– Общался, потому что я тренировал его. Это моя работа, в конце-то концов! – Жбанов заметно нервничал, хотя и пытался скрыть это изо всех сил. Он наконец-то закончил сборы, застегнул чемодан и взял его за ручку. – Простите, мне и впрямь нужно спешить, меня уже ждут. К тому же я не хочу опоздать на поезд.
– Во сколько у вас поезд?
– В три сорок пять!
Зверев посмотрел на часы и уселся в кресло.
– Сядьте! Время у вас еще есть, – приказал майор и указал на кровать.
– Но как же так… – дрожащим голосом поинтересовался Жбанов, но тем не менее поставил чемодан на пол и сел.
– Почему вы держали Зацепина в команде, он ведь, по мнению большинства, звезд с неба не хватал?
– Почему же, довольно неплохой был игрок…
– Товарищ тренер, вы свое же время тянете. Что вас связывало с Зацепиным? Если честно ответите на вопрос, может быть, еще и успеете на свой поезд.
Жбанов сглотнул, нервно потер подбородок.
– Ну, хорошо…
г. Смоленск, апрель 1946‐го…
Росшие по обеим сторонам деревья, похожие на паучьи лапы, мрачно нависали над головой. Ветер задувал за воротник, заставлял глаза слезиться, как бы подсказывая, что нужно поспешить, но Жбанов шел медленно, еле-еле передвигая обмякшие от волнения ноги. Он обходил лужи, всякий раз замедлял ход, когда перед ним появлялась покрытая талой водой наледь. На перекрестке Дзержинского и Моховой он остановился перед светофором и простоял минут пять перед перекрестком, вспоминая вчерашний день.
Когда накануне вечером в дверь постучали, супруга Жбанова Раиса только что пожарила картошку и спустилась в подвал за маринованными грибочками, именно поэтому ему пришлось оторваться от журнала и самому открыть дверь. Увидев на пороге молодого мужчину в серой шинели с васильковыми петлицами, Жбанов на мгновение потерял дар речи и выдохнул лишь тогда, когда гость четко, по-военному козырнул и спросил:
– Жбанов Александр Александрович?
– Он самый, – промямлил Жбанов и непонятно зачем оскалился.
– Получите и распишитесь! – гость протянул сложенный пополам лист бумаги.
– Что это?
– Повестка. Вам предписано завтра к одиннадцати часам явиться в здание Управления МГБ по указанному адресу. Вот! – посыльный протянул ручку и еще один листок, на котором Жбанов тут же расписался.
– Простите, но у меня завтра тренировка!
– Придется ее перенести, – гость убрал подписанный листок в висевший у него на боку планшет, снова козырнул и, стуча по ступенькам новенькими яловыми сапогами, спустился по лестнице.
Прежде чем уснуть, Александр Александрович долго ворочался в постели, за что выслушал кучу нелестных эпитетов от супруги, которой он так и не сказал, кто и зачем их этим вечером посетил.
Сейчас, когда Жбанов наконец-то перешел улицу, миновал площадь и вошел в серое трехэтажное здание Управления областного Министерства госбезопасности, он остановился возле сидящего у турникета молодцеватого детины в кителе и фуражке с малиновым околышем.
– Вы по какому вопросу, товарищ? – сухо поинтересовался тот.
– Вот! – Жбанов достал врученную ему накануне повестку.
Дежурный тут же поднялся, снял трубку и кому-то сообщил:
– Прибыл гражданин Жбанов к товарищу Ермакову. Пришлите сопровождающего.
Через некоторое время на КПП прибыл еще один сотрудник с сержантскими погонами и сопроводил посетителя на второй этаж. Жбанов успел успокоиться, однако все еще терялся в догадках, зачем его вызвали.
Когда они подошли к двери с надписью «Начальник Управления МГБ по Смоленской области подполковник госбезопасности Н. В. Ермаков», Александра Александровича снова пробила дрожь. Сопровождающий постучал, открыл дверь и впустил гостя в кабинет, сам же остался снаружи.
Кабинет главного чекиста области был просторным, но скромно обставленным. Стандартный набор – стол, диван, пара шкафов и сейф, вмонтированный в стену. Вставленный в золоченую рамку портрет Сталина и бронзовый бюст Владимира Ильича Ленина смотрели на всякого входящего в кабинет с двух сторон – один со стороны стены, а второй – с зажатого двумя креслами серванта. Сам же хозяин кабинета, плотный скуластый мужчина с черными вьющимися волосами, был облачен в строгий приталенный костюм, белую рубашку и полосатый галстук, завязанный виндзорским узлом. Когда Жбанов вошел, Ермаков поднялся, протянул вошедшему руку и учтиво предложил гостю сесть на диван.
– Здравствуйте, товарищ Жбанов! Очень рад, что вы все-таки нашли время посетить мой кабинет и даже отменили ради этого тренировку, – с улыбкой начал подполковник, чем не на шутку удивил все еще робеющего гостя.
– Как же я мог не явиться, – Жбанов достал из кармана платок и вытер им вспотевший лоб. – Тем более что повестка…
– Ах да, – Ермаков негромко рассмеялся. – Извините, что пришлось вас вызвать так официально. Мне, конечно, стоило самому к вам приехать, но я все-таки человек занятой, так что уж извините, что воспользовался своим служебным положением. Кстати, хотите чаю?
– Нет-нет! Спасибо!!! – не сказал, а выкрикнул Жбанов и снова обмакнул лоб платком, несвойственная людям столь высокого ранга любезность Ермакова очень сильно пугала Александра Александровича.
– Ну что ж, раз так, то давайте сразу же перейдем к делу!
– Да-да, я вас слушаю, товарищ подполковник!
– Насколько я осведомлен, вы являетесь старшим тренером клуба «Труд», игроки которого, как мне известно, по праву считаются одними из лучших в области!
Жбанов кивнул и выдохнул:
– Надеюсь, что это так. Вы увлекаетесь футболом?
Ермаков поморщился:
– Честно говоря, не особо. Для этого у меня просто нет времени.
– Тогда зачем же я здесь?
Ермаков встал. Жбанов попытался сделать то же самое, но начальник госбезопасности остановил гостя жестом.
– Сидите-сидите! – Ермаков подошел к столу. – Вы спрашиваете – зачем? Видите ли… я хочу попросить вас о маленькой услуге.
Сан Саныч все же поднялся, и Ермаков на этот раз не стал его удерживать.
– Что за услуга? – тренер снова напрягся.
– Для начала я хотел бы вас кое с кем познакомить, – Ермаков снял трубку одного из трех телефонов, стоявших на его столе, и властно приказал: – Пригласите Аркадия!
В кабинет вошел рослый и жилистый мужчина в свитере и темных брюках. Ермаков подошел к вошедшему и, поддерживая его под руку, подвел ко все еще недоумевающему Жбанову.
– Познакомься, Аркадий! Это лучший тренер Смоленщины товарищ Жбанов. Я тебе о нем уже рассказывал.
Вошедший протянул Жбанову руку, и тот удивился, насколько крепким было рукопожатие незнакомца.
– Здравствуйте! Меня зовут Аркадий Зацепин, – представился мужчина.
Жбанов смотрел на незнакомца с интересом: темные круги под глазами, потрескавшиеся губы, опустошенный взгляд – на лице Зацепина отчетливо просматривались все признаки сильного истощения. Жбанов прищурился, и у него тут же возникло ощущение, что он уже где-то видел этого доходягу. Ермаков подал вошедшему стул, дал такой же Жбанову, и они оказались друг напротив друга. На этот раз Ермаков занял свое место за столом, и его взгляд как-то быстро потускнел, и в глазах мелькнул стальной блеск.
– Ну что ж, теперь, когда вы познакомились, я думаю, что пора перейти к делу. Я хочу, чтобы вы взяли этого человека в свою команду.
– Что? – опешил Жбанов.
– Аркадий должен играть в вашей команде! Он этого страстно желает, а значит, этого желаю и я!
Жбанов повернулся к Ермакову, не веря своим ушам.
– Простите, но он хоть играть-то умеет?
– До войны я играл за местный клуб «ДКА»[3], – сухо сообщил Зацепин. – И, по мнению моего бывшего тренера, играл довольно неплохо.
Жбанов нахмурил брови и подался вперед. Ну, конечно! Так вот где он видел этого парня! Тогда сам он еще не работал тренером, а играл за смоленское «Динамо». В тридцать седьмом «ДКА» был у всех на слуху, так как занял второе место в группе «Г» на первенстве СССР. Жбанов оживился, но, глядя на сидевшего напротив молодого мужчину, засомневался.
– Играл за «ДКА»… в тридцать седьмом… Ну, конечно, я вас помню!
– Вот и отлично! – воскликнул Ермаков. – Я просто уверен, что Аркадию найдется место в вашей команде и он станет одним из лучших ваших учеников!
Жбанов сомневался. У парня был такой вид, словно он только что вернулся из блокадного Ленинграда.
– Простите, товарищ подполковник! А мы могли бы поговорить с вами наедине? – уточнил изумленный тренер.
– Аркадий, выйди! – тут же приказал Ермаков.
Когда Зацепин вышел и они остались вдвоем, Жбанов сухо сказал:
– Я возьму вашего паренька, но только при одном условии.
– Что за условие?
– Вы должны мне сказать, почему этот ваш Аркадий так выглядит и почему вы хлопочете за него.
Жбанов, дивясь собственной смелости, внезапно нахлынувшей на него, продолжал сверлить подполковника взглядом. Улыбка с лица Ермакова спала, он отошел в сторону, некоторое время размышлял и вдруг резко обернулся:
– Ну что ж, раз вы на этом настаиваете, то я кое-что расскажу, но пообещайте, что не станете делиться полученной от меня информацией с командой и еще с кем-либо.
– Да, разумеется.
– Аркадий Зацепин в сорок втором был осужден по пятьдесят восьмой. Он добровольно сдался органам, тем не менее получил срок. Совсем недавно он освободился.
Жбанов с удивлением воскликнул:
– И зачем же вы помогаете этому человеку?
– Потому что он пострадал незаслуженно. Кроме того, я, и не только я, обязан ему жизнью.
Закончив рассказ, Жбанов опустил голову и словно бы забыл, что ему нужно спешить на вокзал.
– Вам известно, за что конкретно осудили Зацепина? – уточнил Зверев.
– Все, что я знал, я вам рассказал.
Жбанов словно очнулся ото сна и подошел к окну. Под окнами уже стояли все игроки клуба «Труд», часть футболистов уже уселись в ожидавший команду авт