[235], аккумулирует нравственные нормы, обязательные к исполнению работниками органов внутренних дел, в силу принадлежности к выбранной ими профессии. «Он распространяется также, – пишет Т. Н. Москалькова, – на следователей и дознавателей органов внутренних дел»[236]. Но именно в силу того, что он распространяется только на указанных лиц, и должен быть создан отдельный Кодекс профессиональной чести (этики) следователя, поскольку следователи есть еще и в органах прокуратуры, органах налоговой полиции и органах федеральной службы безопасности (ст. 151 УПК РФ). Все они – работники юстиции. На них не распространяется действие Кодекса чести рядового и начальствующего состава органов внутренних дел. В добавление к сказанному напомним, что в настоящее время решается вопрос о создании Следственного комитета при Правительстве Российской Федерации. Когда он будет решен, указанный Кодекс перестанет иметь отношение ко всем следователям.
Необходимость деонтологического регулирования следственной деятельности, научного исследования проблем следственной этики обусловлена теми функциями, которые выполняет нравственное сознание работников юстиции в правоохранительной и правоприменительной деятельности.
Основываясь на вышесказанном, следует сделать вывод, что разработка и принятие Кодекса профессиональной чести (этики) следователя является принципиально важным вопросом на сегодняшний день. Данный Кодекс должен также распространяться на всех лиц, осуществляющих предварительное расследование.
Этот вопрос частично уже был затронут Н. Ш. Сафиным при рассмотрении особенностей допроса несовершеннолетнего подозреваемого[237]. Он пишет: «Этические основы допроса несовершеннолетнего подозреваемого включают в себя совокупность отвечающих требованиям норм морали правил поведения, которые в комплексе могут быть охарактеризованы как кодекс этики поведения следователя…»[238]. К таковым ученый относит девятнадцать правил, среди которых: относись с уважением к чести и достоинству допрашиваемого; в каждом подозреваемом необходимо видеть в первую очередь человека, нуждающегося в твоей помощи, а потом уже вероятного преступника; будь сам высоконравственным человеком, только тогда ты имеешь моральное право требовать того же от других и т. д.[239]
Одна из задач нашего исследования – показать, что предъявляемые к следователю профессиональные и этические требования тесно связаны между собой, а выполнение им нравственных норм во многом определяет успех раскрытия преступлений и расследования уголовных дел. Необходимость для следователя нравственных норм обусловлена прежде всего его процессуальным положением в уголовном судопроизводстве, его полномочиями, пределами его компетенции. С этими нормами связаны некоторые проблемы: взаимоотношение следователя с участниками уголовно-процессуальной деятельности; этика производства отдельных следственных действий; соотношение полномочий следователя и прокуроров, осуществляющих надзор за законностью его деятельности; взаимодействие с органами дознания, сотрудниками оперативно-розыскных служб и с судебными органами. А также нравственно-правовые критерии применения уголовно-процессуального принуждения и проблемы возмещения морального и материального ущерба, причиненного при расследовании уголовного дела.
Вопрос о роли этических начал в деятельности следователя актуализируется в силу ряда особенностей его общения с лицами, вовлекаемыми в производство по уголовному делу, на разных этапах предварительного расследования. Прежде всего это специфичность поводов в общении следователя с обвиняемым, подозреваемым, свидетелем, потерпевшим и другими лицами. В большинстве случаев повод – это совершенное или готовящееся преступление, в связи с чем в основу общения следователя с лицами, его совершившими, изначально заложен конфронтационный характер, где цели общения чаще всего не совпадают, ибо по-разному понимаются участниками уголовного процесса. Отрицательный эмоциональный фон накладывает отпечаток на всю структуру общения следователя с данными лицами при расследовании преступления, поэтому помимо возрастающих требований к уровню профессионального мастерства следователя первостепенное значение приобретают такие сугубо нравственные качества его личности, как гуманность, справедливость, долг, совесть и т. д.
Понимание процесса расследования уголовного дела как процесса борьбы обусловливает проникновение в следственную тактику приемов, в основе которых лежат положения, используемые общей теорией борьбы (агонологией и праксеологией). При этом не учитывается, что общая теория борьбы разрабатывает свои положения без учетов мотивов деятельности и наступающих при этом последствий. Совершенно очевидно, что в сфере уголовно-процессуальной деятельности это может причинить невосполнимый вред. Следователь должен отчетливо осознавать необходимость борьбы с преступностью, а не с лицом, обвиняемым (подозреваемым) в его совершении, эти понятия подменять нельзя.
Считается, что привлечение в уголовно-процессуальные отношения методов конфронтации, борьбы аморально, а в некоторых случаях – наказуемо. Не могут быть нравственно оправданны такого рода приемы, как «введение противоборствующей стороны в заблуждение», «раздробление сил и средств противодействующей стороны», «разжигание конфликта между соучастниками преступления», предупреждение «об угрозе совершения нежелательных для обвиняемого действий», «использование элементов внезапности и неизвестных противодействующей стороне методов и средств», «воздействие на нравственную и эмоциональную сферу подследственного, вызывающая невыгодный для него эффект» и др.[240]
Думается, что с такой позицией можно согласиться, но с некоторыми оговорками. Действительно, продуцировать, разжигать конфронтацию с участниками процесса следователь не должен не только в силу этических причин, но и прежде всего исходя из практических целей достижения истины по делу. Спокойные деловые отношения с обвиняемым (подозреваемым) рациональны и чаще всего экономны в плане психофизических нагрузок. Завоевать доверие и уважение таких лиц с целью осознания ими содеянного, раскаяния и дачи правдивых показаний – главная цель следователя. А если такая тактика не дает результатов, если обвиняемый агрессивен и лжив, упорно настаивает на многократно опровергнутой версии события преступления, если сроки предварительного расследования уже на исходе, то как поступать следователю при таких обстоятельствах? Представляется, что для определения допустимости применения при производстве следственных действий тех или иных тактических приемов, речь о которых шла выше, возникает необходимость решения с позиций нравственности вопроса о соотношении целей расследования и средств их достижения.
Сложность нравственных отношений следователя с участниками уголовного процесса обусловлена также множественностью целей общения, их соподчиненностью и иерархичностью. Эти качества предварительного расследования тоже накладывают особый отпечаток на этический фон общения, определяют высочайшую нравственную ответственность следователя как его инициатора.
Здесь важно отметить еще одну особенность процессуальной деятельности лица, осуществляющего предварительное расследование, влияющую на всю структуру этических аспектов его отношений с другими участниками – это регламентация целей, сроков и способов его работы. Закон достаточно жестко регламентирует производство предварительного расследования. В то же время и правовая оценка поведения в уголовно-процессуальной деятельности – это оценка с позиций соответствия его закону, ибо расследование должно проходить в строгих границах закона. Отступление от него ни по каким мотивам недопустимо, в том числе и по мотивам нравственным. Из этого логично вытекает, что соответствие деятельности следователя требованиям закона однозначно отвечает нормам нравственности. Здесь можно согласиться с утверждением, что «в рамках жесткой правовой регламентации человеческой деятельности, когда закон сужает свободу выбора, поведение диктуется законом. Если же закон предусматривает свободу выбора, то в рамках предоставленной свободы есть возможность выбрать более нравственный вариант поведения»[241]. «Отнюдь не случайно нормы, определяющие порядок избрания мер пресечения и других мер принудительного характера, – пишет А. М. Ларин, – устанавливают право, но не обязанность следователя выполнить эти действия… Закон оставляет за следователем выбор между той или иной нормой, между тем или иным процессуальным средством. И производя этот выбор, следует исходить не только из юридических, но и из моральных оснований, руководствуясь принципом гуманизма»[242].
Поэтому негативным моментом являются еще существующие в практической работе следователей факты, когда руководители подразделений дают указания проводить специальные проверки каждого факта применения подписки о невыезде (в поисках получения взятки), желая, чтобы каждый подозреваемый (обвиняемый) был заключен под стражу.
Направляя деятельность следственных и судебных органов на установление истины по уголовному делу, нравственность вместе с тем оценивает средства, при помощи которых эта цель может быть достигнута, способствуя устранению из уголовного процесса всего, что могло бы затруднить установление истины, направить действия лиц, осуществляющих судопроизводство, по ложному пути. Так, ст. 75 УПК РФ устанавливает, что не могут служить доказательствами показания потерпевшего, свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.
Формализация взаимоотношений участников уголовного процесса в ходе предварительного расследования, как правило, носит ограничивающий, часто принудительный характер. Это, несомненно, вносит значительные сложности в сам процесс производства по уголовному делу. Специфичность нравственного состояния следователя и других участников процесса – это повышенное нервное напряжение в связи с высокой ответственностью за конечный результат.