– Что ты предлагаешь? Все есть хотят.
– Я не знаю.
– У тебя есть выбор: либо ты ведешь всех в ресторан, я оплачу счет, но тебе придется признать, что с ответственностью ты не справился; либо придумай что-нибудь… – говорю я.
Мы специально останавливаемся напротив лотка с горячей кукурузой.
– Что придумать? – Сын чуть не плачет. – Я весь день что-то придумываю, придумываю, считаю, считаю… Я уже устал.
– Давай, дорогой, ответственность – вещь непростая, но я верю, ты справишься, – говорю я и поворачиваю сына лицом к кукурузе.
– Пикник! Я понял! Ребята, у нас сейчас будет пикник на пляже. Осталась пицца, сейчас купим кукурузу и мороженое всем. Класс! Может, даже костер разведем! Будем хлеб жарить… И сосиски возьмем. Наши будут лучше ресторанных! Мне как раз должно хватить.
Дети запрыгали и захлопали в ладоши от восторга. Как мало нужно для счастья, когда ты ребенок. Перед сном мы с сыном традиционно подводили итоги дня.
– Дася, ты отлично справился с ролью взрослого человека. Больше не буду называть тебя малышом.
– Мам, я так устал! Мне кажется, я совсем не справился. Справился – это когда в итоге кайф. А у меня не кайф, а усталость.
– Да это аквапарк, и потом вы носились…
– Нет, не в этом дело. Я устал быть взрослым. Сначала я не смог сказать Валере, что не очень хочу его приглашать, и пригласил; я распланировал день, а все пошло совсем не так: то дождь, то все есть хотят не вовремя, то денег не хватает, как я задумывал… Принимать решения – это такая проблема!
– Да? – смеюсь я.
– Да. Забери свой подарок. Я ребенок, я пока не хочу такую ответственность.
– О, вот это новость! То есть тебе не понравился мой подарок?
– Понравился. Я многое понял. Я не малыш, но и не взрослый. Я мальчик, которому восемь лет, и меня все устраивает. Я не хочу быстрее вырасти. Как расту – так и расту.
– Давай тогда обратно мою привычную ответственность, а тебе я возвращаю возможность быть просто восьмилетним мальчиком. Ну что, теперь кайф?
– Кааайф! – кивает мой довольный сын и сладко засыпает.
Я накрываю его одеялом, гашу ночник и иду на кухню подсчитывать бюджет на отдых, а то мы что-то выбились из всех лимитов. Жаль, никто не поменяет мне эту обязанность на детскую беззаботность…
В ночь перед днем рождения сына мы забыли включить фумигатор, и комары покусали детей. Сын утром задумчиво рассуждает:
– Вот если комары пили кровь именинника, это же у них, наверное, как торт считается…
Я начинаю хохотать в голос:
– Дась, ну ты жжёшь.
– Да, – соглашается сын. – Я жжу!
С – Сапожок
Когда моему сыну исполнился год, у него случился настоящий грудничковый бунт. Он как раз уверенно научился ходить и активно проверял границы моего терпения. Он шел исключительно туда, где опасно: в глубокую лужу, открытый люк, к злой собаке, а на мой испуганный окрик оборачивался и ускорял шаг.
Я как раз закончила грудное вскармливание и ощущала себя женщиной, потерявшей контроль и власть над своим ребенком. Я чувствовала себя ужасной матерью, потому что постоянно то прикрикивала на сына, то безутешно плакала у него на глазах от бессилия и осознания факта, что я ужасная мать.
Муж постоянно был в командировках, и я тихо сходила с ума от того, что не справляюсь с человеком, который всего на голову выше моих коленок.
Хорошо помню тот день. Была зима, глубокая, но не злая. Отчаянных морозов не было. Идеальная погода для прогулок. Мы с сыном вышли гулять после дневного сна.
Он тут же полез на высокую железную горку, упал, ударился, ревел, я пыталась увести его с травмоопасного объекта, запретить лазить там. Это усугубило ситуацию, он орал на всю площадку так, что я, стесняясь его крика, сбежала на школьный двор. Там удобная и неопасная горка, но сына она не устроила, и я снова кричала: «Нельзя! Слышишь? Нельзя туда!» Он заходился в плаче, у меня разрывало сердце.
Я не понимала, как договариваться с собственным ребенком, не понимала, что я делаю не так и почему у всех вокруг идеальные, причесанные, послушные дети, а мне достался неуправляемый хулиган.
Потом мы пошли в магазин, где встретили мою подругу еще со времен института, которая, как оказалось, недавно переехала в новую квартиру совсем недалеко от нас. В общем, нас затащили в гости на новоселье.
В квартире был закончен черновой ремонт, повсюду стояли нераспакованные коробки. Это было удобно: бегая вокруг тяжелых кубиков, очень сложно покалечиться, и сын носился, ему было интересно, а мы с подругой зацепились языками и зависли в женских разговорах.
Я неожиданно для себя рассказала подруге все свои горести и профилактически поплакала над своим неидеальным материнством.
В общем, очнулись мы, когда было начало 11-го. Сын давно должен спать, сытый и накупанный. Я вскочила, переполошилась. Боже, как же так! Впервые я совсем не заметила, как прошло столько времени. Я отказалась от такси – в коляске что-то заедало, она никак не складывалась. Спешно собралась, упаковала уставшего сына в комбез и выбежала на лестничную клетку.
Это было похоже на побег. Мы с сыном выбежали в ночь и обнаружили метель. Я побежала домой, толкая перед собой коляску. Она постоянно застревала в нерасчищенном снегу, через пять минут мне стало жарко, к тому же я недооценила расстояние до дома, ибо днем все казалось близким, а ночью от дома до дома – пять автобусных остановок.
Перевозбужденный сын истерил в коляске, было совершенно невозможно его успокоить. Я взяла его на руки, бежала так, но он стал изгибаться, и я вернула его в коляску, пристегнула, из-за чего с ним случилась самая настоящая истерика, в ореоле которой я и бежала весь путь.
В итоге измученная, уставшая, заплаканная, я еле дошла до дома. Сын заснул метров за 300 до дома. Эти 300 метров в тишине я плелась, тяжело дыша: у меня болело горло, сердце, руки, ноги, все.
И вот мы добрались домой, 23:30 на часах. Я села в прихожей и сидела минут 20, не двигаясь, пытаясь выровнять эмоциональный фон. Ни рукой, ни ногой не могла пошевелить. Наконец, собрав остатки сил в кулачок, я встаю, чтобы раздеть и переложить сына в кроватку. И замечаю, что на нем только один сапожок. Значит, во время своей истерики по пути он скинул второй, а я не заметила.
Сапожки новые, дорогие. Я понимаю, что нужно пойти и поискать, это логично. Не исключено, что это случилось недалеко от дома. Но я сижу и понимаю, что никуда не пойду. Я вычерпана до самого донышка. Моя батарейка разряжена до нуля.
Эту историю я рассказала вчера подруге, которая задала удивительный вопрос:
– Как понять, что ты больше не можешь терпеть?
Она переживает сложную жизненную ситуацию и тестирует свои внутренние ресурсы на предмет наличия и отсутствия сил дальше продолжать жить в мучительном положении.
– Мне кажется, – сказала я, – если ты задаешь этот вопрос, значит, еще можешь. А когда действительно не можешь, то и вопроса больше нет.
Это чувство ни с чем не перепутать – когда силы на исходе. Это внутренний паралич. Нужно идти, а ты не можешь сдвинуть себя с места. Может, если начнется пожар, то найдется горстка сил, чтобы спасти себя от удушья, но в целом их нет от слова «совсем».
Подруга слушает внимательно.
– Пока ты сама выбираешь терпеть. А когда силы кончатся, ситуация как бы за тебя сделает выбор. Но пока это твой выбор и твоя ответственность.
Ответственность – это когда ты согласен со всеми рисками принятого решения и мысленно уже разработал план действий на случай, если они сбудутся.
Утром следующего за метелью дня мы с сыном пошли гулять вчерашним маршрутом и не нашли сапожка. На обратном пути зашли в магазин и купили новые.
– Я боюсь, что, не выдержав, могу уйти раньше времени, – говорит подруга. – И потерять важное.
– Если ты боишься что-то потерять, значит, уже потеряла.
– Не поняла.
– Вот твоему младшему сыну четыре месяца. Он твой-твой. Он даже лежит там же, где ты его оставила. А старшему – 17. Он уже дома не ночует. И это отдельный взрослый человек, и он твой, но свой собственный уже больше, чем твой.
– В целом мысль твою ухватила. Хотя я больше про мужа говорила…
– Про мужа тоже подходит. Если ты боишься потерять доверие, значит, ты уже его потеряла. Страх не возникает на пустом месте. Другой вопрос, всегда ли это плохо. Иногда это важная, определяющая потеря. Жизнь после этого многому тебя научит: либо заставит ценить и восстанавливать хрупкое доверие, либо нет.
– Либо нет, – говорит подруга.
– Либо нет, – соглашаюсь я.
Через пару месяцев бунт моего ребенка прошел, и я расцвела. Нормальная я мать, неопытная просто.
Иногда нужно просто найти в себе резервный источник сил и потерпеть, пока ситуация не разрешится сама. Это как если вы замерзли зимой: все равно рано или поздно наступит весна и отогреет вас. Главное – подождать.
Дома страшный бардак: убираться категорически нет времени. Основной его создатель, конечно, муж, но мы с детьми – его безусловные пособники. Муж обещал уборку еще неделю назад, но не смог.
Ногой я качаю шезлонг с дочкой, руками нарезаю рыбу кошке, слушаю вечернее чтение сына и ворчу мужу:
– Миш, мы десятый день живем в бардаке…
– Правда? – радуется мой неунывающий муж. – Да у нашего бардака сегодня юбилей! Пойду пороюсь, может, по такому случаю откопаю тебе в его гуще подарочек…
Т – Тайм- менеджмент
Во время учебы в институте я никогда не опаздывала на занятия, хотя дорога занимала почти два часа и предполагала четыре пересадки на разные виды транспорта.
Когда я два месяца жила в квартире своей подруги по ее просьбе, а квартира эта была расположена в семи минутах ходьбы от моей работы, я умудрялась опаздывать почти каждый день. Удивительно! Я часто думала об этом (особенно когда бежала на работу и молилась, чтобы начальник тоже опоздал и не заметил моего опоздания) и не могла понять, почему так.