1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации;
2) его личность не установлена;
3) им нарушена ранее избранная мера пресечения;
4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.
Дополнительными гарантиями обеспечения прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в сферу уголовно-процессуальной деятельности, являются еще и сроки, предусмотренные для принятия процессуальных решений при избрании и применении меры пресечения в виде заключения под стражу.
И тем не менее с позиций наибольшего обеспечения прав и свобод граждан, с точки зрения соответствия нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности, нормы уголовно-процессуального закона, касающиеся применения заключения под стражу в виде меры пресечения, следовало бы частично пересмотреть.
Так, в частности, согласно ст. 109 УПК Российской Федерации срок содержания под стражей может быть продлен в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, до 18 месяцев. Дальнейшее продление срока не допускается. Обвиняемый, содержащийся под стражей подлежит немедленному освобождению, за исключением случая, когда обвиняемый и его защитник знакомятся с материалами уголовного дела и судья примет решение о продлении срока содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд. При этом УПК Российской Федерации не предусматривает ограничение данного срока.
На наш взгляд, следует вернуть норму Федерального закона от 31 декабря 1996 г. № 163-ФЗ, согласно которой судья продлевал срок содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела и направления прокурором дела в суд не более чем на шесть месяцев. А также норму, содержавшуюся в ч. 6 ст. 201 УПК РСФСР: «…если обвиняемый и его защитник явно затягивают ознакомление с материалами дела, то следователь вправе своим мотивированным постановлением, утверждаемым прокурором, установить определенный срок для ознакомления с материалами дела».
Кроме того, следуя в направлении судебно-правовой реформы в смысле лишения судебной власти обвинительных черт, необходимо лишить суд возможности по собственной инициативе решать вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, если он возникает в суде. Если такой вопрос возникает в суде, то решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суд должен принимать по ходатайству стороны.
Несомненным плюсом УПК Российской Федерации является появление в списке мер пресечения домашнего ареста, который избирается в отношении подозреваемого или обвиняемого по решению суда при наличии оснований для избрания заключения под стражу, но с учетом его возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств (ст. 107). Это яркое проявление гуманизма, когда лицо, к которому может быть применена самая строгая мера пресечения – заключение под стражу, остается на свободе.
Ограничения, которым подвергается лицо при избрании домашнего ареста, сводятся к ограничениям в свободе передвижения, а также к запрету:
1) общаться с определенными лицами;
2) получать и отправлять корреспонденцию;
3) вести переговоры с использованием любых средств связи.
Однако настоящая статья осталась недоработанной законодателем. Неясно, кому поручается осуществление надзора за соблюдением установленных ограничений. Непонятно, каким образом следить за соблюдением ограничений, т. е., какие методы и средства использовать при этом, учитывая техническое развитие и компьютеризацию, а также, сколько их понадобится. Не будут ли соответствующие органы при осуществлении надзора вторгаться в сферу конституционных прав и свобод других лиц (например, проживающих совместно с обвиняемым, ведь на них также распространится часть ограничений) и т. д. Все эти проблемы приведут к тому, что данная мера пресечения не будет избираться. А значит лица, которые могли бы находиться на свободе, будут содержаться под стражей.
Что касается остальных мер пресечения, предусмотренных УПК Российской Федерации, то их следует применять по возможности чаще, нежели вышеописанные, чтобы как можно меньше вторгаться в сферу конституционных прав и свобод человека, вовлекаемого в производство по уголовным делам.
Итак, наиболее ярко нравственные начала уголовно-процессуальной деятельности проявляются при применении мер процессуального принуждения. Нравственно-правовые критерии допустимости применения мер уголовно-процессуального принуждения устанавливают предел, границу, за которой начинается безнравственное. Определяющими этого предела являются не субъективные, а совокупность объективных условий. Среди них основным обязательным условием осуществления принуждения является запрещение унижать человеческое достоинство, а также применение уголовно-процессуального принуждения только в случаях, если другими средствами и методами невозможно решить задачи уголовного судопроизводства.
Деятельность лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, должна соответствовать определенным критериям, среди которых – наименьший ущерб, наиболее благоприятные нравственные последствия, соблюдение интересов наибольшего круга людей, соблюдение принципа разумной достаточности используемых средств.
§ 2. Соблюдение этических норм при производстве отдельных следственных действий
Значение следственных действий при расследовании уголовного дела велико. И именно при производстве следственных действий наблюдается наиболее частое вторжение в сферу конституционных прав и свобод человека и гражданина. В связи с этим вопросы профессиональной этики, судебной этики работников, включенных в уголовно-процессуальную деятельность, на стадии предварительного расследования приобретают особую актуальность.
Следственная этика, как мы уже отмечали, – это раздел судебной этики, который рассматривает вопросы о применении действующих в обществе норм нравственности к специфической деятельности по расследованию уголовных дел. Она призвана способствовать назначению уголовного судопроизводства в общем, и определению допустимости с нравственных позиций тактических приемов производства следственных действий в частности. На ее положениях и следует основываться при исследовании затронутой тематики данного параграфа, не забывая при этом о разработанных нравственно-правовых критериях уголовно-процессуальной деятельности, которые необходимо соблюдать в ходе выполнения определенных тактических приемов и тактических комбинаций.
Под тактикой следственных действий обычно понимается система научных положений и разрабатываемых на их основе соответствующих средств (тактических рекомендаций, тактических приемов, тактических операций) допустимого и рационального собирания, использования и исследования доказательственной информации следователем при производстве отдельных следственных действий в условиях потенциального или реального, непосредственного или опосредованного противодействия со стороны лиц, преимущественно не заинтересованных в установлении истины при расследовании преступлений[272].
Следственная тактика основывается на нормах уголовно-процессуального закона, которые определяют содержание тактических приемов, их направленность на установление истины по делу[273]. Наряду с правовыми нормами, положениями криминалистики, психологии, логики и других наук в реальную основу, на которой происходит конструирование и практическое осуществление тактических приемов, включаются и нормы нравственности, и применение приемов должно базироваться на нравственно-правовых критериях уголовно-процессуальной деятельности.
Значение следственной тактики сложно переоценить. В работе лица, осуществляющего предварительное расследование, бывают случаи следственных ошибок. Большая их часть завершается вынесением следователем незаконных и необоснованных процессуальных решений, таких, как о привлечении лица в качестве обвиняемого, о приостановлении дела, о его прекращении и т. п. «Но, – как отмечает О. Я. Баев, – подобные решения лишь процессуальный итог всей предыдущей работы следователя, “верхушка айсберга”, основную, подводную часть которого, к тому же далеко не всегда находящую себе отражение в материалах уголовного дела, составляют тактические ошибки следователя в мыслительной и практической познавательной деятельности (в частности, при выдвижении и проверке версий, оценке доказательств) и ошибки при производстве отдельных следственных действий как таковых в целом, так и с учетом вида, разновидности и конкретных обстоятельств расследуемого преступления»[274]. Вот почему разрабатываемая процессуалистами и криминалистами следственная тактика должна быть направлена, прежде всего, на предотвращение ошибок следователя в мыслительной и практической деятельности и при производстве отдельных следственных действий. И как видится, изучение тактики следственных действий невозможно или по крайней мере нецелесообразно без осмысления нравственных основ тактических приемов проведения следственных действий и нравственно-правовых критериев их допустимости.
Закрепленный в законе порядок производства следственных и иных процессуальных действий имеет нравственную основу уже в силу того, что он подчинен цели расследования для защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. В российском Уголовно-процессуальном кодексе содержится ряд конкретных норм, направленных на защиту таких важнейших нравственных ценностей личности, как честь и достоинство, личная и семейная тайна, частная жизнь граждан. Так, закон обязывает следователя принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные при производстве обыска обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц (ч. 6 ст. 182 УПК РФ), не допускать применения насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в следственном действии лиц (ч. 4 ст. 164 УПК РФ). Производство следственного действия в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательств (ч. 3 ст. 164 УПК РФ). Производство следственного эксперимента допускается, если не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц (ст. 181 УПК РФ) и т. п.