– Вези меня домой, – сухо прошептал генерал.
Водитель тут же на перекрестке развернул машину.
Глава вторая
г. Дюрен, Германия, 11 ноября 1941 года, 9 часов 45 минут…
Спустя примерно полчаса мрачный как ночь Альберт вошел в дом, вручил своему пожилому управляющему фуражку и шинель и сразу же прошел к себе в кабинет. Он открыл ящик стола, достал упаковку нитроглицерина и, бросив в рот две таблетки, запил их водой из графина. После этого генерал сел в кресло и откинулся назад. Боль в груди все еще не утихала.
Кто-то позвонил в дверь. Все еще не открывая глаз, Альберт прислушался, и вскоре в коридоре раздался стук каблучков.
Дверь открылась, и на пороге Альберт увидел Шарлотту.
Ярко накрашенные губы, тщательно подведенные брови – изящной походкой девушка подошла к генералу и, нагнувшись, поцеловала его в щеку. Выпрямившись, Шарлотта наморщила лобик, так как только сейчас увидела на столе раскупоренную пачку с лекарством.
– Что такое?.. Сердце?.. Опять?
Немного приободрившись при виде дочери, Альберт почувствовал, что боль утихает. Он подался вперед, смел рукой пачку с лекарством в ящик стола и улыбнулся.
– Все хорошо, моя дорогая! Был легкий приступ, но уже прошел.
Они не виделись, пожалуй, уже больше месяца, так как последние два года после смерти матери Шарлотта пожелала жить одна и переехала в их загородный домик на Руйгерштрассе. Любуясь дочерью, Альберт почувствовал удовлетворение и гордость. На ней были приталенный жакет из сиреневой шерсти, бордовая юбка-карандаш и новенькие лакированные туфли. «Вся в мать», – подумал Альберт и снова ощутил грусть, вспомнив о недавно безвременно ушедшей супруге. Увидев, что лицо генерала снова вытянулось, Шарлотта тут же заявила:
– Я пришла сюда, чтобы кое с кем тебя познакомить, но если тебе все еще плохо, то, думаю, знакомство можно отложить!
– Что ты, что ты! – Альберт поднялся. – Говорю же, что все в порядке. Зачем же что-то откладывать? Итак…
Шарлотта лукаво улыбнулась.
– Ну, если так…
Спустя некоторое время в кабинет вошел высокий голубоглазый шатен в форме пехотного капитана. Увидев нарукавную нашивку и эмблему с тремя зелеными листьями, Альберт сдвинул брови.
«Бранденбург‐800» – ему уже не раз приходилось общаться с этим секретным подразделением вермахта, находящимся в подчинении Абвера и использовавшим особые методы ведения войны. Некогда воевавший под началом генерала Роммеля[15], Альберт Шлоссер унаследовал от своего легендарного начальника отрицательное отношение к любым диверсантам, регулярно использовавшим «грязные» методы ведения войны, и сохранил эти чувства до нынешнего дня. С волнением посмотрев на дочь и увидев восторженные искорки в ее глазах, Альберт с содроганием понял, что Шарлотта никак не поддерживает его убеждения в данной области.
– Познакомься, отец! Это Вальтер! – воскликнула девушка, продолжая улыбаться.
– Гауптман Мориц! – вошедший в кабинет капитан вскинул руку, но сделал это довольно небрежно, что вызвало у Альберта еще большее раздражение. Эти ребята из «Бранденбурга» чересчур самонадеянны и, я бы даже сказал – наглы, потому что считают себя элитой. Шлоссер кивнул капитану и указал на стул. Тот одарил Шарлотту недвусмысленным взглядом и сел на предложенное место. Шарлота зашла за кресло, на котором сидел Альберт, и обняла отца за шею.
– Итак… – Шлоссер сделал внушительную паузу, – если я все правильно понял, вы один из тех самых «хваленых» агентов‐диверсантов, которые изрядно насолили нашему неприятелю в Дании, значительно пощипали французов и уже успели натворить немало дел на Восточном фронте.
Гауптман беззвучно рассмеялся:
– Так и есть. По мнению ряда наших военных аналитиков, именно благодаря нашим действиям были достигнуты значительные успехи во всех военных кампаниях, проводимых Германией в последние годы.
– В том числе и благодаря вашим погромам на Украине в июне сорок первого?
Мориц сделал удивленное лицо:
– Вы имеете в виду уничтожение евреев во Львове?.. Да, там были наши из первого батальона, но не они устроили резню.
– А кто же?
– Большая часть населения Западной Украины не особо жалует большевиков, равно как и евреев. Это местные устроили ту резню, мы всего лишь не стали им мешать. Да и что в этом такого? Идет война, а на войне жертвы неизбежны. Разве вы, когда служили в действующих частях, не убивали врагов?
– Мы воевали с солдатами противника, а не устраивали массовых расправ над мирным населением!
Губы Морица сжались, в его глазах сверкнули гневные искры.
– Я не думал, генерал, что вас так сильно волнуют судьбы каких-то там жалких жидов!
Шлоссер заскрежетал зубами и готов был разразиться гневной тирадой, чтобы сбить спесь с этого высокомерного наглеца, но Шарлотта не дала ему этого сделать, нежно прикрыв рот отца ладошкой.
– Давайте же сменим тему. Вальтер, сейчас же перестань! Мы ведь не для этого сюда пришли. Отец, Вальтер хочет тебе что-то сказать, – девушка пригнулась и поцеловала генерала в щеку.
Мориц встал и одернул китель, а Шарлотта, подойдя к нему, тут же встала рядом и взяла мужчину под руку.
– Герр генерал! Я сожалею о том, что наше знакомство началось с некоторого напряжения, но давайте и в самом деле прекратим эту перепалку. Ведь я пришел в ваш дом как друг, и не только как друг… – капитан и Шарлотта обменялись взглядами. – Меня зовут Вальтер Мориц, и я имею честь просить руки вашей дочери!
Альберт снова почувствовал ужасную резь в области груди, в висках зашумело, но он сдержал стон, который едва не вырвался из его груди. Но пересилив себя, генерал встал и подошел к окну. Какое-то время он молча смотрел на белые снежинки, падающие на уже успевшую пожухнуть траву на приусадебной лужайке, после этого, с силой выдохнув, сказал:
– Подумать только! Это уже вторая неприятная новость за это утро, которое начиналось так хорошо!
Генерал повернулся, а Мориц тут же с усмешкой уточнил:
– Ну раз так… Тогда позвольте хотя бы узнать, какая же первая?
Альберт в отчаянии махнул рукой и снова уставился в окно.
– Так все же! Откройте нам, чем же вы еще так опечалены? – продолжал настаивать Мориц.
– Отец! Действительно, скажи же нам, что так тебя расстроило?
И тут Альберта словно прорвало, и он в полнейшем отчаянии от собственного бессилия и невозможности что-то исправить поведал дочери и его новоявленному женишку о предстоящем матче «Фурии» с мюнхенским «Тивазом». Не умолчал генерал и о том, что на днях «Фурия» лишилась двух своих едва ли не самых лучших игроков и теперь шансов на победу у нее нет. Закончив повествование, Альберт вновь уставился на Морица и с удивлением отметил, что с лица капитана тут же исчезла его высокомерная ухмылка. Шарлотта сразу же защебетала и стала объяснять, как его отец любит футбол и что он когда-то участвовал в городских соревнованиях, но капитан почти сразу же остановил девушку жестом и спросил:
– Простите, генерал! Во сколько начинается матч, о котором вы только что говорили?
Генерал посмотрел на висевшие на стене часы, которые показывали одиннадцать часов сорок пять минут, и сухо сказал:
– В пятнадцать часов ровно.
– Все ясно, – все так же серьезно ответил Мориц. – И вы говорите, что для решения проблемы мы должны найти двух высококлассных игроков и это нужно сделать до пятнадцати часов?
Все еще не понимая, к чему капитан завел этот разговор, Альберт подивился тому, как изменилось лицо Морица. Его насмешливый и развязный тон в одночасье испарился. И перед Шлоссером возник собранный, целеустремленный солдат, способный на отчаянный поступок.
– Мы? Должны найти?! – воскликнул Альберт.
– Вот именно – мы. Точнее, не вы, а я. И я думаю, что смогу… точнее, я даже уверен, что смогу это сделать.
Генерал покачал головой.
– А я уверен, что это невозможно. Даже если вы и найдете двух сносных футболистов за столь короткий срок, то наверняка они не смогут сделать то, что могли бы сделать в ходе матча выбывшие из игры Маркус Айхенвальд и Ганс Шехтель. К тому же, судя по всему, вы совсем не разбираетесь в футболе. Футбол – это командная игра. Для того чтобы побеждать такие команды, как «Тиваз», нужно уметь не просто хорошо бить по мячу! Успех приносят лишь согласованные и взаимно дополняющиеся индивидуальные действия всех футболистов команды, игроки должны знать возможности партнера, понимать его намерения и предугадывать, как он поступит в следующий момент…
Капитан понимающе кивнул и сухо продолжил:
– Герр генерал, я, конечно, не такой страстный болельщик, как вы, и никогда не играл в футбол, но, уж поверьте, кое-что в нем понимаю! Кроме того, я являюсь командиром двенадцатой роты учебного батальона полка специального назначения «Бранденбург‐800» и смею утверждать, что в моем подчинении имеются два высококлассных спортсмена-футболиста, которые в случае включения их в ряды нашей «Фурии» смогут сыграть не хуже упомянутых вами Айхенвальда и Шехтеля. Я видел игру обоих и, как уже было сказано, все-таки кое-что понимаю в футболе.
– А что же насчет сыгранности, насчет командной игры?
– Эти двое понимают друг друга с полуслова, а на поле, когда играют в паре, творят настоящие чудеса! – капитан тоже посмотрел на часы. – Времени у нас немного! Моя машина стоит у подъезда! Для того чтобы доехать до учебного центра и привезти моих ребят на стадион, мне понадобится два – два с половиной часа. Если вы можете за это время решить вопрос о том, чтобы включить моих футболистов в состав команды, то у тренеров будет не меньше получаса, чтобы спланировать расстановку игроков и организовать ход игры.
Альберт снова сдвинул брови, прикидывая в уме: если он прямо сейчас позвонит Блуммеру, тот наверняка сможет до начала игры связаться с тренером «Фурии» герром Ульбрихтом, однако сможет ли бургомистр убедить того включить в команду не одну, а целых две «темных лошадки»? На этот счет у генерала Шлоссера уверенности не было, однако чем он рискует? Внезапно ощутив азарт, по всей видимости, перешедший к нему от абсолютно уверенного в своих действиях Морица, Альберт сказал: