- Понятно!
Скавр взял у Юлия один из жетонов, сначала хмуро разглядывая его, пытаясь понять, что именно представляет рисунок, украшавший серебряную поверхность, затем с гримасой отшатнулся, когда разобрался в нем. Он бросил его Марку, который мельком взглянул и тут-же закрыл глаза, осознав то же самое.
- И, как именно у тебя оказались эти билеты на вечер этого разврата у сенатора?
Лицо Эксцингуса приняло то же упрямое выражение, что и в прошлый раз, когда его попросили раскрыть свои источники, но прежде чем он успел заговорить, Скавр мотнул головой Марку в сторону информатора, и молодой римлянин, в мгновение ока, оказался на другом конце комнаты и вцепился тому в глотку, прижимая его к деревянной стене здания с силой, о которой Эксцингус и не подозревал, пока не понял, что с ним произошло, но было уже слишком поздно. Скавр и Юлий подошли вплотную к нему, каждый из них бесстрастно глядя на него.
- Сейчас ты уже не под защитой сенатора Сигилиса, информатор, и я, даже подумываю о том, а не передать ли тебя на деликатную милость этого довольно расстроенного центуриона. Ты вспомни о его сильнейших мотивах относиться тебя, с таким же отсутствием сострадания, какое ты проявлял к его беременной жене? Поэтому я предлагаю тебе немного приоткрыть свой рот, полный секретов, и быть настолько откровенным, насколько это возможно, о том, во что мы вляпаемся сегодня вечером, если воспользуемся этим приглашением, засовывая свои головы в последнюю минуту в пасть льву. Либо ты нам скажешь, либо ...
Марк потянулся к поясу и вытащил кинжал из ножен, приподняв клинок с причудливым рисунком так, чтобы Эксцингус мог его увидеть. Его голос был холодным, как у человека, едва сдерживающего свой гнев.
- У этого кинжала любопытная история. Первоначально он был частью более крупного оружия, меча, изготовленного из экзотического металла с востока и выкованного молотом кузнечным мастером с несравненным мастерством. Этот меч рассекал доспехи, как клубящийся дым, и когда я забрал его у человека, который пользовался им в своих преступных целях, я перековал его и переделал в несколько ножей, одним из которых является вот этот. Возможно, ты заметил в моих словах какой-нибудь намек?
Эксцингус презрительно фыркнул.
- Я рассказал вам все, так что вы или поверите моим словам, или заставите меня замолчать, разрезав меня на куски?
- Да?
Информатор посмотрел ему в глаза и, вздрогнув, понял, что, если уж на то пошло, центурион, вероятно, предпочел бы, заставить его замолчать. Он вздохнул.
- Ладно, я скажу. Вы слишком хорошо знаете, что я прагматик, особенно когда к моему горлу приставлено лезвие. У меня есть свой человек в доме Пилиния - его секретарь.
Скавр поднял бровь, глядя на информатора.
- Ты подкупил человека, который держит в голове каждую мельчайшую деталь грязных игр сенатора? Это действительно впечатляет, Эксцингус. Возможно, ты мне не нравишься, но я вынужден признать, что как информатор ты прямо первоклассный. Что ты сделал, заплатил ему или угрожал?
- Это не имеет никакого значения...
Марк наклонился вперед и уставился на Эксцингуса, его жесткий взгляд красноречиво говорил о его желании прирезать этого человека, и Скавр мрачно улыбнулся, увидев непроизвольный приступ страха информатора.
- О, боюсь, что как раз таки и имеет. Что нам останется делать, если решимость твоего секретаря ослабнет в критический момент, если он осознает неизбежные последствия своего предательства в случае нашей неудачи? Задавать вопросы будет слишком поздно, когда мы окажемся во власти Пилиния, не так ли? Итак, мне нужно знать, каким рычагом ты на него воздействовал, информатор, чтобы я мог использовать его, и вернуть его в строй, если он проявит какие-либо признаки того, что пойдет против нас. Без этого у нас не будет другого выбора, кроме как отказаться от этой возможности, а на этом твоя польза для нас и закончится.
Информатор посмотрел на него, затем снова на Марка.
- У меня нет выбора, я понимаю. Очень хорошо. - Он вздохнул, возводя глаза к потолку комнаты из-за того, что его заставили раскрыть свои секреты. - Установив слежку за этим человеком, когда он покидал поместье сенатора по частным делам, я выяснил, что у него есть дети от рабыни в доме другого сенатора, его бывшего владельца, который, похоже, отдал его Пилинию в счет погашения долга, когда сенатор решил, что ему нужен более способный секретарь. Его дети живут со своей матерью, у его прежнего владельца, которой более-менее мягкий человек и еще не продал их. Я подумал, что этот мужчина захочет купить свободу не только себе, но и своей женщине и детям, и поэтому я решил, что у меня есть два способа контролировать его.
- Получить деньги и рискнуть предательством?
Эксцингус улыбнулся Марку, кивнув головой.
- Знаете, центурион, я думаю, из вас вышел бы очень способный специалист по зерновому провианту. Да, деньги, чтобы получить средства, с помощью которых он надеется выкупить свою свободу, и угроза, которую может осуществить Пилиний, получив информации о том, что у его секретаря имеются дети. Сенатор более чем умен, чтобы понять, что их существование скомпрометирует его, если кто-нибудь когда-нибудь их обнаружит, и достаточно садистских взглядов, чтобы потребовать их у своего коллеги как потомство своего секретаря и, следовательно, как свою собственность, в качестве хозяина своего раба-секретаря. А, что он мог бы с ними сделать, получив над ними власть ... об этом можно только догадываться…
Трибун на мгновение задумался.
- Значит, эти жетоны ... - Он с отвращением взглянул на металлический квадратик, лежащий у него на ладони. - Позволят нам попасть на виллу Пилиния?
Эксцингус кивнул.
- Но, только в дом, там будет много людей, которые приглашены только на вечеринку, которая является прикрытием настоящего мероприятия. В конце концов, лишь очень немногие избранные получают доступ к настоящим развлечениям сенатора, остальные просто приглашены, чтобы обеспечить прикрытие невинной ночи разврата для тех немногих счастливчиков.
- Понятно. Это объясняет довольно четкие изображения на этом ...
Он поднял блестящий кусочек серебра, и Эксцингус покачал головой.
- Не позволяйте этой довольно простой картинке ввести вас в заблуждение. Реальность того, что вытворяют сенатор и его друзья, намного хуже.
- Хуже?
Экцингус покачал головой, его взгляд испепелял.
- Либо вас слишком долго не было в Риме, либо вам в прошлом повезло не сталкиваться людей, с которыми общается Пилиний. Если вы собираетесь посетить его логово, то вам лучше быть готовым увидеть некоторые подробности, о которых вы, возможно, предпочли бы никогда не знать.
Марк покачал головой, оскалив зубы.
- Я ходил по полям сражений после того, как они заканчивались. Я потрошил, обезглавливал, и калечил многих людей. Я оставлял воинов-варваров, зовущих своих матерей умирать в муках. Люди, убившие моего отца, не только разрушили честь моей семьи, они обрекли меня на жизнь в армейских маршах от места одной резни к другой, и слушать, как мои солдаты плачут и мечутся во сне от ужасов, которые они видели и творили со своими врагами, и тех, что были причинены их товарищам. Поверь мне, ничто из того, что ты мог бы показать мне в этом городе, и близко не сравнится с захватывающими зрелищами массовой резни, в которых я принимал участие.
Информатор двусмысленно пожал плечами.
- Посмотрим. А теперь, господа, возможно, мне следует рассказать вам о планировке дома?
Первые члены банды прибыли примерно за час до наступления сумерек, прогуливаясь по улице и ошеломленно разглядывая очередь перед парикмахерской. Они немного постояли, осматривая картину происходящего, затем прошли мимо стоящих в очереди клиентов, никто из которых, как отметил Морбан, не стал протестовать против того, что они даже оттолкнули кое-кого из ожидающих мужчин.
- Боюсь, господа, здесь очередь, так что вам придется снаружи занять в ней свое место.
Тот, что повыше, наклонился к Морбану со снисходительной улыбкой, счастливое выражение лица которого несколько портила пустая левая глазница. Положив покрытые шрамами костяшки пальцев на стол позади стола знаменосца, он усмехнулся ему в лицо.
- Если бы мы хотели подстричься, Толстяк, то не стояли бы за этим в очереди, и ни у одного из твоих клиентов не хватило бы смелости встать у нас на пути. Но, так получилось, что мы пришли не подстригаться, мы здесь, чтобы подстричь тебя. Он оглядел своего товарища с ухмылкой гордости. - Так что гони десять процентов от вашей дневной выручки в обмен на нашу постоянную бдительность в отношении любой угрозы вашему парикмахерскому делу. Ты был бы поражены, какие гадости могут произойти, когда владелец лавки, вроде вашей, решает отказаться от наших услуг.
Морбан быстро кивнул.
- По-моему, звучит справедливо. - Он потянулся к ящику стола, высыпав щедрую пригоршню монет в протянутую руку бандита. - Мы сегодня хорошо поработали, так что вот твоя доля. Могу ли я узнать, с кем мы ведем дела, на случай, если кто-нибудь еще попытается вытянуть у нас деньги, которые нам понадобятся для выплаты вам?
Здоровяк ухмыльнулся.
- Мы парни с Вершины Холма, старина, и ни один ублюдок не посмеет ступить на нашу территорию. Мою территория! Этой частью Авентина правит Одноглазый Максимус, и все здесь это знают! - Он наклонился ближе, чтобы прошептать Морбану на ухо. - Я люблю все зарабатывать ножом, Толстяк. В частности, мне нравится резать людей. И когда кто-то ... кто угодно ... отказывает мне в том, чего я хочу, что ж, я режу и их, не так ли? Я даю им простой выбор, понимаешь, я говорю им, что могу либо выколоть им глаза, либо отрезать языки, либо просто сделать самый большой надрез на брюхе.