Котта на мгновение помолчал, словно размышляя над вопросом, затем в его газах мелькнули какие-то неприятные воспоминания и окинув холодным взглядом стоящих перед ним людей, он поднял свой меч, направив его на них, и повысил голос, как на плацу, выкрикнул команду:
- Вперед!
Альбинус долго ждал, когда открылись задние ворота виллы, его телохранители защитной дугой окружили его, когда тунгрийцы вышли на улицу. Он, молча, наблюдал, как люди Котты вывели первую повозку через ворота, из-за задних створок которой выглядывали перепуганные женщины. Когда вторая повозка последовала вслед за второй вниз по холму и ворота закрылись, он, наконец-то, обрел дар речи.
- Рутилий Скавр. Я знал, что если подожду здесь достаточно долго, ты выйдешь через эти ворота.
Трибун бросила на него усталый взгляд.
- Центурион Котта, если этот человек или кто-либо из его отряда хотя бы дернется за оружием, я отдам тебе прямой приказ убить их всех. Он качнул головой в сторону разгневанного сенатора, махнув рукой, как бы отгоняя его. - Ты опоздал, Децим. Месть центуриона Аквилы Азинию Пилинию завершена, и все, что вам осталось, это ускользнуть в темноту до того, как обнаружат, что осталось от сенатора и его гостей, и тогда здесь начнется такой захватывающий кавардак, что вы не успеете скрыться . И помните, моя угроза обвинить вас в краже имперского золота остается в силе, на случай, если вы или кто-либо из ваших наемников захочет донести на нас.
Он повернулся, чтобы уйти, но, внезапно, его осенила другая мысль, и он остановился.
- В следующий раз, когда вы увидите нашего общего информатора Эксцингуса, возможно, вам захочется сделать две вещи - вы можете передать ему сообщение от меня, а затем задать ему вопрос за нас обоих.
Альбинус покачал головой с явным раздражением.
- Вы все еще выдвигаете требования? Тогда продолжайте, что вы хотите, чтобы я сказал информатору?
- Только очевидное. Пусть не совершает ошибку, думая, что ему сойдет с рук этот последний акт предательства. С этого момента его зачарованная жизнь пускай идет своим чередом, но в следующий раз, когда я его увижу, я оторву ему голову!
Сенатор кивнул.
- А вопрос?
- Это тот же вопрос, который вы собираетесь, зададите ему сами, если у вас будет такая возможность. Этот жирный ублюдок связывался с вами перед тем, как Дорсо погиб в огне, не так ли? Он мог бы предупредить вас о том, что мы придем за преторианцем той ночью, но он этого не сделал. Почему? Затем, когда он привел центуриона к тайному убежищу Брута, у него была идеальная возможность подставить вам моего человека так, чтобы мы никогда не узнали бы правды, но он этого не сделал. И, наконец, когда он предупредил вас о том, что сегодня вечером мы собираемся напасть на Пилиния, он не упомянул об одной вещи, которую вы должны были знать, если собирались воспользоваться этой информацией ...
Он поднял руку, демонстрируя свой пригласительный жетон, серебряный прямоугольник который замерцал в красным в свете факелов.
- В конце концов, он слишком хорошо знал, что вы никогда не попадете ни на одну из специальных вечеринок Пилиния без такого жетона. Я сохраняю эту штуку, в качестве сувенира о той ночи, когда я очистил этот город от некоторой мрази. Итак, почему он не добыл для вас приглашение, а сенатор? Это было бы ему не так уж сложно, учитывая, что он держал секретаря Пилиния в ежовых рукавицах. - Он снова отвернулся, бросив через плечо. - Я думаю, вы разберетесь с этим ...
6
Марк проснулся до восхода солнца, так как спал урывками. Сидя на кровати, он ненадолго задумался о последних словах Скавра на офицерском собрании накануне вечером.
- Прошлой ночью мы оказали большую услугу Риму, господа. Мы удалили дюжину самых развратных мужчин из Сената, и, если немного повезет, мы пробьем в их рядах достаточно большую брешь, чтобы туда проникло немного свежего воздуха. И, давайте не будем забывать, что мы пока еще не свершили правосудие над четвертым человеком, убившим семью нашего коллеги. Однако ... - Марк уже знал, что он скажет дальше. - Я не вижу способа, которым мы сможем добиться справедливого возмездия в отношении этого четвертого. Во-первых, мы отказались от сомнительных услуг информатора Эксцингуса…, а во-вторых, этот ублюдок живет в гладиаторском лудусе среди сотен мужчин, которые чуть ли не молятся на него...
Трибун сделал глоток вина, которое он приготовил, чтобы отпраздновать их победу предыдущим вечером, кивнув на комментарий Юлия.
- Совершенно верно, примимил. И поэтому я с сожалением вынужден признать, что на данный момент нам придется подождать, пока представится такая возможность. Надеюсь, ты понимаешь, почему я проявляю осторожность в этом вопросе, центурион?
Марк кивнул.
- Я могу только выразить свою благодарность за поддержку, которую вы мне оказывали до сих пор, трибун. Поступить иначе было бы невежливо.
На мгновение ему показалось, что Скавр не до конца поверил в его продемонстрированное согласие, но, наконец, трибун кивнул, снова подняв свой кубок.
- Тогда очень хорошо, господа! Выпьем за одержанные победы и за ту, что еще впереди!
Офицеры подняли свои кубки, влившись в хор голосов, и Марк повторил то же самое, несмотря на свои мысли относительно того, что ему предстояло сделать на следующее утро.
Он оделся в темноте, разложив тунику и сапоги, которые намеревался надеть прошлой ночью, и бесшумно направился к двери спальни.
- Ты уходишь, не попрощавшись?
Он замер у двери, понимая, что уйти незамеченным не удастся, затем повернулся и сел на кровать рядом со своей женой.
- Я думал, мы обо всем договорились прошлой ночью?
Фелиция села и запустила пальцы в его волосы.
- Не все. - Она крепко поцеловала его в губы, ее глаза увлажнились от едва сдерживаемых слез. - Ты знаешь сам, что на этот раз ты не вернешься. Ты знаешь, что как только ты убьешь этого человека, его последователи разорвут тебя на части, и все равно идешь мстить, какой бы ни была цена, несмотря на то, что смерть этого Пилиния, оставила в твоей душе такое же опустошение, как и от тех двоих, которых ты убил до него.
Он беспомощно пожал плечами.
- У меня все равно нет выбора. Со дня на день нас отправят либо обратно в Британию, либо на ту границу Империи, которая скрипит громче всех, и я никогда больше не увижу этот город и не завершу месть, который начал.
- Я знаю ... - Она вздохнула. - Я могла бы остановить тебя. Я могла бы рассказать Юлию о твоих планах, и он запер бы тебя в твоих покоях под охраной, но стена негодования, которая была бы воздвигнута между нами, была бы для меня невыносимой. Так что уходи. - Она отвернулась к стене, сердито вытирая слезы, которые катились по ее щекам. - Иди и мсти. Я надеюсь, что это принесет тебе некоторое удовлетворение перед смертью ...
Марк покачал головой.
- Мне это не доставляет удовлетворение. Но и выбора у меня тоже нет ...
Он встал, в последний раз погладил ее по волосам и вышел из затемненной комнаты, бесшумно протопав по дому с ботинками в одной руке. Маленькая собачка носилась по кафельному полу, желая поиграть, и он присел на корточки, подчиняясь возбужденному облизыванию и покусыванию своих пальцев, прежде чем направиться к входной двери, сопровождаемый животным по пятам. Открыв дверь, он на мгновение остановился в темноте, прежде чем присесть и натянуть ботинки.
- Значит, ты действительно настолько глуп, чтобы пойти на это?
Марк вздрогнул, его рука рефлекторно потянулась к оружию, которое не было пристегнуто к поясу, прежде чем снова расслабиться, когда он понял, кто это сказал.
- Ты прождал здесь всю ночь?
Дубн вышел вперед, его лица почти не было видно в свете звезд.
- Вряд ли я собирался рисковать, поднимаясь сюда из казармы в темноте, не так ли? Если бы меня не подстерегали воры, я бы, скорее всего, поскользнулся на дерьме какого-нибудь грязного ублюдка и сломал себе спину.
Римлянин встал, покачав головой своему другу.
- Что ж, ты зря потратил свое время, если только с тобой нет полудюжины человек, ожидающих в тени, потому что ничто меньшее не остановит меня от этого.
Крупный британец тихо рассмеялся, его хохот был полон черного юмора.
- Остановить тебя? Я знаю, что это невозможно! Я здесь не для того, чтобы останавливать тебя, придурок, я здесь, чтобы сопровождать тебя и прикрывать твою спину. Я слышал, что происходит с новичками в этих учебных заведениях, и...
Междометие Марка было яростным, он поднял руки в жесте категорического отказа.
- Нет! Ты никуда со мной не пойдешь! Это мое личное дело, и я не собираюсь жертвовать тобой ради него!
Его друг упер руки в бока.
- О, это ты так считаешь, не так ли? Ты думаешь, я покорно отойду в сторону и позволю тебе уйти в темноту, чтобы тебя никогда больше не увидеть? - Он наклонился вперед, ткнув широким пальцем в грудь римлянина. - Что ж, можешь считать, как хочешь, брат, но я все равно пойду с тобой, нравится тебе это или нет. Мы можем либо стоять здесь и обсуждать этот вопрос до восхода солнца, пока Юлий не узнает об этом твоем плане, либо пойти в этот твой лудус вместе прямо сейчас. Давай, выбирай…
Марк мгновение мрачно посмотрел на него.
- Ты понимаешь, что обрекаешь себя на почти верную смерть на Арене?
Британец снова рассмеялся, но его ранее резкая шутливость смягчилась до фатального тона человека, размышляющего о собственной неминуемой кончине.
- Я солдат, Марк. Я смотрю в лицо смерти каждый раз, когда выстраиваю своих парней так, чтобы они не напарывались на клинки синеносых ублюдкам, с которыми мы сражались. И кроме того, в отличие от большинства других мужчин, с которыми нам придется драться, я убивал столько раз, что не могу даже и вспомнить. Поверь мне, мы с тобой прорежем такую полосу среди этих ублюдков, о которой потом будут вспоминать еще много лет.