наладить и поддерживать контакты с Институтом судебной медицины. Мало ли что, вдруг ему, например, потребуется сделать анализ ДНК вне очереди. Словом, Сон Мин внушал себе, что это вполне разумная инвестиция. Однако в глубине души подозревал, что дело не только в этом. А в чем? У него не было времени на обдумывание. Сон Мин взглянул на разыгравшегося уличного музыканта. Люди равнодушно проходили мимо него, им было неинтересно.
«Хэнк, – вдруг всплыло в памяти у Ларсена. – Вот как звали кумира Бьёрна Хольма. Хэнк Уильямс. Надо будет почитать про него в Википедии».