К сожалению, в среде следователей еще бытует представление, согласно которому отдельные права и обязанности прокурора якобы только мешают быстроте и оперативности в их работе. В то же время такие следователи в подавляющем большинстве случаев не обжалуют кажущиеся им неправильными действия непосредственно надзирающего за их деятельностью прокурора вышестоящему прокурору часто из-за нежелания или даже боязни испортить с ними отношения. Такие взаимоотношения между следователем и прокурором являются беспринципными и явно противоречат нравственным нормам, нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности. Следователь должен всегда исходить из того, что надзор прокурора за расследованием является конкретным профессиональным руководством и помощью, что он не только не направлен на лишение его, следователя, процессуальной самостоятельности и авторитета, а напротив, способствует обеспечению законности и необходим для улучшения качественного состояния предварительного расследования.
Обозначенные выше проблемы этики производства отдельных следственных действий и нравственно-правовых критериев применения процессуального принуждения в ходе производства расследования будут рассмотрены в дальнейшем.
Исследуя общую концепцию этики предварительного расследования, нельзя не затронуть и еще одного очень важного вопроса. В сложном сплетении человеческих отношений, столкновении индивидуальных и общественных интересов отражаются коллизии различных нравственных ценностей. Предпринимая то или иное действие, следователь часто встает перед необходимостью предпочесть одну ценность другой, принести что-то в жертву более высокой цели[248].
При явной несоразмерности ущемляемого и достигаемого блага выбор не составляет труда, но далеко не всегда их сопоставление и сравнительная оценка дают общепризнанный и очевидный результат. Все зависит от иерархии ценностей, от места, занимаемого ценностью в общественном и индивидуальном сознании следователя. Несоответствие индивидуальных нравственных воззрений следователя общественным идеалам и общепринятой оценке ценностей приводит к практическим действиям, нарушающим такие интересы личности или общества, которые в данном случае нужно было бы сохранить даже в ущерб другим. Постоянное решение вопросов типа «что важней» требует четкого осознания следователем всей системы нравственных ценностей, затрагиваемых уголовным процессом, а также нравственно-правовых критериев уголовно-процессуальной деятельности. В этом, вероятно, главный смысл следственной этики.
Но и всем вышеперечисленным роль профессиональной следственной этики не исчерпывается. Особые нравственные требования распространяются далеко за пределы служебной деятельности следователя. Следователь постоянно находится на виду. В быту он привлекает к себе обостренное внимание окружающих именно как следователь. Будучи скомпрометирован в бытовой сфере, он утрачивает и деловое доверие. Обязанный служить образцом поведения, следователь не вправе забывать о престиже своей профессии и об авторитете власти, представителем которой он является. Поэтому личная жизнь следователя имеет специфические ограничения, отличается более строгими рамками, обеспечивающими ему необходимую нравственную свободу в служебной деятельности. Запреты и предписания такого рода непосредственно не регулируют профессиональную деятельность, но тесно связаны с ней, в результате чего являются частью в следственной этики.
Итак, нравственные требования, предъявляемые к лицам, осуществляющим предварительное расследование, входят в предмет судебной этики, которая является разновидностью профессиональной этики, частнонаучной этической дисциплины, носящей прикладной характер по отношению к уголовно-процессуальной науке. В ее предмет стоит включить и нравственно-правовые критерии, базируясь на которых должна осуществляться деятельность всех участников уголовного судопроизводства.
Исследовать уголовно-процессуальную деятельность в нравственном аспекте следует опираясь на характерный подвид судебной этики – этику предварительного расследования или иначе – следственную этику. Исходя из содержания следственной этики следует решить задачу по разработке, созданию и внедрению в правоприменительную деятельность Кодекса профессиональной этики (чести) следователя – важного инструмента деонтологического регулирования его деятельности, который должен распространяться на всех лиц, осуществляющих предварительное расследование.
Как уже отмечалось, назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) насыщено высоким нравственным содержанием, поскольку реализация стоящих перед уголовно-процессуальной деятельностью задач положительно сказывается во всех сферах экономических и духовных отношений личности, общества и государства. Можно с уверенностью сказать, что нравственно-правовые основы, лежащие у истоков целей и задач уголовного процесса, в полной мере отвечают задачам социально-экономического развития российского государства на современном этапе, и в этом смысле ее ценность неоспорима.
Однако для обоснования надежной этической оценки уголовно-процессуальной деятельности констатация этого факта оказывается недостаточной, поэтому доводы о высокой нравственности уголовного судопроизводства следует дополнить необходимыми доказательствами по всем основным направлениям деятельности следователя (применительно к теме работы), а именно – раскрыть нравственную допустимость применения мер уголовно-процессуального принуждения и определить нравственные начала производства отдельных следственных действий.
Глава 2. Применение нравственно-правовых критериев уголовно-процессуальной деятельности в работе следователей
§ 1. Нравственно-правовые критерии допустимости применения мер уголовно-процессуального принуждения
В последние годы в различного рода публикациях описывается проблема правовой и нравственной несостоятельности правоохранительной деятельности вообще и уголовно-процессуальной деятельности в частности, которая якобы является источником массовых нарушений законности, о допускаемых в этой деятельности не совсем нравственно чистоплотных приемах. Идет процесс формирования отрицательного отношения как к самому государственно-правовому институту – уголовно-процессуальной деятельности, так и к сотрудникам, осуществляющим производство по уголовным делам. При этом, видимо, забывается, что предупреждение преступлений, их быстрое раскрытие, расследование, рассмотрение и разрешение уголовных дел по существу – это те виды государственной деятельности, с помощью которых обеспечивается защита жизни, здоровья, прав и свобод личности, собственности, безопасности общества и государства от преступных посягательств. С этой точки зрения цели и задачи уголовно-процессуальной деятельности в сфере охраны правопорядка и обеспечения законности насыщены глубоким нравственным содержанием. Их реализация положительно сказывается во всех сферах общественных отношений и строится на общепризнанных взглядах, представлениях о добре, зле и социальной справедливости.
Вместе с тем лица, критикующие уголовно-процессуальную деятельность, предпринимают попытки отыскать нравственное содержание в каждом следственном и процессуальном действии, в каждом тактическом приеме, в каждой методической рекомендации.
Поэтому не случайно, что отношение к нравственной стороне уголовного судопроизводства является неоднозначным. Представляется, что сомнения относительно соответствия уголовно-процессуальной деятельности принципам нравственности основаны на неверном подходе к моральной стороне мер уголовно-процессуального принуждения и отдельных следственных действий, что является следствием слабой научной разработанности нравственно-правовых основ уголовного процесса.
Принятие уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации является новым этапом в осмыслении современных нравственных начал деятельности государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам.
При рассмотрении общих этических основ предварительного расследования неоднократно затрагивался вопрос о допустимости и границах применения мер процессуального принуждения. С одной стороны, очевидно, что использование этих средств в ходе расследования преступлений и рассмотрения уголовного дела по существу вызвано объективными обстоятельствами. Без применения мер правового, процессуального принуждения часто невозможно эффективно бороться с лицами, совершившими преступления, а также другими участниками уголовно-процессуальной деятельности, не желающими добросовестно выполнять возложенные на них законом обязанности. С другой стороны, так же очевидно, что эти меры ущемляют личную свободу граждан, пусть даже подозреваемых в совершении преступления. Сам по себе факт ограничения личной свободы граждан, взятый вне социальных условий, не может быть признан положительным. Но всякая оценка дается не абстрактным, а конкретным явлениям. Конкретно исторический подход признает вмешательство в личную жизнь граждан, ограничение их свободы как в принципе негативное, но в то же время допускает возможность и даже необходимость такого вмешательства в нравственных целях – для охраны личных интересов или интересов других граждан, общества, государства от преступных посягательств на них. Конституция Российской Федерации предусматривает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Но при этом Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ).
Таким образом, речь должна идти не о возможности применения мер процессуального принуждения в принципе, а о том, какова мера и допустимость их применения в каждом отдельном случае.