Катрина выпустила сумку из рук и села в кресло за письменным столом.
– Вы хотите сказать…
– Ну да, именно, у меня имеются сведения, которые указывают на невиновность Харри Холе.
Катрина почувствовала, как забилось ее сердце. Кровь заструилась по жилам, покалывая кожу. Она словно бы разом пробудилась и встрепенулась.
– Если я правильно понимаю, Ларсен, вы еще не поделились этой информацией со своими коллегами. Так?
– Не совсем. Я поделился ею с вами.
– Единственное, чем вы поделились со мной, так это своим выводом о невиновности Харри.
– Вы сделаете такой же вывод, Братт.
– Вот как?
– У меня есть предложение.
– Я так и думала.
– Давайте встретимся на месте преступления, начнем оттуда.
– Хорошо. Я приеду с дежурной бригадой.
Катрина позвонила дежурному, а потом родителям Бьёрна, чтобы предупредить, что задержится. В ожидании ответа она снова посмотрела на парк. Зверь исчез. Ее покойный отец, Герт, рассказывал, что барсуки очень любопытные звери. И еще у них очень силен охотничий инстинкт. И что в некоторых следователях живет такой барсук, а в некоторых нет. И Катрина почувствовала, как дремавший в ней барсук очнулся от зимней спячки.
Глава 52
Когда Катрина прибыла к пруду Сместаддаммен, Сон Мин Ларсен уже был на месте. Собака на поводке скулила и дрожала, она испуганно жалась к ногам хозяина, как будто хотела спрятаться. Откуда-то доносился тонкий, пронзительный писк, похожий на сигнал будильника.
Они подошли к трупу, лежавшему на боку рядом со скамейкой. Катрина установила, что звук исходит от трупа, который принадлежит Свейну Финне. И что Финне убит двумя выстрелами – в пах и в глаз, но ни на спине, ни на затылке нет выходного отверстия от пуль. Возможно, использовалось какое-то особое оружие. Казалось, что монотонный электронный звук, исходящий от часов покойного, становился все громче, хотя Катрина понимала, что этого просто не может быть.
– Почему никто… – начала она.
– Отпечатки пальцев, – пояснил Сон Мин. – У меня есть предварительные свидетельские показания, хорошо бы исключить вероятность того, что кто-то другой прикасался к его часам, да?
Катрина кивнула и велела всем отойти немного назад.
Сотрудники дежурной бригады начали оцеплять место преступления оградительной лентой, а Сон Мин тем временем рассказывал Катрине, что узнал о случившемся от Алисы Крог-Рейнертсен и ее шефа Юхана Крона, которые сейчас находились на противоположном берегу пруда вместе с другими любопытными зрителями. Ларсен объяснил, что отправил всех туда, чтобы, так сказать, убрать их с линии огня, поскольку нельзя было исключить того, что Свейн Финне стал случайной жертвой неизвестного снайпера и что преступник ищет другие мишени.
– Ну… – произнесла Катрина, оглядывая склон. – Поскольку мы с вами сейчас стоим прямо на линии огня, то, стало быть, сами в это не верим.
– Согласен, – кивнул Сон Мин.
– И что вы обо всем этом думаете? – поинтересовалась Катрина и наклонилась погладить собаку.
– Я теряюсь в догадках, а вот у Крона есть версия.
Катрина кивнула:
– Это труп Финне так напугал вашу собаку?
– Нет. Когда мы пришли, на нее напал лебедь.
– Вот бедняга. – Катрина почесала пса за ухом. У нее в горле появился ком: в преданном взгляде Каспарова ей вдруг почудилось что-то знакомое.
– А Крон объяснил, почему позвонил именно вам?
– Да.
– И?..
– Думаю, вам надо самой с ним поговорить.
– Хорошо.
– Братт?
– Да?
– Как я уже говорил, Каспаров – это бывшая полицейская собака. Ничего, если мы с ним попробуем выяснить, откуда пришел Финне?
Катрина посмотрела на дрожащего пса:
– Я не против, но ведь, наверное, Каспарова не просто так отправили на пенсию, была же какая-то причина?
– У него истерлись бедренные кости, – ответил Ларсен. – Но я могу его нести, если придется идти далеко.
– Вот как? А разве нюх собаки с годами не ослабевает?
– Немного, – ответил Ларсен. – Однако это происходит и с людьми.
Катрина Братт с интересом посмотрела на Сон Мина. Это камешек в огород Уле Винтера?
– Действуйте, – сказала она и потрепала Каспарова по спине. – Удачной охоты.
И будто в ответ на ее слова, хвост старой собаки, висевший, подобно сломанной ветке, начал вилять.
Катрина обошла вокруг пруда.
И Крон, и его ассистентка выглядели бледными и замерзшими. Начал дуть слабый, но очень холодный северный ветер – тот, что заставляет жителей Осло забыть о весне.
– Боюсь, вам еще раз придется рассказать все с самого начала, – сказала Катрина, доставая блокнот.
Крон кивнул:
– Все началось с того, что Финне пришел ко мне несколько дней назад. Внезапно появился на моей террасе. Он решил рассказать, что убил Ракель Фёуке, чтобы я сумел помочь ему, на случай если вы вдруг выйдете на его след.
– А как насчет Харри Холе?
– После убийства он одурманил инспектора и оставил его на месте преступления. Провернул трюк с термостатом, чтобы судмедэксперты подумали, будто бы Ракель убили в более позднее время. Мотивом Финне была месть: ведь Харри Холе застрелил его сына, Валентина Йертсена, во время задержания.
– Вот как? – Катрина не знала, почему сразу не поверила в эту историю. – А Финне объяснил, как он выбрался из дома Ракели Фёуке? Я хочу сказать, дверь-то была заперта изнутри?
Крон помотал головой:
– Откуда мне знать? Может, слез по водосточной трубе? Я видел, как этот человек появляется и исчезает необъяснимыми способами. Я договорился встретиться с ним здесь, потому что хотел уговорить его сдаться полиции.
– Как вы думаете, кто застрелил Финне?
Крон пожал плечами:
– Свейн Финне не раз насиловал совсем юных девушек, а таких типов в тюрьме не любят. Ему удалось выжить за решеткой, но я знаю, что несколько ранее освободившихся только и ждали, когда Финне выйдет на свободу. А у таких людей, к сожалению, часто имеется стрелковое оружие, с которым они умеют хорошо обращаться.
– Таким образом, у нас целая толпа потенциальных подозреваемых, отбывавших сроки за тяжкие преступления, в том числе и за убийство, вы это хотите сказать?
– Именно так, Братт.
Крон, без сомнения, говорил убедительно. Возможно, скептическое отношение Катрины было связано с тем, что прежде она слышала слишком много сказок, поведанных им в зале суда.
Она взглянула на Алису:
– У меня есть несколько вопросов, вы готовы отвечать?
– Пока еще нет, – произнесла девушка, складывая руки на груди. – Я буду отвечать только через шесть часов. Новейшие исследования показывают, что если вспоминать драматические события до этого, то повышается риск получения психологической травмы.
– Но ведь где-то рядом бродит убийца, поймать которого с каждой минутой все труднее, – возразила Катрина.
– Это не моя проблема, я не оперативник, а адвокат. – Во взгляде Алисы светилось упрямство, однако голос ее предательски дрожал.
Катрине было ее жалко, но сейчас следовало применить кнут, а не пряник.
– В таком случае вы отвратительно сделали свою работу: ваш клиент мертв, – жестко заявила она. – И никакой вы не адвокат, а девчонка, окончившая юридический факультет, которая трахается со своим шефом, потому что думает, будто это принесет ей пользу. Не надейтесь, не принесет. И строить из себя крутышку передо мной тоже бесполезно. Ну, будем говорить?
Алиса Крог-Рейнертсен уставилась на Катрину, изумленно моргнула. Первая слезинка проделала дорожку на слое пудры, нанесенном на юную щеку.
Через шесть минут в распоряжении Катрины имелись все подробности. Она попросила Алису закрыть глаза, вспомнить первый выстрел и сказать «вот», когда пуля попала в Финне, и «вот», когда она услышала гром. Между двумя «вот» прошло более секунды, значит выстрел был произведен с расстояния минимум четыреста метров. Катрина призадумалась: пули попали в гениталии и глаз. Наверняка это не случайность. Убийца либо профессиональный стрелок, либо специально обученный военный. Среди тех, кто отбывал срок одновременно со Свейном Финне, таких должно быть немного. Вообще ни одного, как она подозревала.
И у нее промелькнуло подозрение, подобное надежде, нет, даже не надежде, а так, безумному желанию. Промелькнуло и исчезло. Но вспышка альтернативной истины оставила ощущение тепла и подействовала словно обезболивающее: так религиозные люди, не в силах справиться с тем, что отказывается принимать их разум, ищут утешения в вере. И на несколько секунд Катрина перестала чувствовать северный ветер, она смотрела на раскинувшийся перед ней парк: скоро на острове зазеленеет ива, зажужжат насекомые, запоют птицы, и все это она покажет Герту. И тут у нее появилась другая мысль.
Истории, которые она будет рассказывать Герту о его отце.
Чем старше мальчик будет становиться, тем сильнее станет ощущать потребность знать, кто он, из какого материала он создан.
И это знание сможет стать причиной для гордости или для стыда.
А ведь в ней действительно проснулся барсук. Теоретически барсук за свою жизнь может прокопать туннель, пронизывающий насквозь земной шар. Но насколько глубоко хотела копать она сама? Возможно, Катрина уже нашла все, что искала.
Она услышала какой-то странный звук. Нет, это был не звук, а тишина.
Часы на другой стороне пруда перестали пищать.
Обоняние собаки приблизительно в сто тысяч раз лучше, чем у человека. Как показывают последние исследования, о которых читал Сон Мин, собаки способны не только нюхать. Так называемый орган Якобсона – периферический отдел дополнительной обонятельной системы – позволяет им улавливать и распознавать феромоны и другие вещества, не имеющие запаха. Таким образом, собака при идеальных условиях может идти по следу человека спустя месяц после того, как он его оставил.
Правда, в данном случае условия были отнюдь не идеальными.
Хуже всего, что следы Финне находились на тротуаре, а это значит, что прошедшие по нему другие люди и животные усложнили картину. К тому же вокруг имелось мало растительности, способной удерживать частицы запаха.