Чуть больше трех недель тому назад, когда молодая жена Костина Катенька сообщила, что у них скоро появится малыш, Веня несколько дней парил в небесах и был вне себя от счастья. Однако спустя еще пару недель его эйфория слегка поугасла, и причиной тому стали гормональные сбои (именно так назвал проблему начмед управления Карен Робертович Оганесян, к которому Веня обратился за советом) и частые смены настроения драгоценной супруги. Катя стала раздражительной и порою даже грубой. Будущая мать требовала к себе постоянного внимания, часто гоняла Веню на рынок то за фруктами, то за творогом и простоквашей, а позавчера Вене пришлось бежать в расположенную за два квартала от их дома бакалею, так как Кате захотелось земляничного киселя. И случилось это за двадцать минут до закрытия магазина.
Сегодня, открыв дверь своим ключом и переступив порог их маленькой однушки, Веня старался не шуметь в надежде, что его супруга уже уснула в кресле, занимаясь вязанием варежек для будущего малыша, и неприятный разговор можно будет отложить до завтра, но в комнате горел свет, и Катя не спала. Однако сегодня вместо привычного «ну вот опять явился за полночь…» или чего-нибудь в том же роде Катя оторвалась от своих спиц и приветливо помахала ему рукой:
– Привет-привет! Ты ведь, наверное, голодный как волк? А я блинчиков напекла!
Веня опешил, так как не ожидал столь радушного приема после того, что пришел поздно и даже не позвонил, чтобы предупредить о возможной задержке.
– А ты сама-то ела? – осторожно поинтересовался Веня.
– Нет. Аппетита нет, – Катя отложила спицы и клубок и, подойдя к секретеру, взяла лежавшую на нем стопку каких-то вырезок и журналов. – Смотри, что я тебе приготовила!
Веня, почувствовав запах жареных блинчиков, тут же хотел рвануть на кухню, но Катя ухватила его за руку и потянула к дивану. Они сели. Веня без малейшего интереса взял сунутые ему в руки женой листочки и зевнул.
– Что это?
– Вот, смотри. Я отыскала целую кучу полезной информации. Да смотри же! Здесь описаны все основные достопримечательности Эрмитажа, которые во время войны были перевезены в Свердловск, а после снятия блокады вернулись обратно. А вот театр Кирова. Я сумела достать афишу, и, если повезет, можно будет попасть на «Весеннюю сказку» с Тамарой Кирсановой[5]!
Разглядывая заметки и вырезки, Веня ничего не понял, но почему-то почувствовал неладное:
– Какая еще Кирсанова? И при чем тут достопримечательности Эрмитажа?
– Потому что ты теперь сможешь все это увидеть, – сгорая от восторга, выпалила Катя. – Ты же у нас в Ленинград поедешь!
Глаза у Вени округлились.
– Кто тебе такое сказал?
– Твой Зверев! Кто же еще?
– Ты разговаривала со Зверевым?
– Тебя долго не было, – Катя повысила голос. – Я позвонила вам в отдел – трубку снял Павел Васильевич и сказал, что ты на совещании, а еще сказал, что ты едешь в служебную командировку.
Поняв, что гормоны у Кати снова разыгрались, Веня попытался успокоиться и взять себя в руки.
– Подожди-ка, моя дорогая, во‐первых, я еду не в Ленинград, а в Смоленск! Во‐вторых…
– Да знаю я, что ты едешь в Смоленск, только прямых поездов до Смоленска у нас нет, так что тебе придется ехать с пересадками. Я уже позвонила на вокзал и все выяснила. Можно ехать в Смоленск через Ленинград…
– Да это же какой крюк?
– Не такой уж и большой! Если поедешь завтра вечерним поездом до Ленинграда, то прибудешь туда утром, а из Ленинграда до Смоленска поезд идет только в десять вечера. Так что у тебя будет целый день, ты вполне успеешь сходить в Эрмитаж, и, как я уже говорила, если повезет и ты сумеешь достать билеты, то сможешь попасть на балет. Я все рассчитала! Да ты пойми, раз уж тебе выпадает шанс оказаться в Ленинграде, нельзя его упускать. Ты ведь сможешь побывать в главном музее страны и посетить лучший в мире театр оперы и балета!
Скрепя сердце Веня выдавил из себя улыбку:
– И в самом деле! Я сегодня почему-то так закрутился, что сам до этого не додумался. Эрмитаж – это просто здорово, а уж что говорить про театр оперы и балета… Отличный план, главное, чтобы билеты были…
– В случае чего попробуешь купить с рук. Ты ведь один пойдешь! А одному купить билет всегда проще!
Веня сделал вид, что просматривает заметки, потом покачал головой и направился на кухню. Он уселся за стол и накинулся на блины, при этом убеждал сам себя, что с гормонами шутки плохи и лучше с ними не шутить. Макая очередной блин в сметану, Веня судорожно решал, как же ему поступить. Ни в какой Ленинград он, конечно же, не поедет и обязательно придумает, что сказать Кате. Про театр Кирова и про Эрмитаж можно будет без труда найти нужную литературу и, не посещая Ленинграда, найти способ убедить жену, что он все же там был. Когда он расскажет супруге обо всех красотах и прелестях Эрмитажа и еще чего-то там, Катя будет в восторге и быстро угомонится. А в Смоленск он поедет через Сычевку, так быстрее и менее хлопотно.
Утром Веня не поехал на работу, а сразу же отправился на вокзал. Прибыв на место, он занял очередь в кассу и, отстояв примерно полчаса, наконец-то оказался у заветного окошка. Тут-то он засомневался в правильности своего решения не ехать в Ленинград.
– Скажите, на ленинградский поезд билеты еще остались? – спросил Веня, втайне надеясь на отрицательный ответ, ведь тогда ему даже не придется врать жене.
– Вам верхние полки подойдут? – поинтересовался кассир.
– Верхние подойдут! – все еще гадая, как быть, ответил Веня и тут же опомнился. – Постойте! А до Сычевки есть билеты?
Женщина посмотрела на него с укором.
– Так вам до Сычевки или до Ленинграда?
– До Сычевки!!! Да-да… до Сычевки!
– Есть. Тоже только верхние…
– Ничего страшного. Дайте одно верхнее до Сычевки.
Женщина покачала головой и оформила ему билет. Выйдя из здания вокзала, Веня ощутил облегчение. Подул ветерок, набежали тучки, и Веня поспешил на остановку, потому что начался дождь.
Вернувшись домой, он застал Катю возле одежного шкафа.
– Ты чего делаешь? – спросил он, глядя, как жена рассматривает два его галстука.
– Думаю, что красный больше подойдет, – сказала Катя и бросила красный галстук на диван.
Только сейчас Веня увидел лежавший там же большой чемодан, который уже был наполовину уложен.
– Ты что делаешь?
– Не видишь? Вещи тебе собираю. Тут носки, две чистые рубашки, полотенце и бритвенный станок…
– Подожди! Ну станок – это понятно, а галстуки с рубашками мне зачем?
– Как это зачем? Ты же в музей пойдешь, неужели хотел в Эрмитаж в этой грязной рубашке идти? Наденешь костюм, ну и галстук соответственно. Про театр я уж и вовсе молчу. Туда вообще, по-моему, без галстука не пускают.
Веня задержал дыхание и ушел на кухню. Через два часа Катя вручила ему зонт и приказала на такси ехать на вокзал.
– Дождь же на улице. Не хватало еще, чтобы ты простудился!
– Очень тронут твоей заботой, – процедил сквозь зубы Веня, схватил зонт и чемодан, быстро поцеловал жену в щеку и открыл дверь. Тут Катя ошарашила его новым требованием:
– Приедешь в Ленинград, отправь мне телеграмму.
– Это еще зачем?
– Чтобы я не волновалась.
– Хорошо, я тебе из Смоленска весточку пришлю.
– Ну уж нет! – Катя задумалась, а потом добавила: – Точнее – да! Одну телеграмму пришлешь из Ленинграда, а другую из Смоленска! Так мне будет спокойнее!
Веня нахмурил брови и вышел в коридор.
– Хватит и одной телеграммы. Делать мне больше нечего, как десять раз на почту бегать.
Губы Кати стали надуваться. Она схватила Веню за рукав и потянула к себе.
– Ты чего? – выкрикнул Веня.
– Иди сюда и поцелуй меня по-настоящему – в губы!
– Хорошо, – сказал Веня и, переступив через порог, вышел в коридор.
– Ты чего делаешь? Зачем вышел? Через порог не целуются!
– Хорошо, тогда я вернусь, – Веня подался было вперед, но Катя удержала его.
– С ума сошел?! Возвращаться – плохая примета! Я все поняла, ты специально это сделал!
– Что?
– Вышел в коридор!
– Ну, вышел, и что с того?
– Специально вышел, чтобы не целовать меня на прощание? – Катя скрестила руки на груди и отвернулась.
Веня процедил сквозь зубы:
– Хорошо! Если я не могу войти в дверь, то выйди сюда сама.
– Вот еще! Я не стану целоваться в коридоре! Мне уже давно не семнадцать, так что я уже вышла из этого возраста!
– Ну и ладно. Тогда я пошел, а целоваться будем, когда я вернусь.
Не став дожидаться очередной выходки Кати, Веня сбежал по лестнице и выскочил из подъезда. Дождик все еще шел, Веня обернулся и увидел, что Катя вышла на балкон.
– Ты меня расстроил! – крикнула она на весь двор.
Веня помахал супруге рукой и побежал к остановке, ворча про себя: «Боже мой! Да пусть пропадут пропадом эти ее треклятые гормоны!»
Заскочив в управление, Веня столкнулся на пороге с дежурным и тут же получил распоряжение самого Корнева явиться к нему на инструктаж. Оставив чемодан и мокрый зонт в дежурке, Веня поднялся в приемную. Там он просидел не меньше двадцати минут. Когда Корнев наконец-то освободился и от него вышел раскрасневшийся начальник отдела кадров, Веня вошел в кабинет. Корнев встал, вышел из-за стола и, подойдя к Вене, осмотрел его с ног до головы. Ощутив себя так, как ощущает себя новобранец на плацу, Веня стиснул зубы. Корнев тем временем хмыкнул и, видимо, оставшись довольным результатом осмотра, строго спросил:
– Знаешь, с кем тебе предстоит встретиться?
– Знаю, Степан Ефимович! Чего уж не знать? Зверев меня проинструктировал. Разрешите, я пойду, а то мне кое-какие вопросы решить нужно.
Корнев поморщился и одернул китель.
– Успеешь решить свои вопросы. И по поводу Степана Ефимовича… Это я у вас такой добрый, а ты у нас сегодня едешь не куда-нибудь, а к начальнику МГБ соседней области. Так что вольностей себе не позволяй.