Т. Н. Москалькова отодвигает на второй план то обстоятельство, что освидетельствование вопреки воле потерпевшего или свидетеля связано с причинением им серьезной моральной травмы[341]. Вследствие половых преступлений жертвы насилия могут терять способность к деторождению из-за физиологических проблем, как результат – могут появиться психосоматические проблемы после пережитого (неспособность вступать в половые отношения и т. п.). И эти проблемы нравственного и психологического характера предлагается усугубить, прибегнув к принудительному освидетельствованию после пережитой травмы.
Описанных осложнений можно избежать, если освидетельствование проводится по инициативе или с согласия освидетельствуемого. Тем более, что по данным исследований, проведенных В. М. Корнуковым, только 7 % опрошенных следователей сообщили о встречавшихся в их практике случаях отказа или уклонения лиц от освидетельствования[342]. Так неужели для достижения нереальной цели раскрытия всех совершенных преступлений[343], в которой, кстати сказать, больше всех заинтересован сам потерпевший, следует усугублять нанесенную психологическую и моральную травму 7 % лиц, отказавшимся от освидетельствования.
Автор настоящей работы считает, что отказ от проведения принудительного освидетельствования в описываемом случае не нанесет серьезного ущерба принципу публичности уголовного процесса, и это будет в большей степени соответствовать нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности. Это подтверждают и результаты опроса лиц, осуществляющих предварительное расследование. 36,8 % респондентов считают, что принудительное освидетельствование не отвечает требованиям охраны прав и законных интересов личности и нормам нравственности, 42,5 % затруднились ответить и лишь 20,5 % выступают за принудительное освидетельствование; при этом из последних только 14,2 % согласны с его проведением в отношении потерпевших и свидетелей, 43,2 % – против таких действий и 42,6 % затруднились ответить на этот вопрос[344].
Автор работы «Этика уголовно-процессуального доказывания» приводит еще один аргумент в пользу принудительного освидетельствования свидетелей и потерпевших. Устанавливая повышенные меры защиты моральных интересов потерпевших (свидетелей), принижается роль и значение защиты интересов обвиняемого (подозреваемого). Таким образом, нарушается баланс прав сторон уголовно-процессуального доказывания, который является необходимым условием и гарантией справедливого расследования уголовного дела и разрешения его в суде. Обвиняемый лишается возможности получить, к примеру, ценнейшее доказательство, подтверждающее его невиновность, а стало быть, реализовать свое право на защиту. Не исключено, что потерпевший (потерпевшая) оговаривают, пусть даже неумышленно, обвиняемого (подозреваемого), утверждая, что именно он нанес побои, ограбил, изнасиловал, оставив при этом на теле жертвы следы насилия. При отсутствии свидетелей совершенного противоправного деяния, а также других веских доказательств, с помощью которых можно подтвердить или опровергнуть показания потерпевшего (потерпевшей), следствие может зайти в тупик или пойти по неверному пути, подвергая уголовному преследованию невиновного человека, либо, инкриминируя ему преступление более тяжкое, чем тот совершил на самом деле[345].
В своих утверждениях автор расширяет границы исследуемого, прибавляя побои и ограбление. При данных обстоятельствах освидетельствование может быть проведено без обнажения частей тела, обычно скрываемых под одеждой, против чего мы не возражаем. При изнасиловании (половом преступлении) без этого не обойтись, поэтому мы выступаем против принудительного проведения данного процессуального действия. Доводы Т. Н. Москальковой при этом не являются убедительными. Во-первых, освидетельствованию и получению образцов для сравнительного исследования будет подвергнут обвиняемый (подозреваемый), то есть часть доказательственной базы уже будет собрана. Во-вторых, может быть проведено освидетельствование потерпевших (свидетелей) без обнажения частей тела, обычно скрываемых под одеждой. В-третьих, если отсутствуют любые другие доказательства причастности обвиняемого (подозреваемого) к совершению изнасилования, кроме показаний потерпевшей, а она отказывается от освидетельствования, то обвиняемому нечего опасаться, оснований для продолжения уголовного преследования не будет. При таком положении пусть потерпевшая сама решает, освидетельствоваться и подтвердить выдвинутое обвинение либо отказаться от дальнейшего уголовного преследования. Лицо, осуществляющее предварительное расследование, в таком случае должно разъяснить все указанные моменты, объяснить, что органы государства не смогут восстановить справедливость, преступник не будет наказан, останется на свободе и сможет продолжить свою противоправную деятельность, в том числе в отношении нее. Эти доводы, как правило, действуют убедительно.
Кроме приведенных суждений, заслуживает внимания мнение Г. Пичкаловой: «В нравственном аспекте такие понятия, как честь и достоинство неотделимы от понятия личности, неприкосновенности – права, закрепленного Конституцией СССР. Введение санкции прокурора на принудительное освидетельствование будет гарантией от необоснованного, с моральной точки зрения, унижения достоинства потерпевшего. Обращение к прокурору за санкцией на проведение принудительного освидетельствования обяжет следователя более глубоко продумать и взвесить все обстоятельства дела и тщательно в них разобраться. Важно это будет и для потерпевшего, который будет знать, что освидетельствование производится с санкции прокурора, осуществляющего высший надзор за законностью»[346].
Подводя некоторые итоги вышесказанному, дадим окончательную оценку. Принудительное освидетельствование потерпевших и свидетелей может иметь место лишь в тех случаях, когда отказ от освидетельствования делает невозможным правовую оценку деяния и ставит под угрозу раскрытие преступления, при этом обязательны получение санкции прокурора и допрос прокурором освидетельствуемого. Однако освидетельствование, сопряженное с принудительным обнажением тех частей тела потерпевшего, свидетеля, которые обычно скрываются под одеждой (особенно по делам о половых преступлениях), недопустимо во всех случаях. Данное положение должно найти свое отражение в нормах уголовно-процессуального закона.
Рассматривая данные проблемы, следует иметь в виду, что те или иные действия участников процесса, отношения, возникающие между ними, могут внешне соответствовать закону, процессуальным нормам и в то же время противоречить нравственным принципам. Речь идет не о противоречиях между правом и нравственностью, а именно о том, что действия участников процесса иногда являются аморальными, несмотря на то, что они формально согласованы с правовой нормой, полностью соответствующей нравственным принципам. Происходит это потому, что правовая и нравственная оценка тех или иных действий не всегда могут совпадать. Это касается оценки и процессуальных действий участников уголовного процесса. Нравственная оценка процессуальных действий зависит не только от их внешнего соответствия той или иной процессуальной норме, но и от мотивов, по которым они совершаются, от формы их выражения. Мотивы и форма процессуальных действий, как и их содержание, должны соответствовать нравственным началам, нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности. Это определяет особый аспект и особое значение нравственных начал судопроизводства.
В теме этических основ производства следственных действий есть много разных проблем. Те из них, которые, с нашей точки зрения, представляют наибольший интерес, были рассмотрены выше. Следователю и дознавателю постоянно приходится решать сложные задачи. И успех их решения во многом зависит от тех нравственно-психологических позиций, которые занимает сотрудник органов внутренних дел. Строгое соблюдение этических норм при производстве следственных действий, знание и умение базироваться в своей практической деятельности на нравственно-правовых критериях уголовно-процессуальной деятельности способствует сужению возможности допущения ошибок, осуществлению воспитательных задач и повышению авторитета лица, осуществляющего предварительное расследование.
Итак, применение лицом, осуществляющим производство по уголовному делу, тактических приемов должно быть ограничено законом и этическими нормами. При этом желательно исходить из того, что основными условиями допустимости приемов, которые необходимы для признания воздействия правомерным, будут являться их законность, избирательность воздействия, нравственность. Уважение чести и достоинства при производстве следственных действий, охрана иных нравственных интересов личности, как и другие основополагающие начала уголовно-процессуальной деятельности, служат нравственно-правовыми критериями и индикатором общественного одобрения действий при производстве по уголовному делу.
§ 3. Нравственно-правовая деформация личности следователей и пути ее преодоления
Большим препятствием на пути создания правового государства в России является беззаконие, укрепившийся правовой нигилизм, низкая правовая культура и растущая преступность. Еще более обостряется эта проблема, когда правонарушения совершают сами стражи правопорядка. Здесь следует отметить, что мы учитываем и свой опыт работы в подразделениях органов внутренних дел, осуществляющих предварительное расследование, поэтому более целесообразно, на наш взгляд, рассмотреть вопросы настоящего параграфа применимо к уголовно-процессуальной деятельности в органах внутренних дел.
Как показывает реальность, отдельные сотрудники органов внутренних дел не только не исполняют свои служебные обязанности, но и сами становятся на путь совершения преступлений. Настораживает устойчивый рост в течение последних лет количества преступлений, совершенных сотрудниками органов внутренних дел, а также преступлений с их участием.